Тайник
Шрифт:
— Это на всякий случай. Он ведь не знает, как вы решите.
— Конечно, конечно, никто не знает, что принесет завтрашний день. Как с этим обращаться?
— Достаточно просто прикурить. Одновременно высекаете пламя и фотографируете. Когда хотите отправиться в Тамезрет?
— У меня нет выбора: сегодня вечером. Завтра поеду за доктором Тарчинской в аэропорт.
— Когда будете уезжать из отеля, не спешите, к вам подойдет на улице человек и предложит сигареты с гашишем. Ему передадите зажигалку. Сурицу нужны снимки как можно быстрее.
Винтер только покачал головой, поднялся и вышел из палатки. Он сыт этим по горло. Позвонит в посольство и вернется
— Смотрите, не засадите штангу! — проворчал Винтер, усаживаясь в машину.
— Положитесь на меня, шеф!
Он направился к базе. Часы на приборной доске показывали половину первого. Самое время пообедать. Он никак не мог избавиться от ужасного впечатления, которое произвела на него смерть Тиссо. А теперь должен умереть кто-то другой, чья жизнь ему намного дороже… Инспектор может строить планы и выдумывать комбинации, но на деле он абсолютно беспомощен. Надо предупредить Генрику. Лучше всего было бы вылететь за ней в Утицу, но завтра она возвращается. Видимо, теперь для «Интерпола» важнее всего получить фото этой женщины. До тех пор пока Генрика в Утице, с ней ничего не может случиться.
— Сегодня вы опять последний, мсье, — сделал ему выговор Филоген, встретив его у входа. — Куриный суп, отличный цыпленок и к нему холодное пиво. Мы получили несколько ящиков «Коричневого принца». Или лучше рюмочку чего-нибудь покрепче? Мне кажется, вам не по себе, мсье…
— Нет-нет, в такую жару ничего крепкого, — воспротивился он соблазну и вошел в столовую. Все нормально, ничего не случилось, Тиссо находится в обычном отпуске. В столовой, как всегда, малолюдно, для всех сегодня обычный рабочий день. Он подумал, что ужасы последних дней разыгрываются только в его воображении, что это бесконечный гнетущий сон, от которого он не может пробудиться. А для Тиссо сон уже кончился…
— Мы под защитой ООН! — снова услышал он испуганный голос Тиссо. Наивность старого честного демократа. Как будто ООН когда-то кого-то могла защитить! Как будто вообще организация порядочных людей может защищаться против бешенства современного мира.
Филоген наливал из супницы густой куриный суп.
— Отличные петушки! Утром я сам перерезал им горло.
Почему же кто-то не может перерезать горло любому из нас?
Всю вторую половину дня он пытался сосредоточиться на делах. Он должен был оценить накопленные результаты разведки и определить дальнейший ход работ для всех бригад. Но вникал он без обычного интереса, все это перестало иметь значение. Над целой областью Великого Восточного Эрга нависла тень клада Роммеля. И даже если из каждой пробной скважины брызнет фонтан нефти, он уже не затмит фантастическое видение сотни ящиков, набитых золотом. Новые и новые авантюристы потянутся в пустыню за фата-морганой. А где-то действительно лежит этот невероятный клад, только надо суметь его найти. Он этого не сумел.
Он отодвинул график углубления скважин и потянулся за снимками, сделанными Борзари с вертолета. Какие же он мог допустить ошибки?…
Солнце обжигало песчаные барханы. Страшен однообразный лик пустыни или прекрасен? Какой тайник способен соорудить за несколько часов небольшой отряд? Свидетели не говорили ни о каких инструментах. Ящики с машины перегрузили на верблюдов и выехали в пустыню. Если бы погрузили еще и инструменты, люди из Доуза должны были это заметить. Значит, в лучшем случае у них имелись при себе саперные лопатки.
Он сознавал,
Сайда!
Когда вечером, в половине десятого, он остановился перед отелем в Тамезрете, кругом было пусто и тихо. Даже бассейн не был освещен, и только над входом в бюро обслуживания сиял цветной арабский светильник. Безвкусица! Воздух был чист и холоден, с водной поверхности поднималась легкая пелена тумана. Он чувствовал запах воды и нагретого камня. Туристов, видимо, не было, для Юсуфа Захры наступили скудные дни. Что, если Сайды не окажется, если у нее выходной или… Или что? Он пожал плечами и направился к входу. Какие развлечения могут быть у танцовщицы стриптиза в свой выходной здесь, в Тамезрете? В бюро обслуживания никого не было, гостей не предполагалось. Он уселся в плетеное кресло и стал ждать. Откуда-то доносились звуки музыки и негромкие голоса. Это был не арабский язык. На мгновение ему показалось, что говорят по-немецки. Он удивился: туристов не было, а кроме них по-немецки могли говорить только Сайда и Юсуф Захра. Здесь же слышались голоса молодых мужчин — скорее всего, служащих отеля.
Потом в коридоре загорелся свет, кто-то вышел. Этот кто-то задержался и что-то сказал, свет тут же погас, двери закрылись. Мужчина решительным шагом направился в бюро обслуживания.
— Мсье доктор? — спросил он с неподдельным удивлением. — Неужели это возможно? И они заставили вас ждать? Это непростительно! Я их всех выброшу! — Голос Захры раздавался на весь холл. — Прошу прощения, мсье доктор, я страшно сожалею…
— Я никуда не тороплюсь, просто возвращаюсь из Габеса, — сказал безразлично Винтер. — Не хотелось бы ночью добираться на базу.
Наконец появился работник бюро обслуживания, без смокинга, без галстука, и вежливый господин Захра снова начал орать.
— Вы сами видите, мсье, что это за сброд. Напрасно только трачу на них деньги. Теперь вы убедились, как трудно здесь вести дела. Заезд туристов ожидается в конце недели, а без туристов мы оказываемся в тупике. Достаточно нескольких дней, и все разваливается. Персонал даром получает деньги, а я несу убытки. Будете ужинать? Да что я спрашиваю — для меня великая честь поужинать с вами…
— Если вы еще пригласите Сайду… — сказал Войтех с улыбкой.
Пауза.
— Да, непременно, она будет довольна, что вы о ней не забыли. Я только узнаю, не спит ли она. В свободные минуты она должна хорошенько отдыхать, работать в здешних условиях нелегко.
И он исчез, убежал, испарился.
— Ваш номер, мсье, — кланялся работник бюро обслуживания и протягивал ключ. — Как только ужин будет готов, я вас сразу позову.
Фальшивая улыбка и ненавидящий взгляд. А стоит отвернуться — может, и нож в спину.
Такой же номер, в каком он ночевал здесь впервые. Он принял душ и попытался немного привести себя в порядок. Задумался, что будет делать, если Сайда не придет, если он ее не увидит. А если придет — что дальше? Не означает ли его приглашение на ужин и предложение на весь остаток ночи? Скорее всего, она это так и воспримет. Если она связана с террористами, он легко может возбудить ее подозрения. Для чего еще он добивается свидания, если не хочет переспать с ней? А обниматься с террористкой у него желания не было. Кроме того, его могут с ней сфотографировать и потом использовать фото для шантажа.