Тайная война против СССР и России. Начальник 1 отдела по борьбе с терроризмом УБТ ФСБ РФ о лихих 90-х, Платонов Александр М.

Тайная война против СССР и России. Начальник 1 отдела по борьбе с терроризмом УБТ ФСБ РФ о лихих 90-х

на обложку

Платонов Александр М.

Шрифт:

К вечеру из штаба группировки поступило уточнение – деблокирование и выдвижение к пунктам своей основной дислокации начать ровно в полночь. Несмотря на то, что план уже составили, командир полка полковник Тихомиров где-то в 23.40 повторно («на посошок») собрал командиров подразделений для обсуждения порядка проведения операции. Только закончили, как ровно в полночь ночное небо Баку со стороны аэродрома запылало сполохами трассирующих очередей, в том числе крупнокалиберных патронов. Загрохотала такая канонада, что мы все, как по единой команде встали и начали действовать. Чтобы избежать кровопролития, перед тем как выделенный для тарана железных ворот внутреннего двора гостиницы ЗИЛ-131 начнёт своё дело, я решил всё же подозвать к ограде старшего пикетчика у костра. Тот подошёл вместе с другими, грубо спросив: «Что надо?». Я сказал: «Мы получили задачу вернуться на аэродром. Возможно, улетим в Степанакерт. Поэтому отгоните машины, чтобы через ворота военнослужащие могли спокойно выйти!». В ответ, будучи в большинстве своём нетрезвыми (Коран не велит, но ночи-то холодные), они заорали: «Умрём, но не уйдём! Хоть всех нас перестреляете, но и мы ваших захватим на тот свет! У нас приказ и мы вас не выпустим». Поняв, что разговаривать больше нет смысла, сказал командиру 1 батальона: «Ну, что? Поехали!». Одна спецгруппа из взвода разведки полка тут же по крыше и через грузовики мигом перелетела и окружила часть боевиков у костра. Некоторые из них успели убежать. У другой спецгруппы задача была сложнее – локализовать двух-трёх снайперов, появлявшихся периодически на крыше соседнего дома. Шквалом прицельного огня им не дали возможности даже высунуться. В это время, опровергая мнение о ненадёжности и хлипкости наших советских машин, солдат-водитель ЗИЛ-131 из артдивизиона с небольшого разгона протаранил мощные железные ворота. С третьего захода как игрушечные были раскиданы самосвал и хлебовозка, подпирающие их. Путь для полка был свободен. Однако задетый машиной висевший над воротами электрический провод оборвался и упал на землю, заискрившись своими 380-ю вольтами. Тут же какой-то сержант отодвинул его в сторону попавшейся под руку палкой, и полк быстро начал выходить к скверу мимо затоптанного костра пикетчиков. На просторной улице выстроились в колонну. Учтя опыт действий в Тбилиси, Фергане и Сумгаите, впереди, по бокам и в её тылу сопровождали подвижные разведгруппы. Одна из них тут же открыла предупредительный огонь в ноги по подозрительному гражданину, перебегавшему с оружием от дерева к дереву и пытавшемуся приблизиться к колонне. Тот вынужден был убраться восвояси. Ко мне подбежал лейтенант Краснобаев и спросил где ему находиться? В голове мелькнула мысль: «Парень молодой, пусть в тылу колонны идёт с арьергардной группой, там спокойнее. Сам же буду впереди вместе с командиром полка». Так и сделали. Кто тогда мог знать, что, действуя по шакальим законам, боевики НФА основные свои удары будут наносить не по голове, а как раз по хвосту колонны и Краснобаев окажется в эпицентре ожесточённых столкновений. Только полк начал движение вниз по широкому проспекту в сторону центра Баку, как по правой стороне навстречу нам промчалась пожарная машина, но почему-то с одним водителем. Вдруг, поднявшись наверх и развернувшись, «пожарка» начала разгоняться, чтобы таранить колонну полка. Водитель метров за пятьдесят выпрыгнул из кабины, и хромая успел скрыться в подворотне жилого дома. Однако военнослужащие 1МСП до этого побывавшие в Фергане, были готовы к подобным «трюкам» боевиков. Группа прикрытия открыла шквальный огонь по колёсам и пустой кабине машины, добившись того, что та резко свернув, свалилась в кювет. А ведь до ближайших солдат оставалось всего ничего – метров пятнадцать. Только прошла горячка от этого эпизода, как дозор доложил командиру полка о стоявшем впереди на перекрёстке огромном КРАЗЕ, доверху набитым щебнем. Внезапно заревел дизель этого самосвала

и, набирая скорость, он помчался на военнослужащих. Водитель также заранее выскочил из кабины и скрылся. Вот только остановить такую махину сразу не удалось. Даже с пробитыми колёсами и весь изрешечённый пулями КРАЗ хоть и медленно, но продолжал двигаться на походную колонну полка. Пришлось расступиться и пропустить этот «летучий голландец» мимо. Проехав метров сто и уткнувшись в бетонный забор, тот заглох [23] . В это время арьергард доложил о вооружённых лицах, которые с тыла пытались начать обстрел хвостовой колонны полка. Разведгруппа прицельным огнём их рассеяла и заставила скрыться. При этом поражало безрассудство бакинцев, стоявших, не смотря на час ночи, на балконах и глядевших сверху как полк отстреливается от боевиков и таранных машин. Удивительно, что никто из них на нашем пути не погиб от шальных пуль. Приближаясь к центру Баку, полк вновь остановился и рассредоточился вдоль домов, так как впереди неизвестный боевик посреди дороги установил и поджёг бикфордов шнур у большого шара, похожего на бомбу. Секунд через двадцать шнур перестал гореть, но взрыва не произошло. Вместе со снайпером мы выдвинулись к «бомбе» и с укрытия в упор несколько раз в неё выстреляли. Прямые попадания в это устройство также не вызвало взрыва, видать делали «бомбу» боевики наспех. Передали металлический шар сапёрам и двинулись дальше. Уже на подходе к скверу невдалеке от здания райкома КПСС обстановка чуток разрядилась и полк задвигался ускоренным шагом. Однако расслабились зря. Кто-то из военнослужащих вовремя заметил, как с балкона на пятом этаже дома неизвестный, пригнувшись, спихнул на военнослужащих двухпудовую гирю. Только истошный крик наблюдательного воина: «Ребята! Берегись!», помог избежать жертв или тяжёлых травм среди военнослужащих. Гиря с гулом плюхнулась в асфальт рядом с отпрянувшими солдатами. Уже начали разворачиваться, чтобы достичь конечной цели, как перед головой колонны полка, словно черти из табакерки возникли человек сто пикетчиков. Они с плакатами преградили путь и кричали, что не пропустят военных в центр Баку. Практически не останавливаясь, подразделения части быстро перестроились в клинообразный таран. Громко стуча дубинками о щиты, как это отрабатывалось на учениях под Москвой в деревне Новой, колонна смела и рассеяла эту толпу, сразу разбежавшуюся как тараканы от дуста. Наконец мы у цели – сквер напротив райкома партии 26 Бакинских комиссаров. Выставив по периметру караулы, проверив наличие личного состава и оружия, бойцы полка по команде «отбой» как подкошенные рухнули прямо на асфальт и тут же заснули. Мы с командиром полка заглянули в здание райкома партии. Первый секретарь В. Г. Мамедов, настороженно встретив нас, показал пустые кабинеты, выделенные для работы комендатуры. В это время во главе с полковником Рубцовым прибыла сводная колонна 2 МСП, 4 МСП и ряда других подразделений ОМСДОН. Подошёл и кратко доложил обстановку по результатам деблокирования и марша капитан Калугин. Им пришлось гораздо труднее прорываться через баррикады боевиков НФА. Получил огнестрельное ранение и геройски погиб рядовой Андрей Кузьмин (2 МСП), несколько военнослужащих были ранены. Позже полковник Рубцов более подробно расскажет о боевых столкновениях с силовыми структурами НФА. Приятно было слышать от скупого на похвалы полковника о том, как смелые и решительные действия старшего оперуполномоченного по 2 МСП капитана Калугина помогли основной колонне ОМСДОН не только избежать жертв, но и успешно выполнить боевую задачу. Вкратце дело было так. Авангардная разведгруппа, в состав которой входил и капитан Калугин, сходу прорвала сопротивление боевиков на баррикаде, преграждавшей путь воинской колонне. Однако вместо того, чтобы закрепиться на «плацдарме» и подождать подхода основных сил ОМСДОН, командир разведгруппы майор «Б» рванул вперёд. Он не заметил, что рассеянные до этого боевики с пройденной баррикады вернулись назад, открыв стрельбу в спину разведгруппы и в сторону подходившей колонны ОМСДОН. В это время и впереди оторвавшегося авангарда появились более сотни боевиков НФА, которые с криками «сдавайтесь», начали окружать небольшую по численности разведгруппу. Мешкать было нельзя и капитан Калугин, по принципу «делай как я», открыв из автомата кинжальный огонь по бандитам, увлёк за собой всю разведгруппу и прорвал окружение без потерь [24] . При этом по пути пришлось и в рукопашном бою схлестнуться с бандитами. В это же время им на помощь подоспела и основная колонна ОМСДОН.

До начала февраля этот КРАЗ так и стоял на обочине, как символ дикой жестокости боевиков НФА. Обращало внимание другое. Эта тактика направлять автомашины на солдат, убивая или калеча их, военнослужащие ОМСДОН испытали на себе ранее в Узбекистане, теперь здесь, в Баку, впоследствии в Прибалтике. В разных концах СССР, но действовали боевики по «сценарию» одних и тех же режиссёров.

Этот краткий рассказ полковника Рубцова лёг основой в наградное представление, написанное мною на капитана Калугина. Я ходатайствовал к награждению медалью за «Отвагу», но в конечном итоге ему вручили медаль «За боевые заслуги», что тоже не менее почётно среди военных.

Блок-пост ОМСДОН в сквере возле комендатуры района 26 Бакинских комиссаров

Комендант полковник И. Н. Рубцов с группой контрразведчиков и журналистов. Слева Петров, Зверев и автор. Справа капитан А. К. Антропов и старший лейтенант А. В. Литвиненко. Баку. Январь 1990 года

Расположившись в сквере, прибывшие подразделения после команды «отбой» также моментально заснули прямо на земле и асфальте. Делая обход мест расположения дивизии, мы с полковником Рубцовым обратили внимание на надпись антирусского содержания на каменной стене забора. Белой краской огромными буквами было выведено: «За каждого убитого тюрка – тысячу русских свиней!». Игорь Николаевич дал команду подчинённым, чтобы к утру закрасили эту «мазню». Всегда поражался неистощимости юмора наших солдат даже в самых критических ситуациях. Голь на выдумку хитра и к утру приказ Рубцова был выполнен, но частично. У кого-то из последователей Тёркина родилась идея закрасить всего одно слово «русских» и надпись зазвучала совершенно по-другому: «За каждого убитого тюрка – тысячу свиней». Вот тебе и контрпропаганда. Ведь в Азербайджане, где исповедуют ислам, свинину категорически не употребляют! Так как надпись находилась на охраняемой нами территории, то на все последующие возмущения бакинцев солдаты отвечали: «Пусть те, кто марал стены сами и стирают». Только через неделю, когда обстановка стала налаживаться, Рубцов разрешил рабочим местного жилуправления закрасить эту надпись.

Хочется отметить роль взаимодействующих с ОМСДОН десантных войск в успешном выполнении поставленной задачи – восстановления конституционного порядка в Баку, да и в республике в целом. Начиная с событий 1986 года в Алма-Ате, «крылатую» пехоту аврально бросали на тушение межнациональных пожаров. Но ведь эти высокопрофессиональные и мобильные войска не для этого предназначались. Как окажется в последующем – это была их беда, но не вина. Поэтому, к сожалению, деблокирование и выход войск к местам дислокации сопровождался отдельными случаями неадекватной «работы» десантников в Баку. Если на первой стадии они действовали решительно и геройски, одним ударом прорвав оборону боевиков на баррикадах, то уже в самом городе требовалась другая, выверенная тактика. Но никто их не учил действиям в условиях, когда бандиты специально прятались за мирных граждан. Да и предназначены они главным образом для отражения внешних угроз нашей Родине со стороны войск агрессивного блока НАТО и США. Понять их конечно можно было, так как с самого начала они понесли больше всех потерь из-за провокационных атак мобильных групп снайперов НФА. Те специально открыв стрельбу по десантникам с крыш жилых зданий, где на балконах толпились мирные «зеваки», сразу перемещались на другие подобные объекты по пути движения войсковых колонн. Ну, а наша «крылатая» пехота, не обученная действиям против, казалось бы, граждан своей страны, поддавались на эти провокации и открывали массированный огонь в их сторону, попадая шальными пулями и в мирных жителей. Таких случайных жертв было гораздо меньше, чем среди боевиков НФА. Однако для этого и существуют провокаторы и грязные информационные технологии, позволяющие потом средствам массовой информации всё исказить, а армию преподнести как воюющую против своего народа. Особенно мастерски «летучие снайпера» спровоцировали наших десантников на обстрел здания ЦК компартии Азербайджанской ССР. Вокруг него толпилось множество бакинцев, которые с 17 января устраивали там митинги с требованиями отставки партийного и государственного руководства республики. И вдруг, с их стороны, затесавшиеся в толпу боевики-провокаторы, пару раз выстрелили в сторону воинских колонн и сразу скрылись. Этого оказалось достаточным, чтобы прозвучала команда открыть ответный огонь. Мало того, на митингующих вокруг здания ЦК помчались БМД [25] . В это сложное время военнослужащие ОМСДОН не только сами не поддавались на подобные провокации, но и, как могли, пытались остудить слишком горячие головы десантников. Только командир 1 батальона 2 МСП подполковник Ю. И. Мидзюта дважды со своими солдатами пресекал начавшиеся их вооружённые нападения на толпы в большинстве своём невооружённых людей у здания ЦК. В общем «нашумели» десантники изрядно, создав предпосылки для иностранной прессы и местного телевидения обвинить войска в неадекватном применении силы. С другой стороны, оглядываясь как бы в прошлое, понимаешь всю пакостность сложившегося положения в то время в СССР, когда великая Держава разваливалась буквально на глазах. Поэтому для некоторых руководителей страны десантники стали своеобразной палочкой-выручалочкой. Хорошо вооружены и мобильны, они всегда бьются до победного выполнения поставленной задачи. Вот только единства в самом руководстве СССР не было. Если силовые министры в авральном порядке тушили вспыхивающие то там, то сям межнациональные «пожары», то другие, например, Шеварднадзе, Яковлев и Медведев во главе с Горбачёвым, наоборот предавали и армию, и страну, всячески критикуя и обливая грязью тех же десантников.

От автора. Откуда командирам десантников было знать, что подобные сценарии провокаций в последующем будут активно применяться для осуществления «цветных» революций в 2010-2011 годах в странах Северной Африки, а в 2012 и 2013 годах – в Сирии и Иране, а в феврале 2014 года в Киеве.

За спинами женщин позорно прятались боевики НФА

Утром и днём 20 января штаб ОМСДОН разместился в здании райкома, а полки дивизии в ближайших учебных заведениях. В городе вспыхивали перестрелки, носящие иногда ожесточённый характер. Быстро организовав взаимодействие с войсками соседних комендатур, полковник Рубцов, как комендант особого района имени 26 Бакинских комиссаров, приступил к восстановлению порядка на вверенной территории. Усиленные патрули начали зачищать кварталы, где скапливались группы подозрительных, в том числе вооружённых элементов. Срочно потребовалась охрана местных моргов, куда свозили погибших боевиков и отдельных мирных граждан. Ряд иностранных корреспондентов в поисках фактов «сверхжертв» при деблокировании фломастерами на бирках трупов дорисовывали нули или другие цифры, делая их трёхзначными. Тут же снимали нужную им «фактуру» для отсылки в свои «независимые» издания, которые запустили «утки» о якобы тысячах погибших людей. К сумеркам город вроде бы затих, но затем вдруг, взорвался грохотом перестрелки на главной приморской площади возле гостиницы «Баку». По войскам били не только из автоматов, но и пулемётов со стороны моря из подошедших к берегу транспортных судов. Среди них на теплоходе «Сабит Оруджев» находились и руководили вооружёнными атаками активисты штаба боевого крыла НФА. Только с темнотой стрельба прекратилась. Ранее, 19 января, более 50 судов Каспморнефтефлота под руководством боевиков НФА пытались заблокировать Бакинскую бухту и препятствовали эвакуации беженцев и семей военнослужащих. Тем самым они грубо попирали международные правила мореплавания и создавали угрозу судоходству [26] .

От автора. Следует сказать, что большинство капитанов морских судов хотя, и вынуждены были выполнить приказ по блокированию Бакинской бухты, но были против агрессивно-силовых акций боевиков НФА. Когда из бухты 21 января начали выходить два гидрографических судна с армянскими беженцами и семьями военнослужащих, и на них тараном пошёл танкер «Нефтегаз-10», ведя автоматический огонь, сами капитаны других судов орали по рации, что это провокация. Капитан ПСК-47 X. Буньятов, вначале участвовавший в блокаде, назвав боевиков НФА на «Нефтегаз-10» нелюдями и извергами, вернул судно на базу.

Вечером, наконец, дозвонился в группу военной контрразведки, которой руководил зам. начальника УКГБ по ВВ МВД полковник Ю. А. Гуща. Тот дал команду прибыть к нему на доклад. Чуть позднее, пользуясь темнотой, вместе с капитаном Калугиным проскочили в обход в рядом стоящий, через огромную, пятиметровую стену, гарнизонный дом офицеров (ГДО) КГБ Азербайджанской ССР. К радости стариков вахтёров, в большинстве русских, там разместилась «краповые береты». Так как перед отъездом начальник Управления «В» генерал-лейтенант ДА. Лукин проинструктировал, чтобы ежедневно ему докладывал по обстановке, решил это сделать по «ВЧ» – связи, имеющейся в ГДО. Дозвонился поздно вечером, кратко доложив по обстановке, но Дмитрий Алексеевич начал расспрашивать более подробно. Разговор затянулся минут на десять, но было приятно, что начальник старается вникнуть во всё, вплоть до условий размещения личного и оперативного состава ОМСДОН. Обратно вернулись за полночь. В шутку спросил Калугина: «Нельзя ли проём в каменной стене-заборе проделать, чтобы быстрее попасть в ГДО, а не кругом за квартал мотаться?». Юрий Валерьевич, что-то хмыкнул в ответ, но уже утром у стены стояла высокая лестница. Не знаю, он ли организовал, или Рубцов дал команду, но тогда решения исполнялись чётко и быстро. Около часа ночи у Рубцова собрались командование частей ОМСДОН и он провёл краткое совещание, поставив задачи и сообщив, что несмотря на успешно деблокирование, обстановка имеет место к обострению. Кроме морского вокзала, активные перестрелки идут в районе Сальянских казарм, где боевики НФА убили несколько резервистов, призванных на «сборы» из запаса. Те в ответ, начали обстреливать «всё движущееся» по периметру казарм, кроме боевиков ранив несколько мирных жителей. Сразу среди бакинцев распространился слух о том, что в районе Сальянских казарм особо зверствуют какие-то бородатые спецназовцы – бывшие детдомовцы [27] . Рубцов также рассказал, что сами бакинцы проявляют недовольство противоправной деятельностью боевиков НФА и особенно со стороны «еразов». Под руководством горкома КПСС они образовали из числа местных жителей комитет «Бакинец» для противодействия экстремистской деятельности НФА. Предлагают свою помощь в патрулировании улиц и наведении порядка.

От автора. Многие наспех призванные резервисты не успели взять с собой даже туалетные принадлежности и поэтому долгое время не брились и обросли бородами.

Утром 21 января, вместе с охраной на УАЗ-469 я с трудом, но пробился к зданию военной контрразведки в другом конце города. Двигались на максимальной скорости, смешиваясь с гражданскими машинами, так как в различных местах слышалась стрельба, а вдоль улиц ходили отдельные граждане, подозрительно придерживающие отвисающие полы пальто. Прибыв, прошёл внутрь здания, по коридорам которого деловито сновали сотрудники ВКР. Напротив парадной лестницы у центрального входа, за мешками с песком грозно торчал крупнокалиберный пулемёт. Доложил полковнику Ю. А. Гуще обстановку, свои силы и средства, дал полученную оперативную информацию и высказал предложения по организации взаимодействия. Узнав, что со мной с ОМСДОН прибыли семь оперативников, Юрий Андреевич сказал: «Пора налаживать взаимодействие в деле. С завтрашнего дня включим Ваших работников в график дежурства по Управлению». На мои сомнения в целесообразности этого, так как часть останется в боевой обстановке без оперуполномоченного, полковник Гуща довольно резко оборвал меня, заявив: «Вы только недавно прибыли, а мои люди выбиваются из сил из-за напряжённой работы. Некому подменить. Так что выполняйте распоряжение. А оперативные сведения передайте в информационно-аналитическую группу (ИАГ)». Не стал спорить и зашёл в кабинет, где располагались сотрудники ИАГ. То, что увидел – потрясло. На сдвинутых нескольких столах, свисая на пол, простиралась огромная, метров на пять, карта-схема почасовой оперативной обстановки. Трое или четверо, офицеров, пыхтя, заполняли эту «портянку». Спросил: «Кому сдать информацию?». Кто-то переспросил: «А что там у тебя?». Ответил: «Да, так… Адрес одного из штабов боевиков НФА и места хранения их оружия». Сказали, чтобы положил в кипу бумаг на окне.

После обеда удалось собрать весь вверенный мне оперативников на летучку. Большинство из них, не дожидаясь каких-либо указаний, уже активно вели работу в частях и окружении. Договорились,

что наиболее важную информацию, требующую подключения основных сил и средств контрразведки, они будут передавать мне. По текущей информации, решение по которой смогут принять командиры на местах, работать в тесном взаимодействии с ними. Как основную задачу перед сотрудниками поставил – своевременное выявление в окружении групп и лиц, занимающихся шпионажем и ведущих подготовку к вооружённому нападению на личный состав обслуживаемых частей. Ну и конечно, получение информации о местах дислокации штабов и баз НФА, «схронов» с оружием и боеприпасами. В заключение, обратил внимание на возможные попытки захвата боевиками заложников из числа военнослужащих дивизии. Особенно тех из них, которые будут пытаться самовольно выходить из расположения частей в магазины [28] . Вечером опять из ГДО связался с полковником Паршиным, а затем по «ВЧ» вышел на генерал-лейтенанта ДА. Лукина и, доложив обстановку, обратился с двумя предложениями. Во-первых, попросил отменить распоряжение полковника Гущи о назначении оперативного состава ОМСДОН для дежурства по Управлению. Объяснил, почему это нецелесообразно. Во-вторых, для более быстрого реагирования на получаемые сигналы, предоставить мне возможность информировать не только штаб, возглавляемый Гущей, но и главный координационный центр Комитета в здании КГБ Азербайджанской ССР. Дмитрий Алексеевич согласился с моими доводами и сказал, что сам об этом позвонит полковнику Гуще. В этот же вечер наконец-то удалось дозвониться по междугородней связи себе домой, где конечно за нас переживали родные и близкие. Трубку подняла дочь – Татьяна, которая с радостным криком: «Мама! Мама! Папа звонит!», тут же передала её моей супруге – Нине Вячеславовне, также офицеру КГБ. В период ещё прежней пограничной службы на Дальнем Востоке и Камчатке она была для меня верным тылом, выдержав все испытания землетрясений и ураганов этого сурового края. У пограничников в отношении наших жизненных подруг родился и поныне живёт девиз: «Жёны пограничные – жёны необычные!», в тостах, поднимаемых в числе первых. Кратко переговорив, и чуток успокоив жену, пообещал звонить чаще. После этого позвонил полковнику Гуще, которого на месте не застал. Трубку снял знакомый мне подполковник из Главка. Тот дружески советовал завтра подъехать и сгладить отношения с полковником Гущей, который здорово осерчал на мой звонок генерал-лейтенанту Лукину и попытки избавиться от дежурств.

Несмотря на то, что автор в этой командировке в сохранившемся блокноте вёл почасовой дневник-ежедневник, он не будет детально описывать каждый прожитый в тех сложных условиях день. Далее рассматриваются только наиболее важные, показательные примеры и эпизоды жизнедеятельности войск по восстановлению конституционного порядка в Баку.

22 января уже привычным маршрутом добрался в УВКР и зашёл в ИАГ для передачи новой информации. К удивлению увидел, что мои предыдущие справки, среди которых были и довольно значимые, до сих пор даже в «портянку» не включены. С возмущением спросил: «Слушайте! Здесь же информация, по которой надо сразу меры принимать! Почему не включили в свой «талмуд?». Старший офицер с раздражением ответил: «Нам главное три раза в день доложить в Москву по обстановке, а детали – это потом!». Тут до меня дошло, что правильно сделал, когда попросил у генерала Лукина разрешения информировать параллельно и главный штаб КГБ в Баку. В это время в ИАГ заглянул полковник Гуща и, увидев меня, предложил зайти к нему в кабинет. Зная трудности со снабжением командированных куревом, я привёз с собой блок популярных сигарет. Вошёл к Гуще со словами: «Юрий Андреевич! Это от нашего отдела Вашему Управлению», передал ему по военным временам ценный презент. Не думаю, что это повлияло, но мудрый руководитель не стал меня разносить за «инициативы», а попросил подробнее доложить возможности отдела в реализации получаемой информации. Проговорили минут двадцать и, на мой взгляд, полковник Юрий Андреевич понял и одобрил наши предложения по более эффективной организации работы в тех условиях [29] .

От автора. В последующем уже с генерал-майором Ю. А. Гущей мы встретились в мае 1995 года в Ханкале г. Грозного. Этот мужественный генерал, прошедший десятки «горячих» точек и в Чечне был одним из первых. С усталым спокойствием он кратко обрисовал ситуацию, а на мой вопрос: «На что обратить внимание при организации оперативной работы в боевых условиях по линии противодействия проявлениям терроризма?», дал толковые советы, которые здорово нам тогда пригодились.

Оружие, патроны, сигнальные ракеты, большие деньги, изъятые в штабе НФА

Весь день, как в калейдоскопе прошёл в реализациях валом поступающих сигналов по действующим в зоне ответственности боевикам НФА, их базам и местам складирования оружия. Стрельба в городе не прекращалась, иногда переходя в ожесточённую пальбу. В большинстве случаев с убывающими оперативными группами ОМСДОН следовали, обслуживающие их опера. Если капитан Калугин и ряд других, более опытных сотрудников не суетились и не пытались брать на себя не свойственные им функции, то «молодёжь» рвалась в бой. В этот день, на одну из операций от отдела со своей спецгруппой был направлен А. В. Литвиненко, который уже успел отличиться, добыв оперативным путём значимую информацию в отношение одного из лидеров НФА Юсифа Самеда-оглы. С группой сотрудников мы вышли его проводить, но стали свидетелями комической сцены. Будучи старшим, на переднем БТР, Александр Вальтерович сидел верхом на командирском люке и отдавал распоряжения, но, забыв выключить связь шлемофона. Он и не подозревал, что его вроде негромкие команды из-за шума рации, превращались в «ор на всю округу». Побледневший капитан Калугин только и вымолвил мне: «Ну, всё! Александр Михайлович! Я больше не выдержу!». Но в истории 2 МСП уже был аналогичный казусный случай. Поэтому, подбежав, я жестами приказал Литвиненко снять шлемофон и объяснил, что распоряжения окружающим надо отдавать, отключая связь. Тот поблагодарил и через мгновение убыл к месту спецоперации. Мне же, для поддержки его престижа, пришлось рассказать Калугину и рядом стоящим офицерам про маленькое «ЧП» в 1983 году во время показных занятий для Министра внутренних дел СССР. Сейчас не помню, кто тогда был Министром (предположительно уже назначенный Андроповым для чистки милиции Федорчук), но на плацу 2 МСП ОМСДОН в две шеренги выстроились все министры ВД союзных и автономных республик, а также высшее руководство внутренних войск. Около сотни генералов с благоговейной почтительностью и в мёртвой тишине слушали теорию по обеспечению безопасности нашего государства. Метрах в тридцати от них на главной аллее стояла колонна БТР с Оперативно-войсковым отрядом (ОВО) – резервом МВД СССР, в состав которого входили и «краповые береты» УРСН. Руководил ими начальник штаба 3-го батальона майор В. И. Булатов, который также в шлемофоне с включенной радиосвязью отдавал последние распоряжения. И вдруг! Он заметил, что передовой БТР заглох и водитель вылез из него, чтобы разобраться в причине поломки. Но ведь уже офицер-распорядитель отдал отмашку к минутной готовности!?! Забыв о включённой и шумящей в наушниках шлемофона рации, Булатов на знаменитом русско-народном и спецназовском мате, в звенящей тишине плаца завопил диким голосом водителю: «Сынок! Нецензурная брань (НБ)! Через секунду, чтобы…. (НБ) «борт» завёлся! Иначе вместе со своим взводным отправлю в бессрочную ссылку в…. (НБ)!». Трудно поверить, животворящий мат или что другое помогло, но буквально через мгновение БТР «ожил». А в это время на плацу стояла остолбеневшая толпа генералов вместе с Министром, которая пропустила через себя этот матерный «залп». Очнувшись, Министр подозвал к себе помощника и отдал ему команду привести майора Булатова. Ничего, не подозревая, тот подбежал без гермошлёма к Министру, и, доложив о прибытии, готовился получить команду на начало действий ОВО. Однако вместо этого на плацу прозвучало: «Равняйсь! Смирно! За нецензурную брань, объявляю майору Булатову выговор!» [30] . В шоке, ничего не понимая, майор Булатов машинально ответил: «Есть, выговор» и строевым шагом вернулся к колонне. Узнав о происшедшем, офицеры ОБО в целях выручки уважаемого ими начштаба, так «завели» личный состав, что те на одном дыхании сверх отлично отработали «показуху»! Чтобы там не говорили о крутости тех времён, но после учений во время застолья в ГДО комдиву удалось смягчить гнев Министра, довольного учениями и готовностью ОБО. «Выговор» с майора Булатова снимут, он поступит и успешно закончит Академию имени М. В. Фрунзе. Кстати, и Литвиненко, вернувшись с успешно проведённой операции, привёз задержанных боевиков и трофеи в виде изъятого у них оружия, прокламаций, печатей и даже флага НФА.

В будущем этот офицер пройдёт все «горячие» точки, будет неоднократно рисковать жизнью при участии в специальных и боевых операциях, за которые его наградят орденами и медалями. Майор Булатов В. И. станет генерал-майором и возглавит антитеррористическое Управление в ГУОП МВД.

23 января мы с полковником Рубцовым прибыли в ставку командования южного направления. Ровно в 10. 00 Министр обороны СССР генерал армии Д. Т. Язов начал и провёл короткое совещание с комендантами районов Баку и руководителями всех силовых структур [31] . За свою службу я участвовал во множестве различных совещаниях-самоотчётах, летучках-пятиминутках (часа на три). Но ещё служившие фронтовики, в отличие от новой породы руководителей-пустословов, ненавидели беспредметный трёп. Стоявший напротив нас министр, чётко обрисовал сложившуюся обстановку. Он не скрывал самые негативные и тревожные её моменты, выделяя основные, узловые задачи, стоящие не только перед войсками, но и спецслужбами. Меня поразило то, как детально и грамотно маршал Язов ставил задачи и перед контрразведкой, проявляя знание её возможностей, сил и средств. Всего сутки он дал семи военным комендантам особых районов Баку на то, чтобы все бастовавшие до этого предприятия города, приступили к работе. Главному военному коменданту генерал-лейтенанту B. C. Дубеняке он приказал ужесточить соблюдение требований «ЧП». Строго спросил он и с представителя КГБ за то, что главари НФА остаются на свободе и ушли в подполье. В общем, минут через сорок все разъехались с твёрдым намерением выполнить поставленные задачи. Рубцов через 1-го секретаря райкома оповестил всех директоров заводов, фабрик и других предприятий на территории комендатуры, чтобы они прибыли к нему на совещание через 2 часа. При этом, особо не церемонясь, пригрозил Мамедову: «В случае если кто не прибудет, то силой доставим!». Как ни странно, но уже через час к входу в райком стали подъезжать непременно на чёрных «Волгах» местные руководители. Русских среди них не было – все директора и начальники только азербайджанцы [32] . Ровно в назначенный срок в присутствии Мамедова (директора, конечно же, все были членами КПСС) они вальяжно расселись в его большом кабинете. В воздухе повис исходящий от них аромат дорогой импортной парфюмерии, а от бриллиантов множества колец и перстней на пальцах этих «хозяев-бонз» стоял такой блеск, что слепило глаза. Рубцов, зайдя в кабинет, и, увидев это зрелище, повернулся ко мне, и на ухо выругался: «Ну, ничего себе… (НБ). Начальнички хреновы!». Но уже через мгновение Игорь Николаевич, чётким командирским голосом, не признающим никаких оговорок, кратко изложил требование Министра обороны и коменданта Баку о необходимости прекратить забастовку и с завтрашнего дня организовать работу на предприятиях. Что тут началось. С издевательскими шутками, умышленно искажая русский язык, перемигиваясь между собой и переходя на местный говор, «начальнички» смеясь, стали доказывать полковнику Рубцову то, что это, мол, невозможно! Тогда Игорь Николаевич напомнил им о той части Постановления о «ЧП», где говорилось об ответственности должностных лиц, не выполняющих требования о бесперебойной работе. Со стальными нотками в голосе комендант района предупредил собравшихся о том, что если завтра предприятия не заработают, их ожидает арест до 35 суток с возможностью его продления. В ответ мы услышали прямые оскорбления и угрозы: «Не запугаете! Найдём и на вас управу!». Вдруг поднялся Мамедов и тихо, на своём языке что-то сказал этой галдящей толпе. Те встали и, молча, прощаясь только с ним, начали покидать кабинет. Полковник Рубцов спросил Мамедова: «Что Вы им такое сказали и почему они уходят, ведь я ещё не договорил?». Мамедов под нос себе буркнул и куда-то вышел из своего кабинета. Рубцов устало повернулся ко мне: «Ну что? Александр Михайлович! Придётся готовиться к радикальным мерам!». Понимая, что завтра с утра предприятия, по всей видимости, не заработают, мы начали комплектовать оперативные группы по всем местам жительства этих «начальничков», включая адреса дач и близких родственников. Благо дело всё это имелось у секретаря райкома в специальном блокноте экстренного сбора руководящих коммунистов. Располагая оперативными данными о том, что в адресах могут находиться и вооружённые боевики НФА, предложил Игорю Николаевичу обратиться за помощью и к Группе «А», которая дислоцировалась в здании КГБ Азербайджанской ССР. Тот согласился и я тут же выехал к ним, предполагая дополнительно сбросить всю имеющуюся информацию в главный штаб, возглавляемый зам. председателя КГБ СССР генерал-полковником Г. Е. Агеевым. Минут через двадцать прибыл к этому с виду светлому, новому зданию на проспекте Нариманова. Пройдя по угрюмым коридорам, попал вначале к заместителю начальника 3-го ГУ КГБ генерал-майору Ю. А. Калганову. Кратко доложил ему обстановку и передал сведения о выявленных местах дислокации штабов и лидеров НФА, а также базах хранения оружия и боеприпасов. Хмуро генерал спросил: «Когда получены эти материалы?». Ответил ему, что 2-3 дня назад добыли оперативным путём и тут же передали в ИАГ Управления ВКР. Недовольно хмыкнув, Юрий Александрович сказал: «Мы тут задыхаемся от отсутствия информации, имея все силы для любых реализаций, а они как собаки на сене, поздно к нам её направляют. Поэтому, Александр Михайлович! Давай такую информацию сначала к нам доставляй, а потом Гуще». Я с удовольствием ответил: «Есть» и попросил дать разрешение задействовать при предстоящих арестах бастующих директоров Группу «А» [33] . При этом подчеркнул: «Только в тех адресах, где имеются данные о возможном присутствии вооружённых боевиков НФА». Калганов дал согласие и продублировал распоряжение, позвонив по телефону полковнику Г. Н. Зайцеву. Выйдя от генерала, я вошёл в кабинет руководителя сводного отряда спецназа (Группа «А», «Вымпел» и УРСН) заместителя начальника 7-го Управления КГБ Героя Советского Союза полковника Г. Н. Зайцева [34] . Представился: «Старший группы ВКР по ОМСДОН подполковник Платонов! Прибыл для налаживания взаимодействия!». Навстречу мне поднялся среднего роста, крепкого телосложения полковник Зайцев, одетый в специальный комбинезон без знаков различия. Виделись мы до этого с ним всего один раз. В декабре 1981 года я вылетал вместе с УРСН в город Сарапул, где в блестяще проведённой операции сотрудники «Альфы» обезвредили вооружённых преступников – военнослужащих срочной службы, захвативших учеников местной школы и требовавших самолёт для вылета за границу. К удивлению, бывший командир знаменитой Группы «А» запомнил меня и добродушно сказал: «Ну что, командир! Пойдём к нашим орлам там и поговорим». Вошли в соседний кабинет, в котором присутствующие, облачённые, как и Зайцев, в специальные комбинезоны, степенно встали, приветствуя своего руководителя. Тут уж мне показалось, что попал не в Группу «А», а в сухопутный бивак тридцати трёх богатырей! Если по А. С. Пушкину, то: «В чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря. Все красавцы удалые, великаны молодые. Все равны, как на подбор, с ними Дядька Черномор!» [35] . Геннадий Николаевич обратился к присутствующим: «Вот контрразведка просит поддержать при проведении задержаний и арестов директоров предприятий, продолжающих бастовать и запрещающих рабочим работать. Думаю, что надо помочь. Александр Михайлович! Сколько тебе надо бойцов?». Глядя на таких великанов, я только и вымолвил: «Да хотя бы двоих или троих». Тут все засмеялись, а Зайцев сказал: «Нас по каждому «чиху» просят всей группой выезжать, а ты, командир, уж больно скромничаешь. Завтра к 8.30 утра отделение будет у тебя». Тут же ко мне подошёл его однофамилец – зам. начальника Группы «А» полковник Зайцев Владимир Николаевич – один из первопроходцев «Альфы», прошедший Афганистан, за плечами которого было множество специальных и боевых операций. Вместе с ним и начальником выделенного отделения обговорили место и время встречи, детали задачи, стоящей перед его сотрудниками.

В том же году ему будет заслуженно присвоено звание Маршала Советского Союза.

Как потом мы узнаем в конфиденциальных беседах с инженерно-техническим персоналом из числа славян, первые посты в Азербайджане обязательно возглавляли обладатели титульной нации, а все остальные могли претендовать максимум на должности первых заместителей («рабочие лошадки»).

Среди сотрудников КГБ СССР это секретное антитеррористическое подразделение к тому времени будет негласно называться «Альфой», но официально это наименование закрепится за ними 23 августа 1991 года. Согласно Указу Президента СССР, Группа «А» в этот день из 7-го Управления КГБ СССР будет передана в распоряжение Службы безопасности президента.

С 4 ноября 1988 по 23 августа 1991 года командиром Группы «А» был полковник, а затем и генерал-майор В. Ф. Карпухин. Генерал-майор Г. Н. Зайцев дважды командовал этим знаменитым подразделением. С 10 ноября 1977 по 4 ноября 1988 года и с 4 июля 1992 по 31 января 1995 года.

От автора. Приведу только один показательный пример, подтверждающий то, что советское поколение сотрудников знаменитого подразделения заслуживают русского народного звания «богатырь». Поздней ночью 19 декабря 1981 года мы в нескольких автобусах «Икарус» мчались из аэропорта Ижевска в Сарапул, где двое вооружённых военнослужащих захватили учеников класса в качестве заложников. Водитель одной из встречных автомашин не выполнил команду сотрудника машины сопровождения ГАИ принять вправо и остановиться, ослепив фарами шофёра «Икаруса». По заснеженной дороге наш автобус занесло и он, съехав в поле метров на тридцать, лёг на бок и остановился. Слава богу, все были живы и без травм. С досадой подумал: «Ну, вот и всё! Без нас пройдёт операция». Однако человек тридцать сотрудников Группы «А» и с десяток спецназовцев УРСН, облепив огромный «Икарус» со всех сторон, на глазах оторопевшего водителя в считанные минуты поставили автобус на колёса и буквально на руках занесли его обратно на дорогу! В Сарапул мы прибыли вместе со всеми.