Тайны беларуской истории

Деружинский Вадим Владимирович

Указом царя Алексея Михайловича («Уния подлежит уничтожению») священников греко-католической церкви казнили, а прихожан насильно заставляли переходить из православной веры Византии и Киева — в Московское (Ордынское) «православие», «веру схизматиков», для чего сотнями присылали попов из Московии.

К издевательству над чувствами верующих надо добавить массовые грабежи и убийства населения, изнасилования московитами «девок в недорослых летах», вывод сотен тысяч людей в рабство. В ответ все это вполне закономерно вызвало народно-освободительное движение. Уже в июле—августе 1654 года впервые в истории Литвы (Беларуси) на ее территории появились партизаны. Они действовали в северо-восточных и восточных поветах — Витебском, Полоцком, Смоленском,

Мстиславском, Могилевском.

Например, в Мстиславском повете активно и успешно действовал отряд Якима Потапова. Уже 18 июля 1654 года Потапов, имевший тогда всего 15 шляхтичей и до 300 крестьян, совершил нападение на московские войска, осаждавшие Мстиславль.

Партизанское движение было не хаотичным, а централизованным. Командиры большинства отрядов установили связь с гетманом ВКЛ Янушом Радзивиллом.

Еще одна аналогия с Великой Отечественной войной — это чудовищная жестокость оккупантов при подавлении партизан: московиты отвечали на выступления беларуских партизан беспощадным террором. Например, когда в стычке возле Мстиславля были захвачены семеро партизан (в том числе одна женщина), их долго мучили («пытали и огнем жгли»), потом одного повесили, а остальных в назидание изувечили:«Бив кнутом нещадно и отрезав у них уши и носы, велели послать… в деревни, чтоб, на то смотря, иным мужикам неповадно было… »Но задушить партизанское движение не удалось — наоборот, оно приняло общенародный характер. Беларусы уходили в леса и болота, где создавали укрепленные лагеря и оттуда нападали на российских оккупантов.

К 1656 году сопротивление охватило, помимо названных выше, еше и Борисовский, Минский, Виленский, Новогрудский поветы, а в 1657 году распространилось даже на Полесье, хотя там московских гарнизонов не было. Минский историк А. Е. Тарас пишет:

«Складывалась ситуация, хорошо знакомая людям XX века: оккупанты господствовали в городах и замках, где стояли их гарнизоны, тогда как в сельской местности «правили бал» партизаны. Так, согласно показаниям воеводы Семена Змеева, летом 1657 года партизаны контролировали практически весь Могилевский повет. Численность отрядов народных мстителей быстро возрастала. Многие имели в своем составе несколько сот человек, отдельные — две-три тысячи и более! Улучшилось вооружение, отчасти за счет трофеев, отчасти — благодаря специальным поставкам, организованным гетманом Радзивиллом» [57] .

57

Тарас А. Е. "Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV—XVII веках." с. 735.

Соответственно, увеличился их боевой потенциал, размах действий. Например, отряд шляхтича Багровича (около 400 человек) осенью 1657 года попытался захватить город Борисов ! Активно действовал отряд во главе с князем Самуилом Лукомским (500 человек). В Витебском повете лихие налеты осуществляли два конных партизанских отряда — шляхтича Яна Храповицкого и Станислава Шалупина. В них состояли 30 шляхтичей, все остальные были мужики, вооруженные бердышами и рогатинами.

С осени 1658 года на территории северной и восточной Литвы (Беларуси) развернулась полномасштабная война российских войск с беларускими партизанами. Сюда были направлены карательные корпуса воевод Юрия Долгорукого, Григория Козловского, Ивана Лобанова-Ростовского. Борьба не прекращалась до 1659 года.

Когда же началось успешное контрнаступление против московитов войск Стефана Чернецкого и Павла Сапеги, к ним повсюду присоединялись отряды партизан. Например, весной 1662 года к пяти хоругвям королевского войска, вошедшим на территорию Речицкого повета, присоединились шесть хоругвей местных партизан. В Полоцком повете четыре хоругви Речи Посполитой усилились за счет трех партизанских хоругвей. И так было везде.

Весь беларуский народ объединился, защищая свое Отечество

от оккупации. Враг, обладавший огромной военной силой, не смог победить беларуский народ — более слабый в военном отношении, но неизмеримо более сильный духом; точно так произошло и в Великой Отечественной войне. Поэтому для беларусов обе эти войны во всем похожи, как близнецы…

Глава 18. БЕЛАРУСКИЕ КАЗАКИ.

В последние годы в беларуских средствах массовой информации появились сообщения о «возрождении беларуского казачества», якобы рожденного в ходе войны 1654—1667 годов. Но существовало ли вообще когда-то беларуское казачество?

Люди, знающие историю Отечества, сообщения о «возрождении» беларуского казачества воспринимают примерно так же, как «возрождение турецких янычар» в Сербии или Болгарии. Ведь казаки на протяжении веков являлись главной силой царизма в подавлении нашей государственности и нашего национального духа. Поэтому понятны опасения: не подрывает ли это «возрождение» устои Беларуского государства? Не станут ли у нас казаки снова реакционной черносотенной силой, нагайками насаждающей российское великодержавие?

Один из генералов молодого беларуского казачества, с которым я подробно беседовал на эту тему, считает, что эти страхи напрасны.

Во-первых, никакого именно беларуского казачества — в этническом смысле — у нас нет. Есть казаки, либо потомки казаков, приехавшие в разные годы из казачьих областей России или Украины, а не беларусы. «Беларускими» они называются только по месту жительства.

Во-вторых, хотя у части их преобладает российский или украинский менталитет (с прохладным отношением к истории Беларуси и всему ее национальному), но большинство давно считают Беларусь своей Родиной — и видят своим призванием служение ей, а не великодержавной России или идущей своим собственным путем Украине.

Однако казачество в Беларуси остается все-таки явлением экзотическим, не местным, поэтому наши журналисты, рассказывая о нем, часто неточны, а то и просто находятся в плену мифов.

10 января 2008 года газета «Кобрин информ» поместила в рубрике «Знай наших! » статью «Кобринские казаки». Ее автор Маргарита Савчук пишет:

«Минувший год был ознаменован тем, что в Кобрине появились казаки, и не заезжие, а свои, местные. Настоящие ли они казаки, откуда их корни и чем они занимаются? »

Далее она приводит историю казачества:

«Истории известны 11 казачьих войск: Донское, Кубанское, Терское, Уральское, Сибирское, Астраханское, Оренбургское, Забайкальское, Семиреченское, Амурское, Уссурийское и три городских полка — Красноярский, Иркутский и Енисейский. У каждого из казачьих войск был свой неприятель, свой план военных действий, свои в песнях воспетые герои. В отличие от Украины, где для зарождения казачества были специфические условия — вольные безлюдные степи и постоянная опасность, Беларусь как край, который жил «по старинке» и издавна заселен оседлыми жителями, не имела собственной казацкой организации. Но 22 июня 1654 года, когда православный шляхтич Константин Юрьевич Поклонский вместе со своими сподвижниками прибыл к царю, Алексей Михайлович подарил ему 40 соболей и 50 рублей, а также чин полковника, и разрешил организовать Белорусский казацкий полк. Эта дата и считается датой рождения белорусского казачества».

Сразу можно отметить: внутренних причин для возникновения в Литве-Беларуси казачества не было, оно было создано только при оккупации ее чужеземным царем. Почему же, в таком случае, не появилось свое финское казачество в Финляндии, захваченной Российской империей? Почему не было польского казачества — в Польше, захваченной Россией?

18 января 2008 года газета «Советская Белоруссия» поместила статью Юрия Жыгамонта, ведущего телевизионного проекта «Путешествия дилетанта», под названием «В поисках утраченного». В ней уважаемый телеведущий писал: