Тайная жизнь великих художников
Шрифт:
Кроме того, Россетти снова влюбился. Его новой привязанностью стала Джейн Моррис — госпожа Джейн Моррис, жена его друга Уильяма Морриса, поэта, архитектора и декоратора. Моррис молча потворствовал их связи. Летом 1871 года он перевез жену и двоих маленьких детей в деревенский дом, а сам отбыл в Исландию; шесть дней спустя к Джейн приехал Россетти.
Влюбленная пара блаженствовала, их мечты сбылись. Между долгими прогулками на природе и — надо полагать — долгими объятиями в постели Джейн позировала Россетти. Более всего она запомнилась в позе юной богини Прозерпины, похищенной Плутоном, богом мертвых, и принужденной проводить шесть месяцев в году в его подземном царстве, потому что
Когда летняя идиллия закончилась, Россетти вернулся в Лондон в состоянии глубокой депрессии. Он давно страдал бессонницей, и теперь она навалилась на него со страшной силой. Россетти прибег к своему любимому снотворному, хлорал-гидрату, глотая это средство в ударных дозах по нескольку раз в день. А поскольку успокоительное вызывало у него тошноту, он запивал его виски. Россетти понятия не имел, насколько опасно это сочетание, создавая прерафаэлитский фирменный коктейль из наркотика и алкоголя, который не только усыпляет, но и провоцирует психоз.
Вскоре разразился литературный скандал года: Россетти публично раскритиковали в статье "Плотская школа поэзии: г-н Д.Г. Россетти". Под статьей стояла подпись "Томас Мейтланд", псевдоним Роберта Бьюкенена, неудачливого поэта. Бьюкенен критиковал Россетти за эротизм и чувственность, называя его стихи "отвратительными". Россетти отреагировал самым мрачным образом: теперь он был убежден, что все вокруг, включая прохожих на улице и птиц на деревьях, сговорились уничтожить его. В июне 1872 года он предпринял попытку самоубийства, выпив целую бутылку настойки опиума.
Хотя Россетти выжил, он так и не избавился от мании преследования и постепенно превратился в затворника. Он по-прежнему писал картины, создал две версии "Прозерпины", но хлорал-гидрат убивал его. С 1881 года он страдал галлюцинациями и приступами паралича. Его перевезли на морской курорт Берчингтон-он-Си и оставили на попечение сиделки. Там он и умер 9 апреля 1882 года. Его смерть возбудила огромный интерес к его творчеству, и в последующие годы состоялись две крупные мемориальные выставки, на которых публика впервые с 1850-х годов увидела его живописные работы.
Россетти оказал значительное влияние на символистов, поэтов и художников, а также на поэтов-модернистов, например Уильяма Батлера Йейтса, однако новые художественные направления приговорили его к забвению. Лишь в конце двадцатого века его работы снова завоевали благосклонность публики. Массовая культура открыла для себя творчество прерафаэлитов, и сегодня Лиззи Сиддал и Джейн Моррис смотрят со страниц многочисленных подарочных изданий и календарей.
Казалось бы, непостоянный, безответственный Россетти мало годился для учительской профессии, но, как ни странно, преподавателем он был превосходным. В 1854 году лондонские филантропы основали первое в Англии образовательное заведение с широким выбором предметов для низших классов общества, и Россетти уговорили прочесть курс рисования и живописи. Студенты пленились его обаянием, безмерно восхищались мастерством художника, и Россетти купался в этом обожании. Он преподавал в течение восьми лет — дольше он нигде не задерживался. Один из студентов вспоминал: "Россетти умел вдохновить нас и даже заворожить; мы любили его настолько, что
Красота Лиззи Сиддал привлекала всех членов Братства прерафаэлитов. В 1851 году Джон Эверетт Миллее попросил Лиззи позировать ему для картины "Смерть Офелии", на которой возлюбленная Гамлета лежала, частично погруженная в ручей. Твердый приверженец письма с натуры, Миллее заставил Лиззи прямо в одежде лечь в ванну, наполненную водой. Под ванной он установил лампы, чтобы вода не остывала, но однажды лампы погасли, и Лиззи мокла несколько часов в холодной воде. Она страшно простудилась, и когда ее отец пригрозил подать на Миллеса в суд, тот предпочел решить дело полюбовно, согласившись оплатить медицинские счета. Картина стала хитом академической выставки 1852 года, ее назвали "высочайшим достижением прерафаэлитов".
Одним из преимуществ дома в стиле Тюдоров, куда Россетти переехал после смерти Лиззи, был просторный сад, позволивший художнику утолить свою страсть к экзотическим животным. Постепенно у Россетти образовался настоящий зоопарк, где кого только не было: кенгуру, зебу, броненосец, хамелеон, крот, сурок, байбак, японская саламандра, говорящий попугай, ворон, древесная сова и галка. Однажды Россетти приобрел огромного белого быка на том основании, что у него глаза, как у Джейн Моррис.
Но самым любимым животным Россетти был австралийский сумчатый зверек вомбат, который жил в доме и спал на обеденном столе. Когда несчастное создание скончалось в 1869 году, Россетти написал сатирический автопортрет, изобразив себя рыдающим над его телом, и позвал друзей на похороны своего любимца.
В 1857 году Россетти заручился помощью своих новых друзей — Уильяма Морриса и Эдварда Бёрн-Джонса — в создании настенной росписи на тему "Жизнь короля Артура". Троица окрестила этот заказ "Веселая кампания" и принялась за работу, позируя друг другу, поливая коллег водой и увеличивая счет в местной гостинице до заоблачной цифры. По завершении работы зрители сочли роспись шедевром, но всего за несколько лет краски помутнели и потускнели до полной неразличимости изображения. К несчастью, весельчаки обладали слабыми познаниями в технике фрески и тем самым обрекли свое произведение на преждевременную гибель.
ЭДУАРД МАНЕ
23 ЯНВАРЯ 1832 — 30 АПРЕЛЯ 1883
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: ВОДОЛЕЙ
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ФРАНЦУЗ
ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: "ОЛИМПИЯ" (1863)
СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: МАСЛО, ХОЛСТ
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: ИМПРЕССИОНИЗМ
КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: МУЗЕЙ Д'ОРСЭ, ПАРИЖ
КРАСНОЕ СЛОВЦО: "РАБОТАЙ ЧЕСТНО, И ПУСТЬ СЕБЕ ГОВОРЯТ!"
Проблема с "Олимпией" Эдуарда Мане заключалась в том, что она была голой. Не обнаженной, заметьте. Вокруг обнаженной никаких проблем не возникло бы. Так в чем разница? У обнаженных не предполагается одежды, им в принципе нечем прикрыться, как Адаму и Еве в садах Эдема. Обнаженные не ведают стыда, и поэтому не являются объектом сексуального желания — напротив, они служат вещественной репрезентацией вечных идеалов. (Как же, как же.) А когда человек гол, подразумевается, что одежду он снял намеренно. Словом, Олимпия была, безусловно, голой.