Тайная жизнь великих писателей - 2010

Шнакенберг Роберт

Дальше последовал период относительного покоя и стабильности, в ходе которого Толстой тринадцать раз стал отцом и написал два своих главных творения: «Войну и мир» и «Анну Каренину». Эти романы принесли ему славу и упрочили благосостояние, но одновременно укрепили убежденность Толстого в том, что до сих пор он вел не самую достойную жизнь. Писатель погрузился в пучину душевного расстройства, к которому добавились и физические недуги. О Толстом говорили: «У него стальная мускулатура, а нервы как у кисейной барышни». Он страдал от ревматизма, кишечных расстройств, зубных болей, обмороков, малярии, тромбофлебита и тифозной лихорадки. Он также перенес несколько микроинсультов.

Писатель

явно переживал кризис среднего возраста, и в его случае этот кризис обернулся коренной духовной трансформацией. Толстой отказался от секса, выпивки, табака и мяса и посвятил себя делу «христианского анархизма». Он стал жить по заветам Иисуса Христа, не признавая при этом православную церковь; неудивительно, что среди церковных иереев у него нашлось не слишком много единомышленников. В 1901 году церковь и вовсе предала его анафеме. Однако у него была масса восторженных последователей из числа его же собственных бывших крепостных, с которыми Толстой стал делиться своим внушительным состоянием. Причем супруга писателя так и не смирилась с этими приступами альтруизма.

Вдобавок Толстой решил наконец, что нашел корень всех своих бед. «Имя моей болезни - Соня»²⁵, - как-то раз объявил он, разумеется, имея в виду свою жену. И хотя она выносила и воспитала многочисленное потомство и семь раз от руки переписывала «Войну и мир», новоявленный святой, поглощенный своими идеями, считал ее постоянным источником раздражения. А светская львица Софья Андреевна, в свою очередь, была напугана внезапным уходом мужа в духовные искания, которые она называла «недугом». В их загородное имение стали стекаться толпы паломников, что только усугубило ситуацию. К тому же супруга испытывала совершенно объяснимое и логичное беспокойство по поводу решения Толстого отказаться от всех прав на собственность, в том числе от наследства и от доходов с книг. Когда же он начал раздавать деньги мешками, Софья Андреевна пришла в ярость.

Последней каплей стал случай с коварным приживалой по фамилии Чертков, который уговорил выжившего из ума Толстого отписать ему часть имущества. Софье Андреевне все это надоело, и она взяла ситуацию под свой контроль. Она ходила за мужем по пятам, шпионила за ним, вооружившись театральным биноклем. Когда Толстой предложил развестись, Софья Андреевна пригрозила самоубийством. Узнав, что жена рылась в его дневниках, Толстой решил, что с него хватит. Глубокой ночью он выскользнул из дома, оставив жене записку, где благодарил ее за сорок восемь лет совместной жизни. «Я делаю то, что обыкновенно делают старики моего возраста, - писал в записке восьмидесятидвухлетний гений.
– Уходят из мирской жизни, чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни».

К несчастью, эти последние дни прошли на промерзшей железнодорожной станции, где писатель свалился с воспалением легких. В бреду, с длинной седой бородой, смерзшейся в сосульку, он так и умер на полу в кабинете начальника станции. Произошло это 20 ноября 1910 года.

СЫН ХАНА

Те, кто предупреждал мир об исходящей от русских угрозе и пророчил миру пришествие нового Чингисхана, на самом деле были недалеки от истины. Во всяком случае, существует легенда, согласно которой Толстой приходится великому монгольскому полководцу прямым потомком.

ПРОКАТИЛИ!

В 1901

году при присуждении первой Нобелевской премии по литературе Толстого называли в числе главных претендентов, однако он так ничего и не получил. Чести стать первым лауреатом удостоился малоизвестный французский поэт со странной фамилией Сюлли-Прюдом. Никаких официальных объяснений не последовало, но, возможно, дело в том, что политические воззрения Толстого пришлись консервативно настроенному Нобелевскому комитету не очень-то по душе. Один из судей обвинял писателя в «узколобой враждебности по отношению ко всем формам цивилизации» (что бы ни значила эта туманная фраза). Зато Толстой очутился в неплохой компании - по сходным причинам были отвергнуты Генрик Ибсен и Эмиль Золя.

ПОЛНОЕ РАЗОБЛАЧЕНИЕ

В первую брачную ночь тридцатичетырехлетний Толстой заставил свою восемнадцатилетнюю супругу прочитать те места в его дневнике, где описывались любовные приключения новобрачного с другими женщинами, включая крепостных крестьянок. Таковы были его представления об искренности и честности, однако с точки зрения Софьи Андреевны подобная откровенность была излишней. На следующий день она написала в своем дневнике, что испытала отвращение, столкнувшись с такой «грязью».

СКАЖИ НАРКОТИКАМ «НЕТ!»

Толстой ничего не делал наполовину, это касалось и его религиозных принципов. Поверив в то, что, исключив из рациона мясо, можно обуздать свои страсти, он стал строгим вегетарианцем и сел на жесткую диету, состоявшую из овсяной каши, хлеба и овощного супа. Он также отказался от курения и алкоголя и призывал крестьян из своих владений поступить так же. В своем очерке «Для чего люди одурманиваются?» Толстой писал, что «употребление одуряющих веществ заглушает совесть». «Внешние способы не вполне отвлекают внимание от сознания разлада жизни с требованиями совести; сознание это мешает жить; и люди, чтоб иметь возможность жить, прибегают к несомненному внутреннему способу затемнения самой совести, состоящему в отравлении мозга одуряющими веществами».

ГОВОРИТЕ ЛИ ВЫ ПО-ВАВИЛОНСКИ?

Будучи ярым поборником воздержания, вегетарианства и христианского анархизма, Толстой с не меньшей энергией отстаивал и эсперанто - искусственный язык, призванный объединить население всего мира, облегчив общение между представителями разных народов. По его собственным словам, эсперанто - очень легкий язык: «...получив шесть лет тому назад эсперантскую грамматику, словарь и статьи на этом языке, я после не более 2-х часов занятий был в состоянии если не писать, то свободно читать на этом языке»²⁶. Все, чему отдавался Толстой, становилось для него едва ли не святым делом: «...изучение эсперанто и распространение его, - писал он, - есть несомненно христианское дело, способствующее установлению царства Божия, того дела, которое составляет главное и единственное назначение жизни человеческой»²⁷.

ШОУ ПРОДОЛЖАЕТСЯ! (А БРАТ - НЕТ)

Для столь высоко духовного человека Толстой проявлял порой поразительную черствость. Он оставил своего брата Дмитрия умирать в гостинице в Орле и даже отказался бросить на него последний взгляд, поскольку тот презрел Господа и жил неправедной жизнью. Узнав в Петербурге о смерти брата, он в тот же день записал в дневнике: «Брат Дмитрий умер, я нынче узнал это. Хочу дни свои проводить с завтра так, чтобы приятно было вспоминать о них». А двоюродная тетка Александра Андреевна Толстая впоследствии оставила такую запись: «Через несколько дней он мне признался, что ходил тогда же в театр». Вот тебе и раз!