Тайная жизнь великих композиторов
Шрифт:
В конце XIX века бас Федор Стравинский отменно зарекомендовал себя в российской опере как великолепным тембром голоса, так и умением держаться на сцене. Его сын Игорь (предпоследний по старшинству из четырех сыновей) в детстве не вылезал из оперного театра, где перезнакомился со многими знаменитостями санкт-петербургской музыкальной сцены. К музыке его тянуло с ранних лет, но отец настоял на том, чтобы сын поступил в университет. Изучая юриспруденцию без всякого увлечения, Стравинский не оставлял мыслей о музыке; явившись к композитору Николаю Римскому-Корсакову, он попросил о частных уроках, так начались его интенсивные занятия композицией.
В 1905 году Стравинский сделал предложение своей кузине Екатерине Гавриловне Носенко. Как
Вслед за пользовавшейся успехом «Жар-птицей», Стравинский создал второй балет, «Петрушку». Затем он начал размышлять об истории девушки, затанцевавшейся до смерти. Итог этих размышлений изменил европейскую музыку.
Дирижер Пьер Монтё вспоминал, что ему хотелось выбежать вон из комнаты, когда он впервые услышал «Весну священную», сыгранную на рояле Стравинским. И напротив, Дягилев был в восторге: он сразу почуял, какие блестящие возможности таятся в этой музыке, для того чтобы его любовник и протеже Вацлав Нижинский смог проявить себя в полную силу. Хореограф Нижинский перевернул все правила классического балета с ног на голову: танцовщики в «Весне священной» ходили со ступнями, вывернутыми внутрь, и коленями, торчащими в стороны; прыжки танцовщики совершали, не вытягивая носок, и приземлялись с тяжелым стуком, сотрясая сцену. Репетиции продвигались туго, танцовщики далеко не сразу свыклись с новой хореографией, а оркестр — с невиданной доселе партитурой. На одной репетиции, когда рожечники выдули особенно диссонансную фразу, оркестр зашелся нервным, истерическим смехом.
Вечером 29 мая 1913 года в парижском Театре Елисейских Полей — и за кулисами, и в зале — была напряженная атмосфера, по городу уже прошел слушок, что новый балет «труден для восприятия». Однако публика оказалась абсолютно не готова к резким, пульсирующим аккордам, терзавшим слух. Зрители начали шушукаться, затем свистеть, потом кричать, визжать и драться. Стравинский сбежал за кулисы, где застал Нижинского в неожиданной позе: взобравшись на стул, хореограф громко отсчитывал ритм, помогая танцовщикам. Стравинскому пришлось держать Нижинского за фалды, чтобы тот не вывалился на сцену. Дягилев мигал светом, директор театра в антракте вышел на авансцену в попытке утихомирить публику — безрезультатно. Тогда вызвали полицию.
Это был настоящий музыкальный бунт.
Следующий спектакль прошел лучше — иногда даже было слышно музыку, — третий еще лучше. Но Стравинского в зале уже не было. Его отвезли в больницу с жуткими болями в животе; композитор думал, что он отравился, поев несвежих устриц. На самом деле он едва не умер, у него диагностировали брюшной тиф.
За новый балет Стравинский не взялся, на время прекратив работать, с тем чтобы восстановить силы после болезни. Его жене также понадобились забота и уход: у Кати обнаружили туберкулез, потребовавший длительного и дорогого лечения. Первая мировая война еще больше изолировала Стравинского от родных, оставшихся в России. Известие о свержении царя он воспринял с энтузиазмом, но надежды, связанные с будущим страны, рухнули, когда в России начали хозяйничать большевики. Бесконечное насилие, сопровождавшее и войну,
После войны Стравинские переехали на юг Франции, но большую часть времени композитор проводил в Париже. Он влюбился в русскую иммигрантку Веру Судейкину. Очаровательная, остроумная, общительная, Вера была полной противоположностью задумчивой, погруженной в себя Кате; кроме того, она была замужем, но ни ее, ни Стравинского это обстоятельство не смущало. В 1920-е и 1930-е годы Стравинский проводил по полгода в деревне с женой, детьми и своей матерью (отец, Федор Игнатьевич Стравинский, умер в 1902 году), а вторую половину года — в Париже с Верой или на гастролях. Стравинский требовал, чтобы жена и любовница принимали сложившуюся ситуацию как есть, без вопросов и скандалов. Когда Стравинский надолго уезжал, Катя даже была обязана лично передавать Вере деньги на расходы. Вера держалась стойко, но мучимая болезнью Катя искала утешение в религии и молитвах, а дети композитора затаили обиду на своего блистательного отца, которого они некогда боготворили.
Дочь Стравинских Людмила заразилась туберкулезом и вместе с матерью проводила по многу месяцев в санаториях. В конце 1930-х, когда над Европой нависла фашистская угроза, обе были уже очень слабы. Людмила умерла 30 ноября 1938 года, Екатерина Гавриловна скончалась спустя четыре месяца. Завершающим ударом стала смерть матери Стравинского в июне 1939 года.
Сокрушенному утратами и обеспокоенному политической ситуацией Стравинскому приглашение прочесть курс лекций в Гарварде пришлось как нельзя кстати. Вместе с Верой он выехал в Бостон. 9 мая 1940 года, через год с небольшим после смерти Кати, они поженились в Бедфорде, штат Массачусетс. Судье они сказали, что с первым мужем Вера развелась в 1920 году. Они солгали. Очевидно, обвинение во второбрачии страшило их куда меньше, чем неодобрение американцами «жизни во грехе».
ПРИМИТИВНЫЙ РИТМ «ВЕСНЫ СВЯЩЕННОЙ» СТРАВИНСКОГО ТАК ШОКИРОВАЛ ЗРИТЕЛЕЙ НА ПРЕМЬЕРЕ, ЧТО ИХ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО ПЕРЕРОСЛО В БЕСПОРЯДКИ С ПРИМЕНЕНИЕМ ФИЗИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ.
Стравинские поселились в Голливуде, где завели приятельские отношения с Эдвардом Г. Робинсоном, Марлен Дитрих и Сесилем Б. де Миллем. Студии просили музыки, но Стравинский не желал уступать права на свои произведения киношникам. Он долго не мог оправиться от того, как аниматоры распорядились его музыкой в диснеевской «Фантазии», покромсав партитуру на куски и переставив отрывки местами.
Война закончилась, но Стравинские остались в США; в 1945 году они получили американское гражданство. В 1948 году композитор подружился с молодым дирижером Робертом Крафтом, который впоследствии стал преданным секретарем Стравинского и даже «приемным сыном». Крафт разбирался в двенадцатитоновой системе Шёнберга и познакомил Стравинского с этой техникой во всех мельчайших подробностях. Вскоре композитор уже сочинял додекафоническую музыку. Возвращение к модернизму совпало с возрастающим интересом к религии, отразившимся в таких, в частности, произведениях, как «Священное песнопение во имя святого Марка» (1956) и «Проповедь, притча и молитва» (1961).
Союз советских композиторов всячески зазывал Стравинского посетить родину. Холодная война продолжалась, и политическая подоплека в этом приглашении, конечно, имелась — советские власти жаждали заполучить знатного эмигранта и устроить ему почетную встречу. Визит композитора то намечали, то откладывали, но в конце концов в сентябре 1962 года Стравинский, Вера и Крафт прибыли в Москву. Встретили их с необычайным энтузиазмом и радушием. Пораженный таким отношением к себе, Стравинский по разным поводам положительно отзывался о Советском Союзе, за что и подвергся жесткой критике на Западе. Критика лишь усилилась, когда, спустя десять дней после возвращения Стравинского в США, президент Кеннеди объявил американской публике, что на Кубе обнаружены размещенные там советские ядерные ракеты.