Тайная жизнь великих композиторов
Шрифт:
Должность «маэстро музыки» упрочила финансовое положение Верди настолько, что он смог жениться на своей возлюбленной Маргарите Барецци. Спустя год у них родилась дочь, а еще через год — сын. Верди превратился в местную знаменитость, но амбиции влекли его за пределы Буссето. Осенью 1838 года он подал в отставку и вместе с семьей переехал в Милан, где в 1839 году состоялась премьера его первой оперы «Оберто, граф Бонифачо». Триумфом этот дебют не завершился, но и провалом тоже, а критики предсказали молодому композитору блестящее будущее.
В эти годы Верди пережил огромную утрату. Незадолго до отъезда семьи из Буссето умерла
Затем оперный импресарио Мирелли дал композитору свежее либретто, основанное на библейском повествовании о вавилонском царе Навуходоносоре, или Набукко, как его называют итальянцы. Верди швырнул либретто в угол и пять месяцев к нему не притрагивался. Но в конце концов взял-таки в руки, полистал… Позднее он вспоминал: «Сегодня — одна строфа, завтра — другая; здесь — одна нота, там — целая фраза, — так мало-помалу возникла вся опера».
«Набукко» поставили в марте 1842 года в миланском театре «Ла Скала». На первом же представлении публика вознесла оперу до небес, уже после первого акта зрители так расшумелись, что Верди испугался: в этих криках ему почудилась не пылкая благодарность, а гневное недовольство.
Наконец-то Верди обрел профессиональную уверенность. Последующие годы он называл «годами на галерах», и действительно Верди трудился, как раб. Ни одна постановка не обходилась без капризных выходок солистов, ссор с дирекцией театра и препирательств с цензорами. Тем не менее Верди выдавал одни шедевр за другим: «Риголетто» в 1851 году, «Трубадур» в январе 1853-го, «Травиата» в марте 1853-го и «Сила судьбы» в 1862 году. Любой итальянец знал его музыку, все венецианские гондольеры и неаполитанские уличные певцы распевали его арии, а премьеры в разных городах обычно заканчивались тем, что местные оркестры исполняли новые полюбившиеся мелодии под окнами гостиницы, где останавливался композитор.
У Верди завязались отношения с миланской певицей Джузеппиной Стреппони. Джузеппина обладала не только божественным голосом, но и дурной репутацией — незамужняя сопрано четыре раза и не подряд, а с временными промежутками, выходила на сцену явно беременной. (Детей она отдавала в приюты.)
Одно дело якшаться со скандально знаменитой певицей в Милане, и совсем другое — в деревне. В Буссето Верди обзавелся внушительным поместьем, выстроил виллу под названием «Сант-Агата» и каждый год в период сбора урожая и заготовок неукоснительно наведывался в деревню. Но буколическое очарование не мешало Буссето оставаться консервативной провинцией, и жители оскорбились, когда Верди привез в их респектабельный городок любовницу. При первом визите Джузеппины в Буссето зять Верди попрекнул его тем, что он поселил в доме проститутку, а некие неизвестные «доброжелатели» бросали камни в окна виллы.
Верди и Стреппони поженились в 1859 году — неведомо, почему они так долго тянули со свадьбой. Однако Буссето остался непреклонен, поэтому в долгие летние месяцы синьоре Верди в деревне, кроме слуг, не с кем было и словом перемолвиться.
Если в маленьком Буссето почти ничего не менялось, то в остальной Италии произошли существенные сдвиги. Когда Верди начинал свою карьеру, итальянский полуостров был поделен на множество мелких государств, а большую часть северной Италии держала под контролем Австрия. Имя Верди ассоциировалось с антиавстрийскими настроениями
КОГДА ВЕРДИ ПРИВЕЗ В ДЕРЕВНЮ СВОЮ СОЖИТЕЛЬНИЦУ — ОПЕРНУЮ ПЕВИЦУ С СОМНИТЕЛЬНОЙ РЕПУТАЦИЕЙ, — РАССЕРЖЕННЫЕ КРЕСТЬЯНЕ ЗАБРОСАЛИ КАМНЯМИ ЕГО ДОМ, ОБОЗВАВ ПЕВИЦУ ПРОСТИТУТКОЙ.
Желание выгнать иностранных властителей и объединить страну обрело мощь, когда во главе национально- освободительных сил встал король Сардинского королевства (Пьемонта) Виктор Эммануил II, выступавший за объединение Италии. С этого момента имена короля и Верди сплелись воедино: невинное на первый взгляд восклицание «Вива Верди!» («Да здравствует Верди!») в устах патриотов звучало замаскированным призывом к борьбе с австрияками (буквенное сочетание ВЕРДИ расшифровывалось как «да здравствует Виктор Эммануил, король Италии»).
Многолетние усилия увенчались успехом — в 1861 году Италия объединилась. Верди сразу же предложили баллотироваться в итальянский парламент; он легко завоевал мандат и отслужил депутатом один срок. До конца жизни Верди чтили как композитора Рисорджименто («Обновления») — движения, принесшего Италии единство и независимость.
На шестом десятке Верди сбавил темп, объявив, что выходит на заслуженный отдых. Впрочем, преклонный возраст не помешал ему написать «Аиду» в 1871 году, «Отелло» в 1887-м и «Фальстафа» в 1893-м — то есть в семьдесят девять лет. Его продолжали осыпать почестями. Верди назначили сенатором, король Умберто I вручил ему знаки отличия Большого креста ордена Сан-Маурицио и Лаццаро. (Король даже предлагал ему титул маркиза, но Верди отказался, скромно заметив: «Я — крестьянин».)
Однако ни награды, ни почет не уберегли Джузеппину от треволнений: в середине 1870-х Верди закрутил роман с певицей Терезой Штольц. К 1877 году страсти раскалились добела, и Верди, поставленный перед выбором, предпочел любовнице жену. В 1890-е годы Джузеппина часто хворала и в ноябре 1897 года скончалась.
Вдовец, которому перевалило за восемьдесят, сохранял живость и проворство вплоть до января 1901 года, когда во время пребывания в Милане у него случился инсульт. Известие о болезни Верди мигом распространилось по всей Италии. Управляющий гостиницы, где остановился Верди, выпроводил всех прочих постояльцев, запустил на первый этаж представителей прессы и самолично вывешивал бюллетени о самочувствии композитора на дверях заведения. Полиция перекрыла движение вокруг гостиницы, дабы больной не страдал от шума, а король с королевой ежечасно получали телеграфные сообщения о переменах в состоянии Верди. Композитор умер в 2:50 утра 27 января. В тот день многие магазины в Милане не открылись в знак траура.
Время не повредило наследию Верди, его оперы остаются невероятно популярными — все такими же захватывающими и напевными, как в день премьеры.
Большинство итальянцев с восторгом встречали все, что сочинял Верди, но кое-кому угодить было труднее. Премьера «Аиды» настолько не понравилась одному из зрителей, что он счел тридцать две лиры, потраченные на железнодорожные и театральные билеты, а также обед в ресторане, деньгами, пущенными на ветер, о чем письменно сообщил композитору и потребовал возмещения расходов. Звали отправителя этого письма Просперо Бертани.