Тайная улыбка
Шрифт:
– Я не собираюсь говорить долго, – заверил он публику, – Должен заметить, все свершилось довольно быстро.
Он улыбнулся маме, застенчивая улыбка придавала ему мальчишеский вид.
– Но далее, если память мне не изменяет, некоторые из присутствующих здесь действовали довольно импульсивно, когда встретились впервые.
Мои родители встретились на свадьбе друга в 1974 году и спустя два месяца поженились.
– Иногда следует доверять инстинктам. И я знаю лишь одно: никогда не видел, чтобы Кэрри выглядела такой счастливой и прекрасной. Брендан, думаю, тебе повезло.
– Я знаю, – ответил тот, а мы все рассмеялись.
– Чего
– За счастливую пару! – закричали все и чокнулись бокалами.
Я посмотрела на Кэрри. Она почти плакала. Мама плакала самым настоящим образом. Брендан сморкался в носовой платок и вытирал свои блестящие щеки. Даже отца можно было заподозрить в том, что он готов расплакаться. Я дала себе обещание: проделаю то же самое. Или по крайней мере не помешаю им. Я почувствовала, как меня толкнули под локоть.
– Дорого бы я дал, чтобы узнать твои мысли, – сказал Брендан.
– Мои поздравления, – сказала я. – Я очень рада за вас.
– Это важно для меня. – Он осмотрелся вокруг.
Мама и папа, Кэрри и Трой отдельной группой стояли в дальнем конце комнаты, разговаривая, смеясь. Брендан ближе наклонился ко мне.
– Когда я делал объявление, я смотрел на тебя, – сказал он. – Ты была в шоке.
– Просто удивлена, – ответила я. – Все так неожиданно.
– Можно сразу заметить, тебе это трудно далось, – сказал он.
– Совсем не трудно.
– Когда я говорил, я смотрел на твой рот, – сказал он.
– Что?
– У тебя красивый рот, – объяснил Брендан.
Он пододвинулся еще ближе. Я могла почувствовать его дыхание, что-то неприятное и кислое около своего лица.
– И я думал о том, как вошел в этот рот.
– Что?
– Забавно, – сказал он, понижая голос. – Женюсь на твоей сестре, а в это время думаю о моей сперме у тебя по рту.
– Что? – переспросила я еще раз слишком громко.
Остальные перестали разговаривать и огляделись вокруг. Я почувствовала что-то на своей коже, горячее, лихорадочное.
– Извини меня, – сказала я, чувствуя, что у меня во рту становится неприятно липко и влажно.
Я поставила стакан и быстро вышла из комнаты. Слышала, как Брендан что-то говорил. Я пошла в туалет. Как раз вовремя, чтобы успеть опустить голову над унитазом, потому что началась рвота со спазмами, снова и снова, до тех пор, пока ничего не осталось, кроме горячей жидкости, которая обжигала рот и горло.
ГЛАВА 8
– Ты уверена, что можешь сделать это, Миранда?
– Что? Да, совершенно уверена. Будет хорошо.
Мой разум витал где-то далеко. В постели с Ником накануне ночью, всю ночь. Наконец уснули, потом проснулись в предрассветные часы, изнуренные, усталые, ища друг друга в темноте. А утром он был еще рядом, лицо незнакомца на подушке. Чудесно! Я моргнула и посмотрела на Кэрри. Губы были соленые, тело трепетало.
– Я договорилась встретиться с четверыми из них, – говорила она, – и я придумала, как сделать это наиболее рационально. Это займет всего лишь один час или около этого. Может быть, даже меньше. Нельзя же узнать все подробности от агентов по продаже недвижимости, правда?
– После этого я могу пригласить тебя на ленч, если захочешь.
– Это было
– Давай подумаем, в какое время мы закончим с этим, – сказала я, давая обратный ход. – Может быть, мне придется срочно пойти куда-нибудь, давай учтем и это. Меня ждет работа в чердачном помещении.
– Это воскресенье, – запротестовала она. – Ты слишком много работаешь.
Счастье сделало ее щедрой. Она хотела, чтобы все остальные были тоже счастливы.
– Ты выглядишь усталой.
– Разве?
Я протянула руку и осторожно дотронулась до лица, как это делал Ник.
– У меня все прекрасно, Кэрри. Просто я поздно легла спать, вот и все.
Мы ходили в кино. Фильм был не самый хороший, но это не имело значения. Мы прильнули друг к другу, его рука на моем бедре, моя голова у него на плече. Время от времени мы поворачивались лицом друг к другу и целовались, но лишь слегка: обещание. Он купил большую упаковку соленого поп-корна, но есть не хотелось. Мы оба знали, что произойдет сегодня вечером, да и фильм был как раз об ожидании ночи, все остальное выветрилось у нас из головы. Для меня это означало возможность забыть слова, сказанные мне Бренданом накануне вечером. То, как он наклонился ко мне и прошептал их. Улыбаясь, пока произносил. Я не должна думать об этом; нужно выбросить все из головы, в которой сказанные им слова жужжали, как жирная навозная муха. Поэтому я вглядывалась в кадры, мелькающие на экране, смотрела на Ника. Временами закрывала глаза.
Когда мы пробирались по фойе, на улице стало темно. Ник поднял мою руку и поцеловал тыльную сторону ладони.
– Куда теперь?
– Моя квартира ближе твоей, – ответила я.
Мы добирались омнибусом, сели наверх на самые передние сиденья. Я прижала лоб к окну и почувствовала вибрацию омнибуса, посмотрела на людей на улицах подо мной, прячущих голову от порывов ветра. И разнервничалась. Скоро я буду лежать в постели с человеком, который сейчас сидит рядом со мной, не разговаривая, да и виделись-то мы всего два раза. Что тогда? Иногда секс может показаться непреднамеренным и легким, но иногда он может оказаться серьезным и полным проблем, почти невозможным. Два человека со всеми своими надеждами и ожиданиями, и неврозами, и желаниями – как столкновение двух миров.
– Вот и наша остановка, – сказала я.
Он встал, помог мне подняться. Его рука была теплая и надежная. Он улыбнулся мне:
– Все нормально?
Все было хорошо. Просто прекрасно. И потом, после того как мы приготовили себе сандвичи из одного из наполовину пропеченных длинных французских батонов, который был у меня в буфете, с козьим сыром и помидорами, и каждый выпил по бокалу вина, мы вернулись в спальню, и на этот раз все было лучше, чем просто хорошо. Великолепно. Даже сейчас, когда я вспоминала об этом в машине Кэрри, меня переполняло желание. Потом мы вместе мылись: ноги сплетены в небольшой ванне, моя ступня прижата к внутренней части его бедра, ухмыляясь друг другу, как полные идиоты.