Тайны Ангела, или Учреждение СЛО-312
Шрифт:
Аменозиновый кабинет: в нем находятся все сильно действующие учетные препараты, и обязательно сейф, с кодом и ключом, вентиляционный шкаф, медсестра работает под вентиляцией, опустив руки в вентиляционный шкаф, оберегая себя от вредных паров наркотиков. Штативы стоят для капельниц, на них болтаются капельные системы. Кушетка – это скамейка, куда ложится больной. Тележка с мензурками, в них лекарство для каждого больного. На стол, который стоит возле большого окна, лежат журналы, где ведется учет лекарственных препаратов. Ультрафиолетовая лампа, для кварцевания кабинета, то есть дезинфекция помещения. Эмма открыла кабинет
– Трудись, твое поле деятельности ограничено шестым корпусом. Рабочий день заканчивается в 17:00, у тебя два часа, на то чтобы хоть немного вникнуть в работу. На сегодня я выполнила весь набор лекарств по предписанию врача и сложила в каталку, пол пятого раздам по камерам, и в пять вставляешь ключики в замок аминозинового кабинета, он сдается охране на пульт. – Эмма рассказывала, сидя в процедурке. – Давай мы с тобой чайку сварганим!
Лариса и Эмма пили чай. Эмма оказалась словоохотливой особой, рассказывала разные истории, про заключенных и бывший медперсонал. Лариса слушала внимательно, пропитывалась рабочим климатом.
– Ты позовешь меня половина пятого? Пойду, познакомлюсь с другим кабинетом, – вставая, сказала Лариса и пошла на выход.
– Да, – весело отозвалась Эмма, ей понравилась Лариса.
Лариса вошла в кабинет осмотрелась по сторонам. Подумала, завтра надо спросить, где ключ от сейфа. Села на стульчик возле стола, полистала журналы наблюдения, не вникая в смысл написанного. Задала себе вопрос, почему ей знакомы решетки, железные двери с кормушками, локалки из арматуры, поперек продола, если она впервые попала на охраняемый объект. С позиции позитивного мышления, не нашла ответа. Посмотрела в окно, картина не угнетала, не утомляла, было ощущение – дежавю…
– Хочу позвонить Маше, – проговорила вслух, не опасаясь, что её кто-то услышит и сделает замечание, что она разговаривает сама с собой.
В дверь постучали, заглянула Эмма.
– Лариса иди, знакомься с главным. Мужик мировой, помнишь, как зовут? – спросила Эмма, пропуская Ларису вперед.
Лариса кивнула головой и пошла, тихо ступая по дорогому паласу в коридоре. Эмма тихо позвала Ларису, привлекая её внимание, взяла за руку.
– Лариса, когда выходишь из кабинета, хоть на одну секунду, закрываешь его на ключ. Правило, номер один, запомни, пожалуйста, – вежливо сделала замечание Эмма.
Лариса повернулась, улыбнулась, вернулась к кабинету, вытащила ключ из кармана халата, вставила в замок, щелкнула замком, бросила ключи в кармашек халата. Она подошла к двери заведующего отделением в другом конце коридора, через локалку, которая открывала сама, другим ключом из связки, которую ей дала Эмма. Прошла мимо кабинета конвоя. Прошла мимо кабинета дежурного по корпусу, удивилась, почему чувствует себя в своей тарелке? Постучалась, не дождалась ответа, дернула ручку двери на себя, дверь распахнулась.
– Олег Игоревич, здравствуйте, – увидела звездочку на погонах, произнесла, – товарищ майор… – и захлопала ресницами, удивляясь, что знает чин военного.
– Ну, ну, все нормально, можно Олег Игоревич! Вы ведь не военнообязанные! Осмотрелись, будем работать? Очень интересно, что вы посмотрели на мои погоны и назвали чин. В анкета не указано, что у вас кто-то из родителей военнообязанный. – улыбался, умный врач, он не понял, что смутило Ларису.
– У меня
– Парфенова Лариса Александровна? – Уточнил врач, заглядывая в анкету.
– Да, – скромно отозвалась Лариса.
– За вас ходатайствует наш начальник, сильная, сильная… полковник, – уважительно отозвался о начальстве, Олег Игоревич. С уважением в голосе проговорил майор, который не фальшивил, он действительно уважал Веру Витальевну.
Лариса понимающе кивнула головой, согласилась, улыбалась, ей тоже понравилась начальник заведения. Сила и самостоятельность сквозили в каждом её движении.
– Мне очень понравилась Вера Витальевна, – Лариса решила не скрывать своё отношение к начальству.
– Ну, и отлично, завтра с утра познакомитесь с инструкциями, а сегодня можете почитать таблички, которые весят возле каждой камеры, и у вас стоят на столе в подставке. Если не устали от информации, – предложил врач.
– Хорошо. От информации не устала, – отозвалась Лариса.
– Ознакомьтесь с инструкцией предписания, как вести себя с осужденными. Думаю, что это важнейшая информация в нашей работе. – Олег Игоревич не давал указания, что делать, он мягким тоном навязывал план работы.
– Ладно, – Лариса соглашалась легко, по принципу: «я, Герасим – на все согласен».
– Я надеюсь, вам профессия врача по душе. Вы сможете работать с тяжёлыми больными? Наш контингент особенный! – Олег Игоревич внимательно смотрел на Ларису.
– Я, еще не понимая, что значит «особый», пока в моем сознании, наверное, устаревшие понятия, считаю, что все больные беспомощны и нуждаются в уходе и лечении, как-то так, – Лариса улыбалась, только уголками губ.
Больше в кабинете главврача делать было нечего и вопросов у него не нашлось. Лариса встала со стула, кивнула головой в сторону двери. Она спросила разрешение идти и вышла в коридор. Когда шла по коридору, встретились два конвойных, всего их в смене было шесть человек и два медбрата. Не большой коллектив, но понимание и дружелюбие читалось на всех лицах.
– Здравствуйте, привыкаете? – радушно улыбнулся, один из конвоя.
– Осваиваюсь, – отозвалась Лариса, наградив его в ответ улыбкой.
На этом и разошлись, болтать как-то не хотелось. Конвойные смотрели в след красивой, высокой Ларисе. Она заглянула в процедурный.
– Эмма, не забудь, что я существую, – помахала рукой Лариса.
– Не забуду, – подняв голову от писанины, отозвалась Эмма.
Лариса села за стол, плотно придвинула стул, разглядывала предметы на столе, бесцельно передвинула пустой стакан, смахнула с поверхности полироли не существующую пыль. Провела большим пальцем по табличкам, стоявшим столбиком. Вытащила первую попавшую, которую нащупали пальцы, не выбирала, получилось так, как получилось. Положила перед собой на стол, разглядывала красную полосу, проведенную через всю табличку, подумала, что может она там прочитать опасного, понятно одно, сведения в этих табличках и делают контингент особым. Накрыла двумя ладошками, настраивалась на то, чтобы начать чтение, смотрела прямо перед собой в окно, мысленно твердила, одно слово «читай», «читай», «читай»…