Тайное чудо для магната. Вернуть любовь
Шрифт:
А я…
Я все так же ослепительно улыбаюсь. Что-то отвечаю вместе с Рогожиным.
Но будто я не я. И собственный голос слышу как-то со стороны…
Глава 28
Мне нужна передышка.
Понимаю, после нескольких часов этого безумия.
Ноги отваливаются на высоких каблуках. Губы уже болят от бесконечных улыбок.
И… Мне плохо!
Черт, а ведь этот прием мог стать таким счастливым!
Выскальзываю в уборную.
Прижимаю ладони, смоченные в ледяной воде, ко лбу и вискам.
Будто годы наваливаются сейчас мне на плесчи.
И роскошное платье облегает так, что душит.
Воздух. Мне нужен воздух.
И, пожалуй, я подумаю над предложением этого Дронова. Лучше быть от Фила подальше! Слишком тяжело пересекаться с ним. Видеться каждое утро. И думать о том, что где-то у него есть жена и дети!
Выхожу на морозный воздух с черного входа.
Дышу распахнутыми губами. Даже протираю лицо снегом.
Не сразу понимаю, что я здесь не одна.
Замечаю в темноте в десятке метров высокую фигуру.
— Может, сбежим отсюда?
Голос звучит таким знакомым, таким родным теплом.
— Такие приемы напрягают, разве не так?
Я…
Я задыхаюсь.
Даже начинаю пятится, когда он подходит ближе.
Я сошла с ума? Воспоминания меня добили? Или дело в нервах и нескольких бокалах. Которые я выпила сегодня?
— Так что? Сбежим?
Он оказывается совсем рядом.
Так, что его дыхание опаляет.
А у меня ноги подкашиваются.
Потому что…
Потому что это же Фил!
Но…
Не теперешний! Тот, прежний! Даже будто морщинки разгладились на лбу и у глаз! А голос звучит… Как тогда. Без этой властной стали!
Я…
Я даже в каком-то помутнении протягиваю ему руку… Которая дрожит.
И ее тут же согревает тепло его ладони…
— Ты…
Выдыхаю совсем неслышно. Только облачко пара вылетает с моих губ.
— Детка. Какая ты красивая. Прямо настоящая снегурочка!
Отвечает мне бархатный голос. Обволакивает. Сводит с ума. Заставляет голову кружиться!
— Отойди от нее!
Непонятно откуда взявшийся кулак вдруг резко впечатывается в «моего» того самого Фила. Отшвыривает на несколько метров.
А крепкие руки прижимают меня к себе.
Что? Как это?
Я оказываюсь вплотную прижата к крепкой груди. Утопаю в таком родном, таком знакомом запахе, от которого, как и тогда, годы назад, снова кружится голова.
Рассеянно моргаю, поднимая голову и встречаясь взглядом… С новым, теперешним Филом.
Те же складки между бровей и у глаз, которых не было прежде и которые я вижу на его лице каждый день теперь. То же возмужавшее, ставшее намного жестче с тех пор выражение лица,
— Как это?
Мотаю головой, ничего не понимая.
Ничего, кроме того, что наши взгляды встретились и потемневшее серебро сейчас просто пронзает меня насквозь.
— Что это как?
Бархатным голосом отзывается Фил, прижимая меня к себе еще крепче.
Дурманя своим ароматом… И тем, как жадно вздымается его грудь.
— За тобой нужно приставить охрану, Ольга Николаевна. Или не отпускать от себя ни на шаг! Стоит тебе только сделать шаг в сторону, как…
— Я не об этом!
— А о чем? Если о кавалерах, то смею вам напомнить. Мы здесь оба по работе. Дело не терпит таких вольностей! Мы же приличное заведение, а не…
— Фил. Я не об этом, — ошарашенно бормочу, снова хлопая ресницами.
Я не могла ошибиться. Его лицо… Этот голос…
— Он…
Поворачиваюсь в сторону темной фигуры, которая уже движется к нам, отряхивая снег.
— Он…
— Он что-то сделал тебе?
Рычит Фил, наклоняясь к моему лицу.
Пронзительно заглядывает в глаза, кажется, впитывая каждую черточку.
— Что он сделал? Что сказал? Оля!
— У тебя крепкий удар. Брат, — слышу за спиной такой… Такой родной и такой знакомый голос.
— Но я бы предпочел просто крепкое рукопожатие.
— Брат?
Мы выдыхаем с Филом в один голос.
Только я на грани слышимости, а Фил рявкает по-настоящему.
— Понятия не имею, кто ты и что тебе нужно. Но мой брат умер. Давно, — рычит Фил, отпуская меня из своих объятий.
И я вижу, как бешено начинают раздуваться его ноздри…
В такой ярости я Фила еще не видела. Никогда. Ни разу в жизни!
— Фил…
Осторожно тяну его за рукав, но он не обращает на меня внимания.
С яростно раздувающимися ноздрями наступает на… Свою точную, только более молодую копию!
— Эй. Спокойно.
Фил номер два разводит руками.
Разводит их в стороны открытыми ладонями, как бы показывая, что в них нет ничего, что могло бы причинить вред.
— Я правда твой брат. Макс. Неужели не узнал?
— Подонок.
Цедит Фил, все так же продолжая наступать.
Его кулаки сжимаются так, что белеют костяшки.
— Не знаю, что тебе нужно и откуда ты здесь взялся! Но, твою мать, играть на моих чувствах к брату… Которого я давно потерял… За это убить мало!
— Стой. Подожди. Я могу тебе напомнить наши истории из детства! Как ты прятал меня в шкафу, когда к родителям приходили их очередные дружки по бутылке. А помнишь? Как тебе пришлось продать бабушкин подарок? Часы? А мы потом в подвале прятали еду, которую на эти деньги удалось купить?