Тайны английской секретной службы
Шрифт:
Канарис, осведомленный лучше своих испанских приверженцев, указал, что, поскольку с очередной партией фруктов генерал Франко отправил в подарок несколько гранат, которые наверняка оторвут руки нескольким зеленщикам в тот момент, когда они будут распаковывать корзины, команды пароходов и их грузы будут подвергаться тщательной проверке.
Тогда возник более остроумный план. Испанское правительство подписало торговое соглашение со Швецией о поставке апельсинов. Пароходы с апельсинами для Швеции должны были беспрепятственно проходить английский морской контроль. Ванхоуфе отправили на одном из таких пароходов под видом матроса, и в феврале 1944 года он благополучно прибыл в Стокгольм. Каким-то образом ему удалось ускользнуть от шведской полиции
Шведская «дорога спасения» оказалась не такой загруженной, как испанская, но превосходно организованной. К тому же шведское правительство строго соблюдало международные конвенции о нейтралитете. Английские и американские летчики, приземлявшиеся в Норвегии, быстро находили убежище у английских властей, как только им удавалось ускользнуть от пограничной охраны.
Поэтому прибытие Ванхоуфе не вызвало особого интереса, и то только потому, что он прибыл необычным путем. Ванхоуфе показал вырезки из газет, в которых сообщалось о его побеге из гестаповского застенка в Брюсселе, а свой рассказ о странствиях по Франции и Испании приукрасил интригующими подробностями о приключениях и опасностях, которых ему чудом удалось избежать. Лондон и Стокгольм обменялись шифрованными посланиями; после чего «отважного путешественника» посадили в бомбардировщик «Москито», отправлявшийся в Шотландию.
В Лондоне он снова рассказывал свою историю и показывал газетные вырезки. Сотрудники «молчаливой службы» спокойно выслушивали его, но у них были все основания усомниться в искренности человека, за голову которого было объявлено вознаграждение и который вот уже несколько месяцев беспрепятственно странствовал по Европе, хотя имелись улики, доказывавшие его невиновность, — улики, которые мог использовать против него каждый любопытный полицейский Но даже если и возникали сомнения, о них умалчивалось, и просьба Ванхоуфе — он хотел поступить в бельгийский торговый флот — была удовлетворена.
Но странное совпадение: потребность в людях в торговом флоте союзников внезапно исчезла. Невысокий бельгийский матрос был никому не нужен, и ему ничего не оставалось, как бродить по лондонским верфям.
Однажды он зашел в один из баров Пеннифилдса и спросил, не заходил ли сюда некий мистер Пирс. Это решило его судьбу. Человек в морской форме, который стоял, облокотившись на прилавок, мог бы сказать Ванхоуфе, что мистер Пирс сидит в тюрьме. Но он не сделал этого. Он лишь предложил бельгийцу сесть в такси и отправиться в Скотланд Ярд…
При обыске сыщики нашли доказательства его шпионской деятельности. Были обнаружены небольшие списки с обозначением передвижения судов и целым рядом подробностей о последствиях бомбардировок.
На судебном процессе под председательством судьи Халлета Ванхоуфе сделал обычное для немецкого агента заявление: прибыв в Англию и увидев действительное положение вещей, он решил отказаться от шпионажа и бороться за дело союзников. В течение двух дней он убеждал присяжных в своей искренности, но 24 мая 1944 года был приговорен к смерти и через два месяца повешен в Пентонвиле.
По всей вероятности, Ванхоуфе погубила изобретательность Канариса, его стремление во что бы то ни стало найти письменные доказательства прошлой деятельности своего агента. Хитро сфабрикованные газетные вырезки в конце концов и привели Ванхоуфе к виселице. Но германская разведка имела другие козыри, которые она не замедлила использовать. Идея заключалась в том, чтобы прибегнуть в Англии к услугам одного предателя, используя Красный Крест как ширму. Однако план провалился. И это лишний раз показало, что немцы грубо пренебрегают всеми международными соглашениями.
ГЛАВА XVII
СЛУЧАЙ С ПИСЬМАМИ КРАСНОГО КРЕСТА
Однажды в октябре 1943 года по лестнице английского посольства в Мадриде поднимался пожилой измученный человек. Он был не брит и, очевидно, очень болен.
Чиновники посольства уже привыкли принимать
Основную массу посетителей посольства составляли английские летчики и бежавшие военнопленные. А Джоб бежал из немецкого лагеря заключенных, находившегося на окраине Парижа, в Сен-Дени. Лишь благодаря редкой удаче трудное путешествие окончилось успешно. Ведь Джоб был стар и слаб, а путь через Пиренеи никак не назовешь легким.
У него был такой жалкий вид, что испанские полицейские, останавливавшие его четыре раза, отпускали, жалея и слегка презирая этого беглого англичанина.
Но за обветренным лицом и поношенной одеждой Джоба скрывались хорошее воспитание и культура. История, которую рассказал Джоб, подтвердила это впечатление. Его отец был достаточно богат, чтобы послать своего сына в английскую закрытую среднюю школу. В Англии он некоторое время прожигал жизнь, а затем переехал во Францию. Там он жил на средства, оставленные ему родителями, которые к тому времени умерли. Стремясь завязать хорошие знакомства и найти достойное занятие, Джоб открыл школу, в которой обучал английскому языку представителей парижского высшего общества. Он перечислил офицеров французского генерального штаба, известных артистов и писателей, побывавших его учениками.
Допрос превратился в дружескую беседу. И этому немало способствовало то обстоятельство, что один из чиновников посольства учился в одной школе с Джобом. Полились приятные воспоминания. Джоб сообщил ценные сведения об интернированных, находившихся в лагере Сен-Дени, где нацисты держали известных английских граждан. Одно время в этом лагере находился сэр Хью Олифант — бывший английский посланник в Бельгии.
Джоб стал желанным гостем посольства. Английский доктор подлечил его. Ему дали новую одежду. В Лондон послали спешное донесение, и набравшийся сил бывший интернированный сел в Лиссабоне на самолет. 1 Ноября 1943 года он прибыл в Англию.
Джоб, конечно, знал, что настоящий допрос начнется тотчас же, как только он попадет в руки властей. И вот здесь он уже не с такими подробностями рассказывал о своих школьных годах и о днях пребывания в Париже. Джобу было нечего скрывать, но как заполнить множество пустых мест в биографии?.. Его отец, натурализованный англичанин, родился в Германии. Он возлагал на своего сына большие надежды и определил его учеником к адвокату. Однако молодого человека тянуло к ярким огням Вест-Энда, к модному в то время мюзик-холлу «Эмпайр» и другим увеселительным местам. Молодой Освальд попал в компанию, которую полиция называла «нежелательной», и стал совершать, правда, не очень серьезные проступки, что в конечном счете привело к не слишком приятному знакомству с полицией. Когда его убитые горем родители умерли, он все свое наследство вложил в рискованные деловые предприятия, потерял свою долю в них и оказался банкротом. Он стал работать продавцом в комиссионном магазине, влача жалкое существование, пока наконец не счел более благоразумным переправиться на другой берег Ла-Манша. Как и многие люди, предпочитавшие избегать столкновений с английской полицией, он растворился в космополитическом обществе французской столицы, даже не ответив на призыв своей страны в 1914–1918 годах. Правда, Джоб всегда вспоминал о своем английском происхождении, когда на сцене появлялась английская полиция.