Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5

Традиционно основное внимание исследователей сосредотачивается на фактической стороне деятельности органов государственной безопасности Российской империи – оперативно-розыскной работе лиц, представлявших опасность для государства, проведении спецопераций, предотвращении и ликвидации последствий терактов, следственной и превентивной работе и т. п. Но особую актуальность имеет изучение аналитической деятельности Департамента полиции (ДП) МВД, что во многом определяло практическую деятельность его структурных подразделений не только в различных уголках России, но и за рубежом.

В документах

Департамента полиции 1903–1914 гг. выделяется три наиболее тревожных направления – активизация в России движения «революционного социализма», разведывательной работы других государств и религиозно-просветительской деятельности организаций неправославного толка.

Сконцентрируем внимание на идеологических антиподах российского царизма, нашедших формальное отражение в религиозной плоскости – деятельности сионистов и римско-католической церкви.

Деятельность ДП против религиозного сепаратизма в контексте революционного движения в Российской империи в конце XIX – начале ХХ вв. является крайне поучительной, но не в полной мере изученной темой. Следует отметить необходимость комплексного подхода для рассмотрения этого вопроса, введение в оборот ранее неизвестных архивных документов, а также дополнительную трактовку, под новым углом зрения, уже известной исторической информации.

В записке, поданной Николаю I в 1835 г., вскоре после издания нового «Положения о евреях», прямо указывалось на угрозу появления опасного «самозванца», «нового Бар-Кохбы», способного поднять еврейский народ на открытое выступление против имперской власти. Источником потенциальной опасности в проекте объявлялась хасидская среда. Капитану Корпуса жандармов А. Васильеву, состоявшем «для особых поручений» при А.Х. Бенкендорфе и являвшимся автором записки на имя императора, была очевидной потенциальная опасность еврейского заговора и еврейского бунта. По мнению Васильева, вместо того, чтобы потакать «преступной» деятельности цадиков, российская власть должна была объявить их фактически «вне закона». Каждый из цадиков мог «подстрекать народ на противоборство правительству». Он предлагал легализовать уже существующие еврейские «тайные общества», учредив «Бевсдины» (раввинские суды) [1] .

Слово «хуссид» («хасид»), по мнению капитана Васильева, означало «почти то же, что иллюминат», что в российском политическом словаре обозначало масонскую организацию, которая ставила перед собой целью захват власти в ряде государств [2] . Примечательно, что характеристика хасидов как еврейских «иллюминатов» присутствовала и в «Мнении о евреях» Г.Р. Державина, который указывал на опасность идеи централизации управления евреями [3] .

Во второй половине XIX в. предметом тревоги и розыскной заботы МВД стало движение жидовствующих, активно распространявшееся среди русского крестьянства центральных черноземных губерний России [4] .

Таким образом, можно утверждать, что органы государственной безопасности Российской империи имели длительные традиции настороженного восприятия идеолого-просветительской деятельности еврейских раввинов. После раздела Речи Посполитой сотни тысяч польских евреев оказались под российской юрисдикцией, хотя до этого русская территория была для них практически закрыта.

Поступательный

рост революционного движения в Российской империи, наметившийся уже в конце 1840-х гг., выдвинул на одну из ведущих ролей поляков католического вероисповедания и евреев, традиционно исповедовавших иудаизм. В разной степени это нашло отражение в работах прошлых лет, предназначенных для обучения и сотрудников Департамента полиции, и для практического применения ими информации. Это работы А.П. Малышевского, С.С. Татищева, Н.Н. Голицына, А.А. Лопухина, Е.К. Климовича, Ф.С. Рожанова [5] .

При этом надо учитывать взаимопроникающее влияние революционных идей с политическими идеями, основанными на религиозном фундаменте. Так, П.А. Кропоткин отмечал в статье «Ещё об анархизме и сионизме», вышедшей в свет в 1900 г., положительное влияние идей сионизма и «еврейской пропаганды» в развитии российского революционного движения [6] .

В 1896 г. в Вене вышла в свет небольшая брошюра Т. Герцля под названием «Еврейское государство». В своём произведении Герцль поднимал вопрос о восстановлении еврейского государства на территории Аргентины и Палестины как исторической родины Израиля. На призыв Герцля отозвалось рассеянное по миру еврейство, объединенное этой идей – сионисты.

В 1897 г. был основан Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России – Бунд. Это была социал-демократическая организация, объединявшая еврейских рабочих и ремесленников западных областей Российской империи. Бунд выступал за национально-культурную автономию для еврейского населения западных регионов Российской империи, поддерживал развитие культуры на языке идиш и создание самостоятельной светской системы просвещения евреев. Фактически Бунд являлся сепаратистским движением. Организация активно включилась в политическую борьбу и имела автономию в Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), преимущественно стояла на позициях меньшевиков.

Книга Т. Герцля

Подобные идеи не могли не вызвать обеспокоенность Департамента полиции. В 1903 г. в печати появилась записка за подписью его директора А.А. Лопухина «Сионизм» [7] . Структура, отвечающая за безопасность государства, и её аналитики справедливо увидели в этих идеях угрозу для государственного устройства Российской империи. Требовалось не только усиление агентурной работы, но и использование новых методов.

В общественном мнении прочно укоренилось точка зрения о косвенном влиянии Департамента полиции на организацию еврейских погромов. Необходимо отметить, что в подобных действиях была своя логика. Охранители исходили из необходимости ослабления сионистских идей и их распространения. Традиционно обыгрывался и религиозный фактор в противостоянии иудеев православию. Всё вместе это влияло на смещение негативного восприятия деятельности царского правительства Николая II в сторону революционеров и еврейства, служившего питательной средой для значительной части деятелей революционного движения.