Тайное становится явным
Шрифт:
Почему она называет его не родным именем? Разве так правильно? По всем приметам его имя Стрелец, его порядковый номер 4018, а место жительства – четвертый бокс шестого уровня, где пахнет резедой, а за стеной каждые два часа слышны молитвы во славу Аллаха. Где все отличаются прилежанием и ожидают щедрого воздаяния за усердие…
Дальнейшие события неслись с сумасшедшей скоростью. Подчас громоподобно. Отдельные места он не помнил – память изменяла. Густые травы, пахнущие клевером и одуванчиком (у него потрясающая чувствительность к запахам!). Яма под зданием какой-то низенькой подстанции. Жестяной козырек, подвальное оконце, луч света, освещающий мятую траву… И целлофановый
– Делай и не спрашивай, – поучали его как маленького. – Так надо. Так хотели наши старшие товарищи… Они нас скоро встретят и меч нам отдадут…
Первую гранату он швырнул во двор ГСМ: в цитадель из «затоваренной бочкотары» на поддонах. Вторую бросил под окно подстанции. Взрывы произвели впечатление – граната Ф-1 оборонительного действия предназначена для метания из укрытия – оружие мощное, осколки летят веером, покрывая двести метров. Стрелец бросил спутницу на землю, а когда улеглась пыль, подкинул дров. Перевернулся набок, разжал усики, выдрал чеку и поочередно метнул две гранаты в периметр.
– Последнюю оставь! – крикнула женщина. – Пригодится!
Два ослепительных фонтанчика взвились в небо. Занялись огнем бочки во дворе ГСМ. Часть пламени перекинулась на стену, и стало светло, как днем.
– Ух ты, классно! – воскликнула женщина. – Враги сожгли родную урну, Туманов! А ну драпаем отсюда!..
Через ошметки периметра – бегом… Они пронеслись метра четыре и попадали в траву: бегущий вдоль колючки строчил из автомата! Больше для острастки – куда уходили пули, пока неясно. Кто же бьет с такого расстояния?
– Туманов, сними его, – взволнованно выдохнула женщина. – Он первый, сейчас их будет много…
Он должен служить и защищать. Стрелец сел на колени. Ближе бы подпустить. Стрельба из «стечкина» на дальней дистанции – что из рогатины по парашютистам. Но ждать нельзя, время поджимает. Ладно, подпустили… Он сжал рукоятку обеими руками и стал стрелять – прицельно, методично нажимая на спусковой крючок. Обойма опустела. Есть контакт! Часовой неуклюже взмахнул руками, как бы нехотя (правильно, а кому охота?) завалился в траву.
– Вау! – вскричала женщина. – Зажмурился, гад! Дотянем до леса, а, Туманов? Бежим!..
«Уж больно она весела, – думал он, вскакивая на ноги. – Так шебутятся, когда в жизни происходит радостное событие. А чего тут радостного?»
В лагере уже вовсю шумели. Похоже, назревало Вавилонское капище – с участием до зубов вооруженной публики.
«Куда я бегу?» – равнодушно думал Стрелец, врываясь в кустарник. Задержался, отогнул для прохода женщины крючковатые ветви. Они не вбежали – они буквально втиснулись в лес и очутились во власти мха и аромата хвои.
Знакомые ощущения – он уже бегал с этой женщиной по лесу, причем делал это не единожды. То есть состояние привычное – бег с напарницей по тайге как своего рода комплекс упражнений. Не нужно волноваться, он в родной стихии, и ничего сверхненормального не происходит.
Выстрелы в спину тоже не встревожили – когда от кого-то убегаешь, они всегда стреляют. Погони не было – попробуй догони в ночном лесу. Другое дело – на выходе из леса или на скрытых «блокпостах», внешне замаскированных подо что угодно. Они пробежали пару километров, дальше шли пешком – женщина отдыхала, вися у него на руке. Потом опять бежали, опять отдыхали. По кустам и закоулкам подвывали кикиморы. Обернувшись барсучатами, шастали лешие. Сквозь деревья светила луна – медная, напыщенная, не луна, а фанфарон надутый… Через час непрерывного движения на север сдали чуть правее, на
Они опять бежали и где-то упустили важное обстоятельство. Пронзительная сирена расколола лес. Завыла в стороне, но до того громко и противно, что казалось, вот она, над головой. Стрелец споткнулся и встал. Женщина потянула его за руку.
– Бежим, Туманов, черт с ней! Мы в зоне, здесь учебная дистанция. На деревьях датчики, они сообщают на пульт о прохождении объекта, и когда их что-то не устраивает, начинают верещать… Проскочим, Туманов. Где датчики, там дорога. Я сойду за курсантку, ты за «унтера»… Снимай мешок, скорее… И забери у меня, ради бога, пистолет…
В голове откуда ни возьмись появились дрожащие тексты, параграфы. Буквы и слоги, о которых он в прошедшем времени даже не подозревал, формировались в слова и предложения. «…Характерного образа… Отмечены заметным своеобразием, отражающим особенности жизненных условий и исторических судеб этого края…» Нет, не то… «Объектов с характерным строением, массой тела и температурой, близкими к человеческим…» Точно, тепловизор, теплограф… Он уже сталкивался с этой техникой. И не только с этой. В наши дни «сторожей» понавыдумывали – мать честная… Тонкая проволока, обрыв которой замыкает контакты. Емкостные сигнализаторы, ПНВ с инфракрасной подсветкой, высокочувствительные микрофоны, засекающие хруст ветвей, шепот, вздохи, тяжелое дыхание…
Выбей из головы, не время. Вот она, обочина… В два конца ведет дорога. Разбитая тяжеловозами, изрытая дождями – узкая ленточка посреди тайги. Связующее звено засекреченного городища с северо-восточными вратами в мир. До врат верст тридцать…
Бежать стало опаснее, но легче. Еще пара километров, дальше пешком, восстанавливая дыхание. Новый рывок. Навстречу – люди… Уходить нельзя, уже заметили. Они тоже бегут – черные тени пляшут по дороге. Вот тени вырастают, слышен топот двух десятков ног, дыхание…
– Туманов, прикрикни на меня. Да погромче. Ну же… – женщина вырвалась вперед и свернула к правой бровке. Ей удобнее там бежать – по примятым листам подорожника.
– А ну шире шаг, выше ногу! – зарычал Стрелец. Само вырвалось, непроизвольно.
Группа пробежала мимо – рассыпанной колонной. Каждый за себя, наедине со своей собственной дыхалкой. До товарищей дела нет, до врагов – тем более.
– Ребята, – прохрипела женщина, – мы от поезда отстали… Кто видел группу «два-ноль-два»?