Тайны археологии, Радость и проклятие великих открытии
Шрифт:
Но уже через два дня движения на обочинах дороги стали оставаться брошенные зарядные ящики и обозные телеги. "Лошадей пало много", писал де Коленкур 21 октября. Еще через три дня под Малоярославцем, выехав перед рассветом на утреннюю рекогносцировку, сам Наполеон едва не попал в плен казакам. Если бы казаки знали, с кем столкнулся их разъезд на дороге... "Не подлежит сомнению, что император был бы убит или взят в плен" - * Коленкур, бывший в той стычке рядом с Наполеоном, знал, что писал. Именно после этой схватки император Издал приказ о подготовке армии к долгому и быстрому . Часть обозов было ведено бросить.
338
В. БАЦАЛЕВ, А. ВАРАКИН
ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ
339
Судьба Великой армии была
– 9 ноября около полудня мы вновь увидели Смоленск". Часть войск вместе со старой гвардией и императорским конвоем вошла в город, остальные расположились в окрестных селениях. Войска собирались долго, подтягивались отставшие. Армию надо было реорганизовать. "Я сжег много экипажей и повозок", - сообщал де Коленкур.
Филипп-Поль граф де Сегюр - генерал и писатель, находившийся в свите Наполеона в чине адьютанта, в 1824 году издал свои мемуары, в которых позднейшие исследователи выделили одну только фразу: "От Гжатска до Михайловской деревни между Дорогобужем и Смоленском в императорской колонне не случилось ничего замечательного, если не считать того, что пришлось бросить в Семлевское озеро вывезенную из Москвы добычу: здесь были потоплены пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест с Ивана Великого. Трофеи, слава, все блага, ради которых мы все жертвовали всем, стали нам в тягость, теперь дело не о том, каким образом украсить свою жизнь, а в том, как спасти ее. При этом великом крушении армия, подобно большому судну, разбитому страшной бурей, не колеблясь, выбрасывала в это море льда и снега все, что могло затруднить и задержать ее движение!"
Остатки разбитой армии покинули Россию, но У*е через пять лет бывшие офицеры ее стали проситься обратно - за своими ценностями, брошенными, закопанными* утопленными где-то на пути своего отступления. Кому-?0
и в самом деле разрешали приехать, но, как правило, память наполеоновских служак удерживала лишь ужасы бегства - голод, холод, казаков и что никаких сокровищ из России им вывезти не удалось.
Однако фраза графа де Сегюра, едва только мемуары прочли в Москве, подвигла на поиски "московской добычи" и многих соотечественников. Смоленский генерал-губернатор Н. И. Хмельницкий первым послал людей обследовать озеро Семлевское, известное также и под именем Стоячее. Сокровищ обнаружить не удалось. Но поиски не прекратились. Несколько лет искала пушки приехавшая из Петербурга команда предприимчивых людей - но тоже безрезультатно.
Еще раз берега Семлевского озера увидели кладоискателей в канун подготовки к столетию Бородинской битвы, когда по всей России собирали все, что имело отношение к французскому вторжению в Россию. В Смоленской губернии было собрано немало добра, оставшегося после французов - ружья, повозки, нашлись даже мундиры, но Семлевское озеро хранило свою тайну.
Потом всем в России надолго стало не до каких-то там наполеоновских сокровищ.
К ним вернулись в хрущевские времена - забытые ньше уже комсомольские отряды организовали экспедицию в Семлево под эгидой газеты "Комсомольская правia". Многим, наверное, помнятся захватывающие репорта*и оттуда - вот приехали, скоро начнем искать, вот-вот найдем... Вот уже ищем и скоро-скоро... Снимались филь'''Ь1, показывались по телевизору. Ажиотаж был большой.
Искали аж двадцать лет - последний "комсомолец" ;хал из Семлева в 1981 году. Никто не слышал голоса '"ториков и археологов о бесполезности поисков. Парни завали на лодках, ныряли,
340
В. Б А Ц А Л Е В, А. В А Р А К И Н
ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ
34]
окрестных лесах боеприпасов Великой Отечественной. Приезжали и зимой, в огромные проруби опять спускали водолазов. Пытались наладить металлоискатели, для чего опутывали озеро проводами. Размах поисков был нешуточный. Кончилось дело потоплением понтонов, полным раздрыгом компании и абсолютной безрезультатностью поисков. Лишь потом кладоискатели прислушались к историкам, которые почему-то утверждали, что позолоченный крест с колокольни Ивана Великого вообще был обнаружен в Кремле, прислоненным к стене собора, и благополучно водружен на место, о чем в архивах сохранились рапорты, к географам, почему-то утверждавшим, что за сто пятьдесят лет изменилась и топонимика названий и сама природа этих мест, к метеорологам, которые доказывали, что в осеннюю предзимнюю распутицу ну никак французам нельзя было протащить пушки и обозы по болотам и лесам к озеру - и зачем это им было делать, бросавшим и до и после Смоленска целые батареи просто
на дороге?
На современной карте-двухверстке вокруг самого райцентра Семлева озер нет. Озеро Стоячее существует, но находится оно на речке Дыма в десяти километрах от райцентра, и дорог туда нет. Семлевское озеро не попало на карту потому, что стремительно заболачивается и каждый год уменьшается в размерах. От него до старой Смоленской дороги полкилометра. Есть основания полагать, что во времена нашествия двунадесяти язык оно было видно с тракта. В принципе французы вполне могли бы дойти до него, но вряд ли им удалось бы провезти тяжеленный обоз по сплошным болотам, не замерзающим иногда и в декабре. Вспомним, что первый снег в 1812 году выпал в Смоленской губернии лишь 3 ноября.
И что все-таки за ценности тащили с собой французыКак было дело с крестом - уже понятно. Но что это за "украшения Кремля"? А "старинное оружие" - что имел
в виду граф де Сегюр? Видимо, это были оклады с драгоценных икон, ободранные французами, да образцы холодного оружия из кремлевского арсенала. Вряд ли всего этого было много - ну, может быть, несколько повозок.
8 легендах о кладах всегда надо начинать с выяснения - откуда ценности и могли ли они оказаться там, куда указывает легенда. Клад Наполеона не исключение. Конечно, французы увозили из сожженной Москвы много. Но, так сказать, государственного значения эти ценности не имели. Государственную ценность для французов могли иметь две вещи продовольствие для людей и фураж для лошадей, но никак не серебро и не "старинное оружие".
Кстати, московский генерал-губернатор граф Федор Васильевич Ростопчин в своих ''Записках о 1812 годе" упоминал о том, что из Москвы были вывезены все наиболее чтимые иконы, а также серебряные люстры, подсвечники, ризы, оклады книг из большинства церквей и соборов, а те, что увезти не успели, были надежно спрятаны монахами монастырей и самими священниками.
Французы уносили в ранцах немало - и почти все это было собрано окрестными крестьянами или увезено на Дон во вьюках казаков атамана Платова.
Поэтому реально можно говорить об утоплении французами лишь части своего артиллерийского парка.
9 января 1836 года российский подполковник, чья фамилия канула в Лету, написал такой рапорт: "В бытность Мою в Вяземском уезде, где находится Семлевское озеро, Желая собрать на месте сколь можно ближайшие об означенном событии сведения, мне удалось узнать, что действительно после общего отступления французской армии Помещик села Семлева г-н Бирюков отправил в земский СУД 40 лафетов, но пушек от них за всеми тогдашними Разведываниями не найдено, из чего следовало заключить, Что означенные орудия не были везены дальше Семлева и