Тайная жемчужина
Шрифт:
Потом она долго стояла у открытого окна. Ей очень хотелось спать, но она боялась ложиться, боялась, что герцог явится к ней снова в кошмарном сне.
Когда-то он был молод, красив и беззаботен. Когда-то он считал, что будет счастлив до конца своих дней. Герцог говорил об этом с грустью в голосе. Неужели герцог Риджуэй не удовлетворен своей нынешней жизнью? Ведь у него есть все…
Флер вдруг поняла, что вот-вот расплачется. Что-то сдавило ей горло и грудь и повергло в неописуемую печаль.
– Да
Слуга расправил галстук на груди герцога.
– Но, сэр, у вас же гости… – сказал он с упреком в голосе.
– К черту гостей! Ну что, закончил наконец?
– Потерпите, сэр, еще немного. Я оставлю вас в покое, когда все закончу.
– Вы бы уже давно оставили меня в покое, если бы то ядро у Ватерлоо шлепнулось на три дюйма ближе.
– Верно, сэр, оставил бы, – кивнул слуга. – Но и вам не пришлось бы одеваться к обеду, если бы то ядро упало на полдюйма ближе к вам.
Герцог, нахмурившись, взглянул на свое отражение в зеркале. Уже второй вечер ему приходилось одеваться особенно тщательно. И все из-за каких-то гостей. Из-за гостей Сибиллы… Когда же они наконец-то уедут и оставят его в покое?
Разумеется, он не собирается скрываться от гостей, но ведь и у Памелы есть свои права. Права на внимание родителей. А Сибилла… Она в восторге от своих гостей и на время забыла о дочери. Что ж, ему следует держаться подальше от жены и почаще видеться с девочкой. Вот только не нужно часто заходить в классную комнату – герцог прекрасно понимал, что заходит туда не только из-за Памелы.
Этим утром, когда герцог, зевая после бессонной ночи, поднялся с постели, Сидни заметил, что его светлости следовало бы вставать пораньше. Возможно, он прав.
Ночью он вдруг поймал себя на том, что представляет, как танцует на дорожке парка с прекрасной женщиной. Она танцевала, закрыв глаза, и у нее были чудесные огненно-золотистые волосы.
Нет, он не должен о ней думать. И ей здесь не место.
Следовало бы сказать Хаутону, чтобы он как-нибудь иначе ее пристроил. Отправить ее в Уиллоуби – это просто безумие.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге гардеробной появилась герцогиня. Она была в платье, отделанном бледно-розовыми кружевами, и выглядела гораздо моложе своих двадцати шести лет.
– О, вы все еще заняты, Адам. А нельзя ли попросить Сидни выйти?
Слуга вопросительно посмотрел на хозяина, и герцог утвердительно кивнул.
– Будьте так добры. Сидни, – сказал он, поднимаясь. – Что я могу сделать для вас, Сибилла?
Герцогиня дождалась, когда за слугой закроется дверь.
– Меня еще никогда так не унижали, – сказала она, глядя на мужа своими огромными голубыми глазами. – Адам, как ты мог так поступить? Да еще на виду у всех…
Он пристально посмотрел на нее:
– Вы имеете в виду.., инцидент с мисс Гамильтон, не
– Зачем вы отправили ее сюда? – спросила герцогиня, прижимая к груди руки. – Чтобы оскорбить меня, унизить? Я никогда не жаловалась, хотя вы надолго уезжали в Лондон, Адам. Но я всегда понимала, почему вы туда стремитесь. Я терпела и это унижение и не упрекала вас. Но почему я теперь должна терпеть присутствие вашей любовницы в этом доме? К тому же она гувернантка моей дочери. Вы очень многого от меня требуете. Я этого не вынесу.
– Жаль, что, кроме меня, вас никто не слышит, Сибилла. Ваши слова очень трогательны. Возможно, кто-нибудь мог даже поверить, что вас все это беспокоит. Мы вышли из галереи в холл. Не странно ли, что мы выбрали для тайного свидания такое людное место?
– Вы издеваетесь надо мной, Адам. И совершенно не считаетесь с моими чувствами. Вы можете и солгать. Неужели вы отрицаете, что у вас любовная связь с мисс Гамильтон?
– Вы уже назвали меня лжецом, Сибилла, поэтому вопрос ваш бессмысленный, не так ли? Но разве вы удивились бы, если бы я действительно завел любовницу?
– Этого я от вас ожидала и готова понять, – ответила она. – Ваша любовь ко мне умерла, Адам. Но, полагаю, у вас должно было сохраниться хоть какое-то уважение ко мне.
Ведь я все-таки ваша жена.
– Жена? – Он рассмеялся и подошел к ней поближе. – Мне не потребовалась бы любовница, если бы у меня была жена. Неужели вы этого не понимаете, Сибилла?
Он взял ее за подбородок и поцеловал в губы.
– Не надо, – сказала она, тотчас же отстранившись. – Не надо, пожалуйста.
– Не беспокойтесь, Сибилла. Я никогда не принуждал вас силой и теперь не стану.
– Я все еще нездорова. Не поправилась после той простуды.
– Да, конечно, – кивнул герцог. – Я вижу, что вы нездоровы. И вы похудели, не так ли? А ваш визит ко мне… Вы хотели еще что-то сказать?
– Нет. – Она потупилась. – Но я знаю, что вы мне лжете, Адам. Знаю, что гувернантка Памелы – ваша любовница. Хотя вы это и отрицаете…
И вдруг он вспомнил о крови… О крови на бедрах Флер.
– Полагаю, нам следует пойти в гостиную, к гостям, – проговорил герцог, пристально глядя на жену. – Пойдем вместе?
Он протянул ей руку, и они молча проследовали в гостиную.
На следующее утро Флер музицировала в полном одиночестве – дверь между музыкальным салоном и библиотекой оставалась закрытой.
И все же она испытывала беспокойство, волновалась даже больше, чем обычно. А может, герцог сидит за закрытой дверью и слушает ее? А что, если он сейчас откроет дверь и укажет ей на ошибки? Может, он запретит ей играть в этом салоне? Или все-таки его там нет?
Она никак не могла сосредоточиться на пьесе, которую разучивала. Не могла даже сыграть вещи, которые в другое время сыграла бы с закрытыми глазами. Пальцы Флер словно одеревенели и не слушались ее.