Тайная война против революционной Кубы

Листов Вадим Вадимович

тию в «бездеятельности», но и ставил под угрозу проведение всей операции!

Никсон знал, что по традиции, установленной еще президентом Рузвельтом, во время избирательных кампаний кандидаты в президенты страны получают возможность знакомиться с секретными материалами американской разведки. Знал он также, что 23 июля и 19 сентября 1960 года директор ЦРУ Ал лен Даллес беседовал с Кеннеди и информировал его по многим важнейшим вопросам внешней политики США, в том числе и по кубинскому. Теперь разгневанного Никсона интересовал лишь один факт: посвятил ли директор ЦРУ Кеннеди в конкретные детали готовившейся операции? Один из помощников Никсона тут же связался по телефону с начальником

канцелярии Белого дома бригадным генералом Эндрю Гудпастером, выполнявшим функции связного между Эйзенхауэром и ЦРУ. Ответ пришел через полтора часа. Гудпастер сообщил: «В общих чертах» Кеннеди известно все.

В книге «Шесть кризисов» Никсон в следующих словах описывает дальнейший ход своих мыслей: «...Кеннеди об этом информирован... Кеннеди ставит под угрозу проведение всей операции... Я мог предпринять лишь одно. Необходимо было любой ценой сохранить операцию в тайне. Я не должен был даже косвенно намекать на то, что Соединенные Штаты оказывают помощь силам мятежников как на самой Кубе, так и за ее пределами. По существу я должен был даже пойти на другую крайность: критиковать предложение Кеннеди об оказании такой помощи, как неправильное и безответственное, нарушающее наши договорные обязательства».

Именно это и проделал Никсон вечером следующего дня во время четвертой дискуссии между кандидатами республиканской и демократической партий, передававшейся по американскому телевидению. Со всем пылом, на какой он только был способен, Никсон,, считавший себя, повторяем, главным инициатором вторжения и знавший о всех перипетиях, связанных с подготовкой этой операции, поносил своего соперника.

— Он,— восклицал Никсон, указывая перстом на Кеннеди,— призвал правительство США поддержать революцию (!) на Кубе, и я заявляю, что это самое без

рассудное за всю нашу историю предложение, сделанное кандидатом в президенты. Знаете ли вы, что это значит? Мы нарушим сразу пять договоров с американскими странами, в том числе договор 1948 года, заключенный в Боготе. Мы нарушим также наши торжественные обязательства, данные Организации Объединенных Наций!..

Большее фарисейство, казалось бы, трудно себе представить. Но Никсон оказался способным на него.

25 марта 1962 года Герберт Клайн, пресс-секретарь Никсона во время избирательной кампании, писал в статье, опубликованной в газете «Сан-Диего юнион»: «В течение длительного времени, когда мы разъезжали по стране, ведя предвыборную кампанию, мы стремились к тому, чтобы подготовка (к вторжению на Кубу.— Авт.) прошла достаточно быстро, чтобы высадка могла состояться. Поражение Кастро было бы мощным фактором в пользу Никсона»...

Как мы уже знаем из предыдущей главы, влиятельные силы в Вашингтоне, которые возглавлял Никсон, открыто вели дело к тому, чтобы высадить «Бригаду 2506» на Кубе до президентских выборов. Однако по не зависящим от них обстоятельствам от этих планов пришлось отказаться. В середине октября 1960 года Аллен Даллес и Ричард Биссел пришли к выводу — высадка 400 наемников не приведет к падению Революционного правительства. О причине этого читатель уже знает. Основные очаги контрреволюционного мятежа в горах Эскамбрай, которые Вашингтон рассчитывал использовать в качестве основной базы для развертывания широкой вооруженной борьбы, Революционное правительство Кубы к тому времени ликвидировало. «Провал его (этого мятежа.— Лет.),— говорится в книге «Невидимое правительство»,— означал конец долгое время лелеявшейся надежды на использование партизан в борьбе против Кастро. Теперь оставался один путь — настоящее вторжение».

Но осуществить высадку наемников на острове Свободы до президентских выборов практически уже было невозможно. Судьбу операции предстояло решить новому президенту США.

Американская печать единодушна в том, что Кеннеди, знавший «в общих чертах» о подготовке вторже

ния,

не был информирован о его конкретных деталях. Этот вывод подтвердил позднее Аллен Даллес. «Моя разведывательная информация,— заявил он в марте 1962 года,— касалась положения во всем мире. Она не затрагивала планов и программ действий — открытых или тайных — нашего правительства». Не знал Кеннеди и о том, что согласно первоначальным планам высадка должна была состояться до выборов и что в середине октября 1960 года Центральному разведывательному управлению пришлось эти планы изменить.

И тем не менее Кеннеди, хранивший молчание по вопросу о высадке на протяжении почти всей предвыборной борьбы, поспешил опубликовать свое заявление в момент, когда в нем уже не было никакой необходимости. Что заставило его пойти на этот шаг, который уже в то время другой лидер демократической партии США — Эдлай Стивенсон справедливо называл «политической ловушкой»?

На наш взгляд, ключ к разгадке этого парадокса таится в одном весьма примечательном факте, рассказанном на страницах книги «Невидимое правительство». Ее авторы пишут, что именно в середине октября, то есть уже после того, как ЦРУ изменило свои планы, до Кеннеди дошли слухи о попытках Никсона любой ценой форсировать сроки высадки. Судя по всему, эти слухи и побудили его опубликовать свое заявление о Кубе. Кандидат демократической партии хотел, видимо, таким путем парализовать пропагандистский эффект, на который, в свою очередь, рассчитывал Никсон в случае успеха операции.

Невольно создается впечатление, что за всей этой интригой стояло ЦРУ, желавшее оградить свое «детище» от возможных случайностей. Высадку следовало осуществить при любых условиях. С точки зрения руководителей ЦРУ, в отношении Никсона все было ясно: окажись он в Белом доме, подготовка к операции продолжалась бы полным ходом. Позиция Кеннеди не отличалась такой определенностью. Правда, его враждебное отношение к кубинской революции было общеизвестно. Однако одно дело — заявлять об этом враждебном отношении, а совершенно другое — дать согласие на агрессию. И не исключено, что Центральное разведывательное управление сознательно довело до све

дения Кеннеди слухи о предполагаемой высадке наемников на Кубе до выборов, спровоцировав его на публичное заявление и тем самым действительно поймав его в политическую ловушку.

Во всей этой истории есть еще один важный аспект: антикубинский заговор ЦРУ наложил неизгладимый отпечаток на всю предвыборную кампанию США 1960 года. Неискушенный американский избиратель и не догадывался о том, что в действительности происходило за кулисами политической жизни Вашингтона. Далек он был и от мысли, что на языке у обоих кандидатов на высший государственный пост США было одно, а в голове — другое. По тактическим соображениям Кеннеди обвинял республиканцев в нежелании «оказать поддержку» кубинским контрреволюционерам. Что же касается Никсона, то его поведение в этой истории можно рассматривать в качестве своеобразного рекорда лицемерия. Публично поносить своего соперника за «безответственное» предложение организовать против Кубы агрессию и одновременно тайком форсировать эту агрессию — это ли не вершина политического макиавеллизма?

«План Плуто»

Сразу же после выборов Аллен Даллес явился к Эйзенхауэру: ему была нужна немедленная санкция на то, чтобы информировать Кеннеди о плане вторжения на Кубу. После непродолжительных колебаний Эйзенхауэр дал свое согласие, и 18 ноября Аллен Даллес в сопровождении Ричарда Биссела вылетел с соответствующими документами в Палм-бич (штат Флорида), где после бешеных «президентских гонок» отдыхал будущий президент. Первым важнейшим государственным делом, о котором ему предстояло узнать, стал план антикубинского заговора, получивший к тому времени кодовое название «план Плуто».