Прощай, мой холм, полуденный и яркий.Гостеприимной Гаспры милый дом…Здесь нежный хмель, глицинии, татаркиИ блещущий на солнце водоём.Отторгнуты от шума и заботы.От суеты, науки и трудов —Забыли мы чичеринские нотыИ предсказания большевиков.Как сон-политика и наши спорыО партиях, цензуре и правах…Мы подымались с посохом на горы,И муэдзин нам пел – «Аллах! Аллах!»Прощай же юг, бездумный, томный, страстный.Спеши на север, северный поэт:Сны южные и лунные опасны —B них прелесть есть, но мудрости в них нет.
Июль 1923.
«Не
утаю: земных пристрастий…»
С. С. Заяицкому
Не утаю: земных пристрастийИ я не чужд, мой милый друг:Так сладострастия недугПреодолеть не в нашей власти.Любил и я тосканских винБлагоухание и нежность,Лагун зелёных безмятежностьИ сон полуденных долин.Любил устами поцелуйноЛаскать пленительный цветок.Когда горячей крови токТревожит сердце страстью буйной.Но есть иной и странный светНеизъяснимых наслаждений.Когда в сиянье откровенийМы шепчем верности обет, —Когда Фавор нас озаряетЛучами дивными Христа,И вечной жизни красотаНас, смертных, вдруг преображает.
Осень. 1923. Гаспра.
«Поэта сердце влажно, как стихия…»
Юрию Верховскому
Поэта сердце влажно, как стихияЗдесь на земле рождённыхНебом вод. В нём вечен волн волшебный хоровод —Вопль радости иль жалобы глухие.Немолчно в нём звучат струи живые —Сам океан в ином, как бог, поёт, —В ином поток крушит суровый лёд;В ином вздыбилась водопада выя.А ты, поэт, и прост, и величав.Так озеро в таинственной долинеНезыблемо от века и доныне.Поэт взыскательный! Ты мудр и прав.Любезен мне твой безмятежный нрав:Слышней грозы безмолвие пустыни.
22 июля 1924.
ТРЕТИЙ ЗАВЕТ
Вячеславу Иванову
Как опытный бретёр владеет шпагой,Так диалектикой владеешь ты, —Ты строишь прочные, как сталь, мостыНад бездною-с великою отвагой.Патриотическим иль красным флагомОтмечены дороги красоты, —Под знаком белизны иль черноты:В руках художника всё станет благом.Антиномический прекрасен ум, —Великолепны золотые сетиГотических средневековых дум.Но слышишь ли, поэт, великий шум?То-крылья ангелов, – и мы, как дети,Поём зарю иных тысячелетий.
Август. Москва.
«Ещё скрежещет змий железный…»
Ещё скрежещет змий железный.Сверкая зыбью чешуи;Ещё висят над чёрной бездной,Россия, паруса твои;Ещё невидим кормчий тёмныйБ тумане одичалых вод, —И наш корабль, как зверь огромный.По воле демонов плывёт.А ты, мой спутник корабельный,Не унываешь, не скорбишь, —И даже в мраке путь бесцельный —Я верю – ты благословишь.Душа крылатая, как птица,Летит бестрепетно в лазурь.Ей благовест пасхальный снитсяИ тишина за буйством бурь.
23 ноября 1924.
ЭЛЕГИЯ
З. Е. Серебряковой
Когда в ночной тиши приходит демон злойВ мою таинственную кельюИ шепчет дерзостно, нарушив мой покой.Призывы к грешному веселью;Когда
с небрежностью восторженную страстьОн предлагает мне лукаво,И лживо говорит, что надо тайно пасть.Дабы вернуться к жизни правой;Когда под маскою блестящей суетыСкрывая мир уныло дикий.Он навевает мне неверные мечтыО жизни лёгкой и двуликой:Я вспоминаю дом, поля и тихий сад.Где Ты являлась мне порою, —И вновь сияет мне призывно нежный взглядПутеводящею звездою.И верю снова я, что путь один – любовь,И светел он, хотя и зыбок;И прелесть тайная мне снится вновь и вновьТвоих загадочных улыбок.
«Изнемогая в боли и в страстях…»
Изнемогая в боли и в страстях.То лучше ангела, то хуже зверя,Мы, чувствуя дерзание и страхИ в тайну двух тысячелетий веря,Боимся плоти и стремимся к ней.Вдыхая нежное благоуханье,И любим слабость девственных стеблейИ лепестков горячих трепетанье.
1922.
«Как небо мрачно! И земля сама…»
Как небо мрачно! И земля самаПугается то посвиста, то хруста…Земные страхи, немощи и тьма —Как с ними трудно, а без них как пусто!Страшись! Но тайных и безмолвных силНе дикий пасынок, а сын любимый.Познай добро и в сумраке могил,В глухонемой ночи – богохранимый.
1925.
«Петербургские сны и поныне…»
Петербургские сны и понынеМою душу отравой томят;И поныне в безумной пустынеМеня мучает холодом ад.Не уйти мне от страшного неба,От тебя, серебристый туман,От классически ложного Феба,И от тени твоей, Великан.Всадник-царь! Ты по воле поэтаСтал для нас и восторг, и позор, —Пусть все язвы кромешного лета —Как святителей русских укор.Только ты и с последней трубоюНе померкнешь пред ликом Отца,И тобою, поэт, и тобою,Оправдаются в чуде сердца.
Май 1923.
«Твой мир свободен и чудесен…»
Твой мир свободен и чудесен,А мой в цепях угрюмых лет…Прости косноязычный бредМоих несовершенных песен.
КОПЬЕ
1
Так праздник огненных созвездийВ душе пылает и поёт;Но час печальный, час возмездийКопьё жестокое несёт.И знаю: обнажатся плечиИ беззащитна будет грудь, —И пронесётся стон далече:«Хочу в молчанье отдохнуть».Земля ответит звонким эхоНа стон невольный и мольбу.И без рыданий, и без смехаЯ встречу тёмную судьбу.И в ризе траурной царица,И копьеносец роковой,И факел алый – багряницаНа плащанице мировой —Всё только знаки при дорогеТуда, где ждёт меня давноСудья таинственный и строгийИ в чаше вечное вино.
2
Моя свобода – как вино:Она пьянит, – и в новом хмелеС ней сердце вновь обручено.Как с кровью плоть в едином теле.Кто хочет вольным быть, приди,И обручись, и будь со мною.И на твоей живой грудиОзначу знак моей рукою.Так, знак свободы-превозмочьИ мир, и прах, и вожделенья,И вновь создать из крови ночь,И день прославить обрученья.