Тайны циркового закулисья. История одного артиста

Сиденко Наталья

– Ну что? Пойдем в манеж на нашу первую репетицию? – говорю я.

– Да, уже без десяти одиннадцать, думаю нам пора, – ответил Саша.

– Ты переживаешь?

– Да, есть немного.

– Я тоже. Конечно, уже не так, как до вчерашнего вечера, но волнение все равно осталось.

– Ладно, пойдем уже. Думаю, все будет нормально.

Художественный руководитель по имени Наталья уже ждала нас в манеже, так что мы подошли как раз вовремя. Решили начать с моего сольного номера. Пластический этюд, или как называют этот жанр в цирке – каучук. Именно для него пришлось тащить самое тяжелое, что было у нас из багажа – пьедестал (столик). Номер нужно было показать под музыку и в

полную силу. Это при том, что в манеже было ни разу не тепло, а этот жанр предусматривает демонстрацию гибкости тела. Естественно, без полноценной разминки никакую гибкость демонстрировать нереально. А какая может быть разминка при минусовой температуре? Да, только очень и очень активная, потому что первое впечатление должно быть хорошим. Потом, правда, пришлось прогнать еще пару раз, чтобы подкорректировать хореографию, но, в общем, все оказалось «вполне нормально» по словам Натальи. Хотя она добавила, что придется еще репетировать, и скорее всего работы нам хватит до конца сезона.

С парным номером оказалось намного проще. Наталья нам поменяла только выход. Видимо, этот номер показался ей сильнее. Репетицию же парада и финала, решили отложить на завтра, так как для этого нужно было собрать всех артистов, а времени у них сейчас могло и не быть. Нужно ведь готовиться к представлению, а заранее их никто не предупреждал. В итоге сошлись на том, что сегодня мы просто со стороны посмотрим, что уже делают другие артисты, а завтра устроим прогон.

– Как думаешь, конец сезона – это когда? – спрашиваю я у Сашки, когда мы уже направились к своему вагончику.

– Если честно, сам хотел спросить у тебя тоже самое? – отвечает он.

– Может, это до конца весны? – предполагаю я.

– Да, возможно.

Так и остался этот вопрос для нас на время загадкой. Но мы нашли для себя ответ, который нас вполне устраивал. Конец весны, почему бы и нет.

Вернувшись в вагончик, решили пойти прогуляться по городу в поисках чего-то посущественнее, чем печенье. Хотелось нормально поесть в кафе, пока у нас не было собственной плитки, да и времени тоже. Мы обошли все в округе, потом обратились к прохожим, и оказалось, что в этом городе нет кафе. Вы представляете? Нет кафе! Товарищи предприниматели, обратите, пожалуйста, внимание. В городе Ленинске Волгоградской области НЕТ кафе. Хорошо хоть есть большие продовольственные и хозяйственные магазины. Что ж, нам пришлось перекусить в каком-то киоске, где торговали местным «Фаст фудом». Хоть что-то горячее поступило в желудок в эту холодную погоду.

Вернувшись в вагончик, мы были приятно удивлены. Электрический обогреватель продолжал работать, так что в комнате установилась вполне приемлемая для жизни температура. Пора было готовиться к представлению. Нужно было еще разобрать сумки, достать костюмы, разложить вещи, да и вообще навести хоть какой-то уют в комнате.

Чуть позже зашла Наталья.

– Я вставила ваши номера в программу, посмотрите, пожалуйста, – она протянула листок.

Мы с Сашей взяли этот бумажный лист и стали внимательно его рассматривать.

– Нам можно оставить его себе?

– Нет, у меня он в единственном экземпляре. Я перепишу его и повешу в форганге.

– Где, простите? – переспросила я.

– В форганге. Где готовятся к выходу артисты.

Наталья ушла. А в нашем лексиконе появилось новое слово.

Программа состояла из двух отделений с антрактом. Мой пластический этюд в первом отделении, а наша с Сашей пара – во втором. Оба номера где-то в центре каждого из отделений. Так что оставалось время посмотреть и парад, и финал, и еще часть программы.

За два часа до представления я начала наносить макияж. Учась в университете

и выступая с ребятами из циркового коллектива, нас заставляли всех краситься одинаково, а сейчас меня одолевали сомнения: достаточно ли ярко я подкрашиваю глаза, правильного ли цвета моя помада, нужны ли блестки.

– Саш, ты, когда ходил собирать мой столик для номера, не видел, как накрашены другие девушки? – решила спросить я.

– Видел, – последовал ответ.

– Похоже на мой правый глаз?

– Отчасти, у них как-то блесток больше что ли. Но, в общем, ты недалеко ушла.

– У всех?

– Да я только двух видел. Одна из них – Наталья, другая – наша соседка по вагончику.

– Ну, тогда сегодня оставлю так. Если художественный руководитель сделает какое-то замечание, то буду что-то еще думать.

Оставалось сделать прическу на голове и надеть костюм. И еще хорошо бы перед тем, как надевать костюм, сходить в туалет, так как потом это будет намного проблематичнее. И да, туалет, как же я про него забыла. Он естественно на улице. Ароматы там как полагается для любого общественного туалета, где особо не следят за чистотой. Вниз вообще лучше не смотреть. Замороженная горка почти до самого верха настроение точно не поднимет. Но даже в кристально чистый туалет с ароматами самых приятных благовоний, стоящий на улице при минусовой температуре никогда не захочется идти. Так что тут можно было только смириться. Привыкнуть к такому, наверное, никогда не получится.

Закончив все приготовления, мы на костюмы сверху надели теплые вещи и решили пойти в зал. Войдя в шатер, я сразу почувствовала приятный запах попкорна и сахарной ваты. Зал уже не казался таким тусклым и унылым, как на репетиции. Все напоминало предстоящий праздник. С левой стороны от входа вытягивался прилавок с соками, чипсами, сухариками и попкорном, с правой – аппарат для приготовления сахарной ваты. Дальше стояли стойки с игрушками. Где-то по сторонам располагались обогревающие пушки, так что в зале уже не было так холодно, как на улице. Хотя и теплом назвать установившуюся температуру можно было только с очень большой натяжкой.

Народ уже начинал заходить, и мы решили отойти в сторонку, чтобы не мешать. Зал постепенно заполнялся, и ведущий объявил пять минут до начала представления. Мы выбрали себе свободные места и тоже сели.

Наконец-то свет потух, заиграла музыка, ведущий поприветствовал публику и начали выходить артисты. Это был парад, в котором нам с Сашкой завтра тоже нужно будет участвовать. Артисты прошли по кругу, потом остановились, встали в комплимент¹, затем обратно собрались в круг, выполнили еще какую-то проходку и замерли каждый в своей позе в одной картинке. Мы с Сашкой усиленно пытались все это запомнить, но без репетиции лично я с первого раза запомнить и повторить все эти проходки не смогла бы. После того, как все артисты ушли за кулисы, одна девочка осталась в манеже работать воздушный номер на полотнах. Она демонстрировала достаточно интересные и зрелищные трюки и обрывы. Мы досмотрели ее, посмотрели еще репризу, и мне нужно было идти разминаться на свой пластический этюд-каучук.

Так я первый раз попала за кулисы во время представления. Конечно, в данный момент меня больше волновал мой номер и как я с ним выступлю. Извините, отработаю. Все цирковые говорят, что выступают только бабки на базаре, а артисты работают. И, кстати, «циркачи» – это тоже неправильное выражение. Оно считается обидным, правильно говорить «артисты цирка» или «цирковые артисты» или просто «цирковые». Я, правда, до сих пор так и не поняла, почему и чем оно обидно, но, может, у меня все еще впереди, и кто-нибудь когда-нибудь мне объяснит.