Тайное чудо для магната. Вернуть любовь
Шрифт:
На кой черт я торчу тогда в этом захолустье?
Отелем этим занимаюсь, как будто мне мало строительного бизнеса. Или он мало приносит.
Да мне эти деньги уже давно девать некуда! И не на кого, надо признать… А ведь все бы отдал, чтоб было, ради кого все это…
А выходит, нет. И не будет, видимо.
Потому что за все эти годы сердце ни разу. Ни с одной. Не дернулось!
Роботом был. Потребности удовлетворял. И только!
Зато стоило увидеть Олю, как она сразу ожило! Подскочило вверх!
И что теперь? Все бросить к чертовой матери?
Вернуться в свою обычную жизнь?
Ну, не тиран же я, в самом деле. Не мерзавец, чтоб Ольгину семью разбивать. Хотя мог бы! Еще как бы мог!
Прижать ее. Посмотреть, чем муженек ее дышит и из чего сделан!
Станет он бороться за нее? Если ему, к примеру, очень больших денег предложить?
Или по-другому. Иначе можно. Накопать компромат на любого можно. Так прижать, что выбор будет невелик. Заставить его уйти. Отказаться…
Но!
Со всей злости ударяю руками по рулю.
Радости мне Олина беда не принесет. Мстить и наказывать ее так за то, что она совершила, я не стану.
Тем более, там малышка. А мне ли не знать, чего стоит счастливое детство и нормальная семья?
Пожалуй, пришло время прощаться с этим местом, — понимаю, возвращаясь в отель.
И с прошлым тоже. Прощаться. Навсегда!
Только черт знает, что с самим отелем теперь делать. Может, Вике его подарить? За моральный ущерб, так сказать?
* * *
Оля
Это была плохая идея, попытаться свести Марточку с Василием.
Я понимаю это практически сразу. Когда малышка отстраненно, хоть и вежливо, улыбается, а после всю дорогу вертит головой по сторонам, высматривая что-то за окнами машины.
На все вопросы Василия отвечает скупо.
И даже его подарок, шикарная феечка, о которой она так мечтала, просто отправляется на сидение рядом с Мартой. И больше она к кукле даже и не прикасается.
— Малыш. Ты чего вертишься, как на иголках?
Наконец не выдерживаю. У Марточки просто шило какое-то внутри сегодня!
Хотя, по идее, она в это время должна быть еще сонной. Ранний подъем, как-никак. Даже я бы еще несколько часов вздремнула.
— А вдруг он приедет? А нас нет?
Печально вздыхает Марта, не отрываясь от окна.
— Кто?
Задаю дежурный, в общем-то, вопрос.
Прекрасно понимаю, кого она ждет. Но… Может, я еще ошибаюсь?
Вдруг речь о каком-нибудь братике котенка, которого пришлось повесить на Маришку. Ну, или про Деда Мороза или еще про какого-нибудь сказочного персонажа, в которого малышка могла успеть влюбиться, посмотрев какой-то новый мультик?
Но нет. Мои надежды проваливаются, когда малышка бодро отвечает.
— Фил!
Всем своим видом выражая, какая у нее недогадливая мама.
Даже покачивает головой неодобрительно по поводу моих догадливых особенностей!
И самое главное, это то, как при этом вспыхивают ее глаза!
Наверное, сразу надо было разворачиваться и уезжать. Но я решила еще попытаться. Дать Василию и нам шанс.
Увы.
Все оказалось напрасным.
Марточку ничего не радовало, как мы с Василием ни старались.
Ни огромный камин в комнате, от которого даже у меня загорелись глаза.
Ни еще целая груда подарков, которая ждала Марточку в нашем номере.
Ни горки, на которые Василий потащил нас, как только мы переоделись с дороги. Ни даже десерты.
— Смотри, какая белочка! Давай ее покормим! Держи орешки. Будем кормить с руки!
Василий старался, как мог, чтобы растопить сердечко моей ледяной принцессы. Впрочем, как и всегда.
Но малышка только что-то бурчала в ответ. Каждый раз отворачиваясь и умоляюще глядя на меня.
И уже через пару часов начала тереть кулачками глазки.
— Она не выспалась просто. Слишком рано для нее поднялись.
Я неловко пытаюсь оправдаться перед Васей. Мне и правда перед ним неловко. Он ведь так старается!
А вот Рогожину, на удивление, и стараться не пришлось.
Надо же! Только появился, и сразу же сразил малышку в самое сердечко! Всего-то два раза она его и видела!
— Марточка! Ты чего?
.
Просто срываюсь, когда замечаю, что малышка размазывает по щечкам слезы.
— Мам. Я домой хочу. Там Фил. Он же меня ждет!
— Малыш…
Качаю головой, крепко прижимая ее к себе. У самой на глаза наворачиваются слезы.
Как ей все объяснить?
А сердце просто разрывается!
— Маленький Фил. Его Маришка, может, молочком напоить забыла. И он без меня гррррустит!
— Ах, маленький, — выдыхаю с облегчением. — Так ты котенка Филом назвала?
— Угу, — довольно кивает, а глазки так и загораются.
Черт! Надо было взять с собой котенка. Может, тогда бы Марточка и повеселее была!
— И большой! Мааааам! Ну он же обещал плиехать! Он знаешь, что мне сказал? Что я самая-самая! И что он хотел бы стать моим папой! А вдлуг он прррриедет, а меня нет? Тогда он больше не пррриедет!
Ох….
Ее отчаянные глазки разрывают мне сердце.
— Ладно, малыш, — видно, делать нечего. — Возвращаемся домой.
Но даже родные стены и котенок Марточке не дают забыть большого Фила. Она так и сидит у подоконника с Филом маленьким, и, поглаживая мурчащую от удовольствия животинку, рассказывает ему о том, какой хороший и замечательный большой Фил. И как он скоро обязательно приедет!