Тайник на Эльбе
Шрифт:
— Кто вы? — спросил Шталекер.
— Я? — Аскер помедлил. — Я коммунист, товарищ Шталекер. Мы с Ланге дезертировали из вермахта, решив уйти в подполье. И помочь нам в этом должны были вы.
Шталекер усмехнулся:
— Вы говорите поразительные вещи, говорите прямо, не зная толком, с кем имеете дело!
— Мне не остаётся ничего другого. — Аскер пожал плечами. — Погиб Герберт Ланге. Теперь я один, без документов. Вообще говоря, документы есть, но я лишился пристанища, и меня очень быстро схватят. А Герберт говорил о своём друге Шталекере
— Допустим, что это так. Но мне о вас никто и словом не обмолвился. Простите, как вы разыскали меня?
— Знал, где вы работаете, ждал неподалёку от завода. Закончилась смена. Люди стали выходить. Подошёл к одному из рабочих, спросил, как найти механика Шталекера, и мне указали на вас. А я, повторяю, многое знаю о вас. Герберт рассказал мне все — как вы впервые встретились с ним на митинге в гамбургском порту в ночь, когда в Берлине горел рейхстаг, как затем поучали его, сидя за кружкой пива… Я знаю о вашем брате, погибшем от рук нацистов, да и о жене вашей — ведь и она побывала в их лапах.
— Черт возьми! — вырвалось у Шталекера.
— Но это не все. Мы прямо к вам и должны были идти. Однако в то утро у вашего дома стоял автомобиль с военными. И мы не рискнули…
— Вы сказали, что являетесь коммунистом? — вдруг спросил Шталекер.
— Да.
— Немецким коммунистом?
Аскер поглядел на собеседника, кивнул.
— Я неспроста задал этот вопрос, — проговорил Шталекер. — Дело в том, что Герберт Ланге считался погибшим. Погиб, а потом вдруг объявился!
— Как видите, извещение оказалось ошибочным… Вы же знаете, так случается.
— Это не извещение, — покачал головой Шталекер. — Мне написал один солдат того полка, где служил Герберт. Он сам видел, как советские танки ворвались на позиции батальона Ланге. Оттуда мало кто выбрался живым. И Герберта среди них не оказалось…
Аскер не ответил. Минуту он сидел, склонившись над кружкой, затем выпрямился и взглянул в глаза Шталекеру.
— Я коммунист, — тихо сказал он. — И это все, что я могу сейчас сообщить о себе.
Шталекер промолчал.
— Что я могу для вас сделать? — сказал он после паузы.
— Прежде всего надо пойти в дом Ланге. Сам я не могу…
— Так вы не были там со вчерашнего дня?
— Туда мне нельзя. — Аскер понял, что должен быть откровенным до конца. — Нельзя, товарищ Шталекер, потому что в том бою Ланге… действительно пропал без вести. И теперь, когда он мёртв, все выяснится очень быстро.
— Похоже, что уже, — проворчал механик.
— Почему вы так думаете?
— Приходила полиция. Затем какие-то военные. Вели себя странно…
— Шталекер прервал себя: — Да, так что вам надо в доме Герберта?
Аскер рассказал о спрятанном на кухне ящике.
— В ящике радиостанция. Я не могу не сказать вам об этом: вы должны знать, какому подвергаетесь риску.
— Понимаю, чем это пахнет… Позвольте, но где вы были вчера? Где провели ночь?
— В развалинах какого-то дома…
— И, конечно,
Аскер не ответил.
Шталекер поднялся:
— Идёмте!
Они вышли на улицу и вскоре оказались перед уже знакомым Аскеру маленьким домиком, окружённым цветочными клумбами. Шталекер отпер дверь, пропустил Аскера вперёд, вошёл сам. Навстречу вышла его жена. Шталекер представил Аскера.
— Берта, — сказал он, — сейчас мы с тобой отправимся в дом покойного Герберта. Наш гость останется здесь.
— Быть может, сперва пообедаем? Вы, наверное, голодны.
— Нет. — Механик переглянулся с Аскером. — Нет, обедать будем после. Кстати, захвати свою большую сумку. Мы кое-что купим по дороге.
Берта Шталекер вышла.
Аскер сказал:
— Фрау Лизель ничего не должна знать.
— Понимаю… Кстати, вам надо переодеться. Роста мы примерно одинакового, только я чуточку толще. Сейчас принесу.
Шталекер вышел и вскоре вернулся с коричневой пиджачной парой и сорочкой. Затем ушёл снова и принёс старые туфли.
— Все, что у меня есть, — сказал он. — А доспехи ваши снимите и затолкайте под диван. Вернусь — уничтожим.
Отто и Берта Шталекер ушли. Аскер поспешно переоделся, приблизился к зеркалу. Оттуда на него глядел человек в мешковатом костюме, поношенном и несколько просторном, с усталым, помятым лицом.
— Сойдёт, — пробормотал он, переложил в карманы пиджака и брюк документы, пистолет, сигареты со спичками и вышел.
Супруги Шталекер были уже в конце улицы. Аскер последовал за ними, держась в отдалении.
Проводив Берту и Отто до дома покойного, он вздохнул с облегчением. Проверка прошла благополучно. Механик и его жена ни с кем по дороге не разговаривали, не подходили ни к одному из многочисленных телефонов-автоматов, встречавшихся на пути.
Шталекеры скрылись в домике Ланге. Аскер неторопливо двинулся в обратную сторону, зорко приглядываясь к тому, что делается на улице. Правильно ли он поступил, оставшись в Остбурге? После гибели Герберта, казалось, уже ничто не мешало ему отправиться в соседний город, где находилось третье убежище. Однако уехать туда — значило спастись самому, но задержать выполнение задания. А здесь была ещё надежда… И он не ошибся: удалось главное — он связался со Шталекером!
Рассуждая так, Аскер дошёл до перекрёстка и вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Быть может, тревога ложная и только показалось, что встретившийся на пути человек в светлом пальто слишком уж внимательно на него поглядел?
Аскер вытащил сигареты и спички, как бы невзначай обронил коробок. Поднимая его, осторожно оглянулся. Так и есть — тот, в светлом пальто, неторопливо шёл следом.
Это был Адольф Торп.
К сильным, волевым людям приходит в минуту опасности очень большое спокойствие, особенная собранность, ясность мысли. Это позволяет мгновенно оценить обстановку, принять нужное решение, быстро и точно осуществить намеченное.