Тайная жизнь Лиззи Джордан
Шрифт:
— О, поверь, мне это тоже очень приятно, — промурлыкала она. — Очень приятно. Пожалуйста, надень что-нибудь красивое. Во время титров они будут показывать зрителей, и я не хочу, чтобы моя лучшая подруга появилась на шоу моей новой клиентки в потертых джинсах. Надень костюм, который я тебе дала! Кремовый. Кремовый всегда хорошо смотрится по телевизору.
— Хорошо, хотя я хочу сесть как можно дальше. Я не хочу попасть в потасовку, если какой-нибудь несчастный выяснит, что его подружка на самом деле — мужчина.
Мэри рассмеялась.
— О, Лиззи, —
Мы с Брайаном в оставшееся время решили посмотреть достопримечательности. Брайан по этому случаю надел бейсбольную шапочку, а когда я поморщилась, сказал, что должен ее надеть, иначе люди не поймут, что он американец. Мне не хотелось говорить ему, что серая шелковая рубашка уже достаточно выделяет его. Я поклялась, что в один прекрасный день выброшу ее и куплю ему что-нибудь красивое — по его карточке, разумеется.
Сначала мы пошли в галерею Тейт. Брайан читал в газете о номинации на приз Тернера и особенно хотел посмотреть две работы. Одна представляла собой гигантское скульптурное изображение вагины, в которой размещалась (только не спрашивайте меня, как именно) две тонны жидкого шоколада, а другая представляла собой триптих распятия, выполненного целиком из навоза.
— Я думаю, что там все будет дерьмо, — сказал Брайан, когда мы поднимались по ступеням главного входа в галерею Тейт.
В холле галереи под великолепным сводчатым потолком гудели туристы и любители искусства. Я заметила, когда мы проходили первый зал, что в магазине народу было больше, чем в музее. Ряд великолепных скульптур, стоящих в прохладном белом зале, кончался гигантским подсвеченным крестом. Он был такой же, как и крест, устанавливаемый в баптистской церкви в Балхэме на Рождество, но этот находился в галерее Тейт и, очевидно, представлял собой произведение искусства.
Мы с Брайаном медленно шли по залу, задерживаясь на мгновение у каждой скульптуры. Брайан даже погладил округлости скульптуры Генри Мура, что заставило одну из служительниц галереи вскочить в негодовании со стула.
— У вас руки влажные, а это может повредить скульптуру, — объяснила женщина в музейной униформе.
— Не думаю, что это сильно повредит большей части того, что здесь выставлено, — усмехнулся Брайан, когда служительница удалилась на безопасное расстояние. — А где настоящая живопись? Все здесь напоминает мне шедевры, которые лепит мой племянник в классе для отстающих.
Мы перешли к постоянной экспозиции, к картинам Тернера. Брайану нравились морские пейзажи, но он сказал, что Тернер не умел рисовать людей. Ему больше нравились прерафаэлиты, и я даже приревновала его к бедной утопленнице Офелии, лежавшей в цветах, когда Брайан сказал, что, по его мнению, это — самая красивая женщина, когда-либо изображенная на картине. Но даже она не задержала надолго внимание Брайана, и мы скоро опять вернулись в гулкий зал, с которого и начали свой краткий экскурс в мир искусства.
— Это не твоя секретарша? — неожиданно спросил меня Брайан.
Я сначала
— Где? — взволнованно спросила я.
— Вон там, у картины, с двумя типами семидесятых годов.
Два типа семидесятых годов были Осси Кларк и Селия Биртвелл, увековеченные со своей кошкой Дэвидом Хокни на картине «Мистер Кларк, миссис Кларк и Перси». Секретарша, про которую говорил Брайан, была, очевидно, моя соседка по прежней квартире Сима, но, когда я посмотрела в полуосвещенную нишу, я ее не увидела. Но зато я увидела Ричарда. Ричарда — моего ухажера. Он стоял прямо перед Хокни и задумчиво постукивал себя по губе, рассматривая картину.
Я потянула Брайана за скульптуру Генри Мура, которую он трогал рукой.
— Это она? — невинно спросил он.
— Я ее не видела, — пожала я плечами. — Не хочешь пойти сейчас в Музей естественной истории? Я слышала, у них замечательная выставка личинок.
— Мы же еще не были на выставке номинаций на приз Тернера, — возразил он.
— Но ты сам сказал, что это все дерьмо. Что тратить зря время.
— Конечно, — сказал Брайан, сдаваясь. — Но надо поздороваться с твоей секретаршей, прежде чем мы уйдем…
— Я не видела ее. Ты, должно быть, ошибся.
— Нет. Я точно не ошибся. Видишь! Вот она.
На этот раз я посмотрела на нишу, из которой холодно взирали мистер и миссис Кларк, я действительно увидела Симу. Видимо, когда я смотрела на нее до этого, ее заслонила толпа людей, тайком фотографирующих картины. И Ричард тоже был там. Мой парень. И Сима держала его под руку!
Я пыталась ничем не выразить свое удивление и нырнула назад за Генри Мура, чтобы взять себя в руки и найти путь к отступлению. Неожиданно дыра в диафрагме обнаженной женской фигуры перестала казаться мне великолепным приемом.
— Я был прав? — спросил Брайан.
— Да, ты был прав. Это Сима. Но она с кем-то. Я его никогда не видела, — добавила я торопливо. — У нее, наверно, свидание. Мне кажется, что не надо подходить и мешать ей. Ей вполне хватает меня в офисе.
— Да просто поздороваться, — возразил Брайан. — Мы ж не собираемся играть в жениха и невесту.
— Не думаю, что она сильно расстроиться, если узнает, что я оставила ее в покое.
— Конечно, но разве тебе не интересно узнать, с кем находится твоя собака, пока она на свидании?
— Я уверена, что с собакой все в порядке, — сказала я, беря Брайана под руку, словно в ответ на Симин захват моего мужчины. — Пойдем.
— Мы не можем уйти. Они идут к нам.
К моему полному ужасу, они действительно направлялись к нам. Сима и Ричард кончили разглядывать картину и двигались в нашем направлении, хотя, по-видимому, они еще не заметили нас с Брайаном.
— Посмотри на это, — сказала я, падая на колени за скульптурой Генри Мура и увлекая за собой Брайана. — Ты когда-нибудь рассматривал близко кусок гранита?