Тайная тюрьма
Шрифт:
Адмирал Школьник восседал на желтом широком кресле, по размерам напоминающем небольшой диванчик. Он отрегулировал изголовье, полностью расслабившись. На столике стояла бутылка коньяка, пара фужеров. Над ним проливал голубоватый свет светильник в виде экзотической змеи.
Начальник управления был одет в рубашку, спортивные штаны и шлепанцы.
— Присаживайся, — он указал место напротив. — Бери стул и присаживайся.
Ни тот ни другой не приветствовали друг друга. Блинков посчитал, что первым поздороваться должен хозяин. Последнему, казалось, проще и надежнее было сразу же попрощаться. То читалось по хмурому лицу седовласого
Стул оказался мягким креслом в светлом хлопчатобумажном чехле.
— Выпьешь? — предложил адмирал.
— Нет, — отказался Блинков, утопая в кресле.
— Можешь курить. — Школьник выдержал беглую паузу. — Я здорово рискую, встречаясь с тобой.
— Но не отказались от встречи.
— По старой дружбе, — невнятно пробормотал адмирал. — Так, как вы, никто не делает. Какого черта вы загрузили мои телефоны?! Я вам не делопут, у меня сотни причин отказать вам в любой просьбе и в произвольной форме.
Блинков молча слушал шефа флотской разведки.
Скоро он выплеснет недовольство, сполоснет рот коньяком и приступит к делу.
Он видел Школьника разным. В основном задумчивым, посасывающим мундштук. Нередко на него накатывало игривое настроение, и он сыпал морскими прибаутками. Но никогда еще адмирал, проработавший в разведке флота два десятка лет, не выказывал раздражения. Казалось, его не способна вывести из себя единственная муха в спальне.
— Родителям Абрамова мы сказали, что его восстановили в должности, — продолжил Школьник. — Но это не совсем так. Подразделение управления и отдельный кабинет для Абрамова — это навсегда ушедший спальный вагон. Он не мог не знать об этом, когда писал рапорт.
— Почему?
— Все потому же, — огрызнулся Школьник. — Я получил заявление от собственника, от совладельца испанского отеля, «владельца заводов, газет, пароходов». Мистер Твистер, а не бездомный офицер... — Он мрачно усмехнулся: — Нет зрелища печальнее на свете, чем флотский лейтенант, жена и дети.
Дело пошло на лад, спокойно заметил Блинков: адмирала потянуло на классику.
— Я сейчас не хочу говорить о том, что лично одобрил идею Абрамова подвести вашу агентурную группу под гостиничную крышу.
— Вы говорите о тлетворном влиянии Запада, — быстро нашелся Блинков.
Адмирал с минуту не сводил с него своих серых глаз.
— Ишь ты какой, — холодно сощурился он. — Ладно, пусть будет так.
Школьник был открыт в своем недовольстве, в своем паршивом настроении, и Джеб легко читал его мысли. Адмирал перенес недовольство, вызванное срывом в работе, на личные качества капитана Абрамова, на его личную жизнь, которую он однажды круто развернул. Такое поведение не к лицу Школьнику, вдумчиво отметил Блинков. Много в нем от брюзги. Кажется, он разучился проигрывать или, по крайней мере, достойно встречать неудачи.
— Выпей, — настоял адмирал, плеснув в бокал коньяка. — Сейчас ты услышишь то, что тебе вряд ли придется по душе. Абрамов получил... Как бы это помягче сказать?.. — Школьник в нетерпении пощелкал пальцами. — Он стал куратором новой агентурно-боевой единицы. Я не хочу сравнивать вашу группу с новой ни по составу, ни по качеству.
С этого мгновения Блинков слушал адмирала невнимательно. В его груди закипала ревность. Он не мог охватить картину в целом, лишь короткие и яркие, как молнии, образы и мысли
Теперь капитан налаживает контакты с чужими людьми. Говорит им те слова, что слышала команда Джеба. И на душе «котика» вдруг стало пусто. Словно ему залезли в карман.
Блинков подавил вопрос: «Зачем вы это сделали, Виктор Николаевич?» Горько, обидно, оскорбительно.
Он сделал попытку встать и уйти. Добраться до придорожного коноба и хватить полный стакан водки.
«Может быть, по этой причине Абрамов не выходит на связь?» — подумал Джеб. Но тут же отмел эту версию. При чем тут его родители? Абрамов не мог обидеться на весь мир. Джеб покачал головой, понимая, что обида взяла за горло его самого, а он исподволь и незаслуженно наделил ею капитана.
И еще одно сравнение: Джеб также разучился отвечать на уколы судьбы.
Оказалось, адмирал внимательно изучал собеседника. Приметил то, как он одним глотком выпил коньяк, нервно прикурил сигарету, гонял желваки.
— Да, да, — медленно покивал он, — я все вижу. Перейдем к делу.
— Стоит ли? — не удержался от колкости Блинков.
— Послушай, что я скажу, — досадливо нахмурился адмирал. — Судя по всему, новая агентурная группа Абрамова погибла в полном составе. И сам капитан не выходит на связь вот уже три недели.
Блинков ожидал чего угодно, только не такого продолжения. Он потянулся к бутылке и налил себе коньяка.
— Я расскажу тебе о бойцах этой группы, — продолжил адмирал. — Это хорошо подготовленная команда, аналог твоей единицы. Выходцы из спецподразделений.
— Какое задание они получили?
Было заметно, что Школьнику не хочется отвечать на этот вопрос. Тем не менее борьбы на его подвижном лице также не наблюдалось. Он давно решил этот вопрос, разве что забыл погасить свое недовольство. Скорее всего у него нет другого выхода, подумал Блинков. Либо он нашел лазейку в его «аналоговой» группе. С этой стороны помощь «котика» могла оказаться полезной. Схожие боевые группы действуют примерно одинаково. Его личный опыт позволил бы нарисовать общую картину и отдельные моменты в конкретной работе новых подопечных Абрамова. Да и капитана Блинков знал лучше, чем адмирал.
— Начну с того, что задание они получили три месяца назад и все это время тщательно готовились к операции. На этом этапе сменилось два куратора. Конечно, я подумывал о кандидатуре Абрамова.
— Значит, его отъезд из отеля не был спонтанным?
— Если честно, это я подогрел ситуацию. Я звонил Абрамову за неделю до того, как он написал заявление с просьбой восстановить его в прежней должности. Я в курсе вашего любовного треугольника и взял это на вооружение.
«Да, ты мастак по части нагрева», — скрипнул зубами Блинков. Абрамов тихо переживал драму, и вот под него подвели горелку, и он натурально закипел. Его пару дали неожиданный выход, и то, о чем он думал с грустью, выперло из него неукротимым паровозным свистком. В разведке это умеют делать.