Тайное чудо для магната. Вернуть любовь
Шрифт:
Мы оба проваливаемся в пропасть.
Черт.
Я ничего не вижу. Ни о чем не помню! Только мы!
И даже сердце начинает стучать совсем по-другому!
Оно… Будто оживает.
С ней. Только с ней я могу чувствовать себя живым!
Но все вдруг исчезает.
Оля отталкивает меня.
— Но ты… Ты хуже всех! Ты хочешь лишить меня Марточки! С ними я еще могла бороться, а ты… Ты…
— Все, что я хочу, это чтобы вы были со мной, Оля, — хрипло выдыхаю, сжимая
— Вы обе. Навсегда! Разве ты не понимаешь? Я же не жил без тебя все эти годы! Черт, да я стал просто машиной!
— Но ты сказал… Ты…
— Оля. Я просто разозлился. А кто бы не злился на моем месте?
— Ты обещаешь? Ты не разлучишь меня с дочкой?
— Мама! Фил!
К нам подбегает Марточка.
Я тут же подхватываю ее на руки, усаживая себе на колени.
— Мы будем вместе, — шепчу Оле одними губами. Всегда.
— Мама, ты что? Плакала?
Марточка хмурит брови. Становится совсем серьезной.
— Нет, малышка. Совсем нет, — качает головой Оля. — Это просто снежинка в глаз попала.
— Ну что? Пойдем есть десерты?
— Даааааа!
Восторженно улыбается наша малышка, уже сползая с моих колен.
Мы поднимаемся и отправляемся к машине.
Я крепко сжимаю руку Оли, а она… Она так и не выдергивает ее…
* * *
Оля
Мы укладываем Марточку спать.
Вместе.
Малышка уже почти освоилась в новой комнате.
И счастливо засыпает в своей нереально красивой кроватке в форме лепестка.
А я…
Я хочу, чтобы она подольше не засыпала.
Потому что руки дрожат, а по всему телу разносятся разряды тока! Особенно, когда мы с Филом встречаемся глазами!
Весь вечер он так на меня смотрел…
Горящим, голодным, дико кружащим голову взглядом!
Как будто я… его…
Раздевая меня этими чертовыми серебрянными глазами!
Лаская. С нежностью. С такой страстью, что в кафе я постоянно краснела и отводила глаза. А сердце колотилось, как безумное.
Он все время как бы невзначай меня касался.
Пальцами, передавая десерт. Или ногой, прижимаясь под столом прямо к бедру.
А как вспыхнули его глаза, когда Фил начал стирать салфеткой мороженое, которое запачкало мои губы…
Я чуть не задохнулась от одного этого взгляда! Забыла, где нахожусь, и…
Сейчас мы останемся вдвоем. В этом огромном доме.
И… Мне страшно, потому что больше ничего его не остановит!
А я…
Смогу ли я сопротивляться? Собственным чувствам?
— Оля.
Фил касается моих пальцев. Легко.
Но меня прошибает разрядом тока. Насквозь.
— Уже
А как им не пересохнуть? Когда Фил постоянно на них так смотрит?
— Нам тоже пора спать.
Быстро соскальзываю с кроватки Марточки.
Стараюсь почти бегом покинуть эту комнату и добраться до своей! Чтобы запереться на сто оборотов ключа!
Но…
— Оля.
Фил быстро нагоняет меня в коридоре.
Тяжело дышит, разворачивая меня к себе.
— Может, пора сказать Марточке, что я ее папа?
Он прижимает меня к своему телу. Впечатывает в него, обдавая жаром своей кожи.
Мы дышим, как будто пробежали марафон.
Кажется, мое сердце сейчас просто вылетит из груди, так часто бьется!
— Пока рано, Фил. Подожди. Она только перестала думать, что ты чудовище.
Пытаюсь улыбнуться, но…
Губы горят от его вспыхнувшего взгляда.
— Хорошо, — хрипло отвечает Фил, медленно, мучительно сладко проводя пальцами по моим губам.
— С этим подожду… Но это… Это не может больше ждать!
Он обрушивается на мои губы.
Властно раздвигает их языком.
Прижимается ко мне так, что я ощущаю… Все его тело. И его бешеное, безумное желание.
— Не надо, Фил, — я тяжело дышу, еле отталкиваясь от него.
— Не надо. Пожалуйста. Я не хочу так…
— Ты моя единственная, Оля. Единственная. Навсегда.
Все внутри меня сжимается от его слов. От его голоса. Он серебра в его глазах, которое стало совсем черным.
— И ты моя. Признай это. Ну же. Признай.
Крепкие руки сжимают мои плечи.
Я молчу, но…
Он снова касается моих губ.
Теперь совсем иначе.
Нежно. Неторопливо. Так… Запредельно нежно и сладко…
И я дрожу.
Обхватываю его шею.
Сама запрокидываю голову, открываясь ему и раскрываю в ответ губы.
Это безумие. Настоящий ураган.
Он хрипит что-то мне в рот, и его поцелуй становится диким. Жадным. Безумным.
Как и руки на моем теле.
Они теперь везде.
Такие горячие. Таком страстные. Такие ненасытные.
Наши бедра ударяются.
Я лихорадочно отвечаю на его поцелуй. С ума схожу от этих диких, безумных ласк.
— Оля, — сдавленно выдыхает Фил, срывая с меня одежду. — Я люблю тебя. Люблю, твою мать!
И я больше ничего уже не слышу.
Лихорадочно срываю с него рубашку.
Наши зубы ударяются, когда мы схлестываемся в новом поцелуе.
Фили забрасывает мои ноги себе на бедра.
Несет вперед по коридору, продолжая дико, жадно целовать. А я даже не замечаю, куда!