Тайное чудо для магната
Шрифт:
— Ох. Это как от динозавров осталось.
Фил подтверждает мои догадки, освещая нехитрое пространство вокруг нас.
Обычный заброшеный домик. Больше похожий на сарай в деревне. Запыленный и заваденный каким-то хламом в совершенно беспорядочном порядке.
— Смотри. Печка даже есть. Сейчас согреемся.
— Сбрасывай пальто.
Даже не замечаю, когда его руки оказываются на моей талии. Сжимают, поглаживая. А губы совсем рядом с моими…
— Фил!
— Так спешишь меня раздеть?
Руки жадно скользят
— Эй. Перестань.
— Я тебя растираю. Это жизненно необходимо. Надо же уметь выживать в суровых условиях!
Он сбрасывает с себя пальто. Совершенно мокрое и тяжелое. Уже просто задубевшее на морозе.
Печка чихает несколько раз, но не разжигается. Отсыревшие спички, которые здесь лет сто, наверное, лежат, совершенно непригодны. Да и быстро заканчиваются!
— Ну. Не плачь. Нас обязательно найдут, малышка. Как только станет светло…
— Мы к тому времени уже замерзнем! Насмерть!
Я не плачу. Просто обхватываю себя обеими руками, пытаясь согреться. Накатывает паника. Мы так далеко от цивилизации! А если у него воспаление легких будет? Или еще похуже? Мы здесь умрем!
— Этого я никак не могу позволить.
Его руки скользят по моей щеке. В тусклой пляске огонька свечки, которую мы нашли, Фил кажется нереально красивым.
— Иди. Ко мне. Оля…
— Не… Нне надо…
Я начинаю пятиться назад. Фил наступает до тех пор, пока я не упираюсь спиной в стену.
— Ничего не бойся.
У него пальцы синие. Но когда касается, становится вдруг так горячо….
— Все будет хорошо.
И я сама не понимаю, как вдруг жадно отвечаю на его поцелуй. Все тело дрожит, зуб на зуб не попадает. Или и правда, это инстинкт? Который заставляет выживать в любых условиях, отключая мозги?
Мои руки сами зарываются в его волосы.
Не замечаю, когда он успевает сбросить с себя рубашку. Стальные мышцы груди уже врезаются в мои ребра. Заставляя дрожать еще сильнее…
* * *
Ох, кажется, сейчас что-то будет! Как думаете? Или все-таки замерзнут, мммммм?
Люблю вас! Всем миллион воздушных поцелуев!
1.3
Жарко. Горячо. Обжигающе!
Или это я настолько замерзла, что мне кажется, будто все мое тело горит?
Мое платье вместе с брюками Фила отлетает за какие-то секунды на кучу тряпья.
Губы ударяются о губы до боли. Зубы с ударом бьются, когда мы схлестываемся в диком, безумном поцелуе.
Я не помню, не понимаю, когда и мы оказываемся вместе на той же куче. Сплетаясь руками, ногами, скользя по коже неистово, жадно. С дикой дрожью во всем теле. И даже внутри.
Настойчивые горячие, такие крепкие мужские руки жадно заскользили по таким местам, где прежде никто не касался.
И я с каким-то неистовым помутнением отдаюсь этим ласкам. Распахиваюсь. Поддаюсь и раскрываюсь снова и снова. Выгибаюсь навстречу крепким рукам, чувствуя, как из горла вылетают хриплые стоны…
Сама впиваюсь руками в широкие плечи. Задыхаюсь от жара. Плавлюсь не хуже той самой свечи.
— Фил…
Выдыхаю, откидываясь головой на кучу тряпья.
Только руками прижимаю его к себе крепче.
Как кошка, верчусь, позволяя жадным горячим рукам творить невероятное. Тяну на себя…
— Вот так. Кожа к коже. Какая ты красивая.
Шепчет Фил, согревая меня дыханием. Распаляя до степени настоящего пожара! Посильнее печки!
Его губы скользят по моей шее. Жадно жалят, обжигая каждым прикосновением. Спускаются все ниже и ниже, распаляя дикое нетерпение, когда он прикасается к пупку. Чуть прикусывая, царапая зубами, втягивая в себя раскрасневшуюся раскаленную кожу…
Кажется, ничего вкуснее этих губ я не ощущала никогда в жизни! И горячее тоже!
Фил возвращается ко мне. Снова накрывает мои губы своими. А я, задыхаясь, отвечаю ему так же ненасытно, подрагивая всем телом, как будто от этого зависит моя жизнь. Но ведь так оно и есть!
Мне кажется, или еще немного, и нас не от угрозы ледяной смерти придется спасать, а от пожара!
Во всем теле будто вспыхивают горячие искры! И я вспыхиваю, как настоящая спичка, когда его бедра резко вклиниваются в мои! Стону, и, кажется, кричу прямо в его губы, комкая ногтями мощные, нереально широкие плечи. И даже резкий укол боли, который, кажется, пронзает меня до самого затылка, не унимает какой-то странной дикой жажды быть с ним еще ближе…
Безумие. Настоящее безумие.
Меня выгибает над тряпками дугой. Тело сводит мощными спазмами. Мы ударяемся телами так же неистово, как прежде зубами, схлестываясь в поцелуе…
Кажется, воздух в этой избушке уже и правда раскалился. Дошел до отметки самых жарких курортов!
Тяжело дыша, мы просто валимся в груду тряпья.
Сил нет никаких. Тело словно ватное. Перед глазами странная пелена…
— Эй, малыш. С тобой все в порядке? Оля?
Чувствую, как его руки все еще голодно скользят по моему телу. Слышу его чуть хриплый голос. Но сил нет ни пошевелиться, ни ответить. Веки будто наливаются свинцом…
— Вот же черт.
Не знаю, сколько времени проходит. Меня встряхивает от неприятного прокуренного голоса.
— Ничего их не останавливает! Хоть за озеро заберись, хоть на опушку леса! Устроили себе дом свиданий, а, Михалыч! Ты только посмотри!
Чуть приоткрыв с трудом тяжеленые веки, замечаю двух мужиков в какой-то вроде рыбацкой, что ли, одежде.
Ой, мамочки!
Сигнальной лампочкой в голове загорается понимание. Нас нашли. Вот так. Совершенно без одежды, на куче тряпья!