Тайная жизнь растений
Шрифт:
В середине 1960-х годов опытами Синкха и Смита заинтересовались Мери Межерс и Перл Вайнбергер (Mary Measures, Pearl Weinberger), два исследователя из Университета Оттавы в Канаде. Как и Джордж Л. Лоуренс (L. George Lawrence), они были хорошо знакомы с советскими, канадскими и американскими исследованиями влияния ультразвука на прорастание и рост ячменя, подсолнечника, ели, сосны, сибирского кедра и других растений. Необъяснимо, но факт: при стимуляции ультразвуком у растений повышается дыхательная деятельность и активность ферментов. Правда, ультразвук определенной частоты может стимулировать одни виды растений и угнетать другие. Межерс и Вайнбергер задались вопросом: будут ли отдельные звуки звукового (то есть слышимого человеком) диапазона влиять на рост пшеницы так же эффективно, как и музыка?
Чтобы ответить
Ученые не могли понять, как же все-таки звук влияет на растение? Ведь обработанная звуком пшеница давала урожаи чуть ли не вдовое больше обычного! Это явление не было связано с нарушением химических связей в семенах, писали они в «Канадском ботаническом журнале» (Canadian Journal of Botany). На это нужно в миллион раз больше энергии, чем энергия звуковых волн, которыми обрабатывали растения. Поэтому ученые предположили, что, возможно, звуковые волны входят в резонанс с клетками растений. Энергия накапливается в клетках и меняет их метаболизм. По мнению д-ра Вайнбергера, в будущем сельхозтехника будет непременно включать генератор звуковых волн и динамик.
Об этом писал Дж. И. Родейл (J.I. Rodale) в июльском номере журнала «Предупреждение»(Prevention) за 1968 г.
К 1973 году, по словам д-ра Вайнбергера, в США, Канаде и Европе уже проводились широкомасштабные опыты по практическому применению звуковых волн в сельском хозяйстве.
Схожие эксперименты поставила группа четырех ученых Университета Северной Каролины. Они установили, что «розовый шум» частотой от 20 до 20 000 герц и громкостью в 100 децибел (воспринимаемый человеком примерно как шум при взлете огромного реактивного «Боинга 727» на расстоянии 35 метров) заставлял семена репы прорастать гораздо раньше, чем в обычных условиях. По словам руководителя научно-исследовательской группы профессора физики Гэйлорда Т. Хагесета (Gaylord T. Hageseth), их исследования привлекли внимание Министерства сельского хозяйства США, которое рассматривает предложения по внедрению звуковой стимуляции в сельскохозяйственную практику. Так, с помощью звука можно заставить семена прорастать в очень жарких регионах США, например в некоторых районах Калифорнии, где температура воздуха достигает 38 градусов. В таких условиях семена салата, к примеру, засыпают и вовсе перестают прорастать. Если их обрабатывать звуком, то салат вместо одного урожая за сезон может давать два. Кроме того, звуком можно стимулировать прорастание семян сорняков на еще незасеянном поле. Затем ростки сорняков запахиваются в землю, а семена культурных растений засеваются на свободное от сорняков поле.
Но вряд ли кому-нибудь захочется обрабатывать свои поля оглушительным грохотом. Поэтому команда из Северной Каролины попыталась получить тот же эффект, но на других частотах и при меньшем уровне громкости. К началу 1973 г. они обнаружили, что семена репы прорастают быстрее при снижении частоты до 4 000 герц.
В 1968 году профессиональный органист и меццо-сопрано Дороти Реталлак провела несколько интересных и довольно противоречивых опытов о влиянии музыки на растения. С 1947 по 1952 годы она выступала с клубными концертами в Денвере. Но когда все ее восемь детей поступили в колледжи и разъехались, кто куда, она почувствовала себя совсем не у дел, к тому же у нее не было высшего образования. Ее муж, занятой врач-терапевт, был немало удивлен, когда узнал, что его жена поступила на музыкальное отделение колледжа Темпл Бюель (Temple Buell College). На занятии по биологии студенты получили домашнее задание провести лабораторный опыт. Миссис Реталлак смутно помнила статью о Джордже Смите, который развлекал музыкой свою кукурузу.
Миссис Реталлак нашла себе напарницу, родители которой отдали им в своем доме отдельную комнату для экспериментов. Они собрали группу растений: филодендрон, кукурузу, редис, герань и африканские фиалки. Начинающие экспериментаторы записали на пленку ежесекундно повторяющиеся ноты «си» и «ре», исполняемые на фортепиано. Пять минут этих изматывающих монотонных звуков перемежались пятью
Дороти Реталлак сдала отчет о результатах своему преподавателю биологии профессору Броману и попросила разрешение сделать более подробные эксперименты. Он нехотя согласился. «Все эти опыты меня немного покоробили, — говорил он впоследствии. — Но что-то в этом все-таки было, и я решил попробовать, хотя остальные студенты просто умирали со смеху». Преподаватель отдал в распоряжение Дороти три специальные камеры 19 м x 9 м x 6 м, купленные недавно факультетом биологии. Камеры напоминали огромные аквариумы и позволяли поддерживать и контролировать заданные температуру, освещение и влажность.
В одну камеру Дороти поместила контрольную группу растений, а в две другие — экспериментальные. Состав растений для опытов не поменялся, за исключением фиалок. Она посадила их в одинаковую почву и поливала равным количеством воды по расписанию. Дороти пыталась понять, какой ноте растение отдадут свое предпочтение. Она проигрывала непрерывно звучащую ноту «фа» в одной из камер на протяжении восьми часов, другим же растениям повезло больше: их потчевали отрывистыми «фа» всего три часа в сутки. В первой камере все растения погибли в течение двух недель, во второй же камере растения выглядели гораздо лучше, чем контрольная группа, жившая в тишине и покое.
Миссис Реталлак и ее преподаватель были совершенно сбиты с толку. Они не могли объяснить, почему в сходных экспериментах были получены различные результаты. Может быть, растения погибли от утомления и скуки, или они просто «сошли с ума»? Эти опыты вызвали на факультете биологии шквал откликов среди студентов и преподавателей. Одни пожимали плечами, считая эту затею полным бредом, другие же были заинтригованы необъяснимыми результатами. Два других студента пошли по стопам Дороти Реталлак и провели двухмесячный опыт на летней тыкве. Они поместили растения тыквы в две камеры и играли им музыку местных радиостанций. В одной камере растения были вынуждены слушать тяжелый рок, в другой — классическую музыку.
И тыква оказалась довольно разборчивой. Растения, что слушали Гайдна, Бетховена, Брамса, Шуберта и других европейских классиков XVIII и XIX вв., росли по направлению к радиоприемнику. Одна тыква даже нежно обвила собою динамик. Тыквы, вынужденные слушать рок, отклонялись прочь от динамиков и даже пытались вскарабкаться по скользкой стеклянной стене камеры.
Под впечатлением опытов своих коллег, Дороти Реталлак в начале 1969 г. провела серию подобных экспериментов с кукурузой, тыквой, петунией, цинией и ноготками. Эффект был тот же. В «роковой» среде растения вырастали очень высокими с маленькими листьями или оставались карликами. За две недели прослушивания рока все ноготки погибли, в «классической» камере ноготки процветали, как ни в чем не бывало. Что интересно, в течение первой недели растения, которых «постиг тяжелый рок», потребляли гораздо больше воды, чем «классики». Но, похоже, вода не шла им на пользу: при осмотре корней выяснилось, что в первой группе корневая система была слабой, длиной в среднем 2–3 см. Во второй группе — мощной, с многочисленными корнями и в четыре раза длиннее.
Тогда вечно недовольные критики заговорили о том, что в экспериментах не учитывалось влияние «белого шума» (шума в 60 герц, слышимого, когда радио не настроено на волну радиостанции) и голоса дикторов. Чтобы успокоить их, Дороти Реталлак стала записывать музыку на кассеты. Она выбрала рок-композиции из репертуара Лед Зеппелин, Ванилла Фадж и Джимми Хендрикса, которые отличались грохотом ударных инструментов. Прослушав эту жуткую какофонию, растения стали расти в противоположную сторону. Когда Дороти повернула все горшки на 180 градусов, растения снова отклонились назад. Это убедило большинство критиков в том, что растения определенно реагируют на звуки рок-музыки.