Тайны Древнего Лика
Шрифт:
Маклайн, прижавшись заплечным баллоном к стене, бросил единственный короткий взгляд на двойника. Лицо-отражение плавилось нагретой восковой маской, крупными каплями сползало на тогу, и тога тоже сползала, растекалась багрянцем по темному, маслянистому. Командир трижды выстрелил по несущейся к нему торпеде… потом – по багровому пятну, тоже устремившемуся к нему… и вновь, еще дважды, – по торпеде.
Грохот в клочья порвал тишину, невидимыми железными копытами застучал по стенам, вздернул на дыбы озерцо. Черная стена метнулась к астронавту,
Не прошло и нескольких мгновений, как Маклайн сообразил, что его кружит в водовороте, засасывает в черную воронку – как сгусток мыльной пены над сливным отверстием ванны. Вращаясь все быстрее и быстрее в этом подземном Мальстреме, он начал действовать, как автомат, даже не успевая осознавать, что именно он делает. С силой, рукоятью вперед, заткнул пистолет за ворот комбинезона, так что оружие провалилось и застряло где-то на груди. Сорвал с пояса шлем и одним молниеносным движением надел его – нижняя эластичная прокладка тут же плотно обхватила ворот. Включил подачу дыхательной смеси – и успел еще разглядеть прощальный бег новых теней на кружащемся потолке.
А потом сливное отверстие ванны втянуло сгусток мыльной пены, и сгусток вместе с водой понесся по трубам канализации то ли к коллектору, то ли к отстойнику, то ли еще куда-то. Маклайн был тут в роли мыльной пены, а черная субстанция, резко сбавившая плотность, стала такой же текучей, как вода. Командир «Арго» в полной темноте несся по кишкам Марсианского Сфинкса, гадая, что ждет его впереди и готовясь к новым неожиданностям.
В какой-то момент черный поток, изменив направление, устремился вверх. И, гейзером вырвавшись под облачное небо – такое восхитительное небо! – швырнул Маклайна к каменной стене и втянулся назад, как жало змеи. А командир «Арго» ладонями, ребрами и коленями ощутил всю прелесть соприкосновения с камнями…
Плотный комбинезон и меньшая, по сравнению с земной, сила тяжести все-таки спасли его от переломов. Но некоторое время Маклайн, с трудом повернувшись на бок, болезненно морщился и втягивал воздух сквозь стиснутые зубы. Ощущения были далеко не из приятных – наверное, именно так должен чувствовать себя мобильный телефон, который с размаху швырнули на асфальт.
Но что такое ушибы и гематомы по сравнению с вновь обретенной свободой? Мелочь, ерунда, сущая безделица…
Маклайн попытался вздохнуть полной грудью и поморщился от боли. Кажется, как минимум одну трещину в одном ребре он все-таки заработал.
Ему пришло в голову, что, наверное, именно так обитатели Марсианского Сфинкса расправлялись с врагами – просто вышвыривали вон с напором хорошего пожарного шланга. Физиономией на камешки. Если без амортизирующей амуниции – то в лепешку. В отбивную. Стоило ему открыть стрельбу – и его быстренько вытурили из здешней резиденции… А ведь у Алекса тоже есть пистолет – может быть, и он догадался стрелять? Впрочем, если бы ареолога выдворили, телекамеры «Арго» не оставили бы это без внимания – человека они могли бы разглядеть.
Маклайн приподнялся, скрипнув зубами от болезненных ощущений – они мгновенно дали о себе знать в самых разных местах тела. Каменная поверхность наклонно поднималась к небу, а внизу находилась неровная, исчерченная черными тенями камней площадка. Никаких следов отверстия, через которое астронавта выбросило из чрева Сфинкса, на ней не было. Маклайну не потребовалось много времени для того, чтобы сообразить: он, скорее всего, находится в одной из глазниц Лица, возле только что закрывшегося выхода-входа, указанного на схемах из древних земных городов. Буквально в ту же секунду его взгляд наткнулся на что-то, разительно отличающееся от однообразных камней. Это была знакомая обертка от армейского батончика.
Вряд ли обертку в стиле «звезды и полосы» оставили здесь марсиане – это спускался в глазницу в поисках его, Эдварда Маклайна, Леопольд Каталински.
Спустился, никого и ничего не обнаружил – и покинул это место. Вернулся в лагерь, связался с ЦУПом… И наверняка получил приказ закончить погрузку и побыстрее убираться отсюда, пока Сфинкс не сжевал «консервную банку»…
Астронавт поспешно включил рацию.
– На связи Маклайн. На связи Маклайн… Лео, ты меня слышишь?
В ответ не раздалось ни звука. Ничего…
Что если инженер поспешил выполнить приказ и уже покинул эту негостеприимную планету?
В такое командиру «Арго» верить не хотелось. И не верилось.
«А ну-ка, приведи в порядок мозги, – сказал себе Маклайн. – И не нервничай».
Не было еще даже и намека на сумерки, а значит, он провел в Сфинксе не так уж много времени. Точно определить было нельзя – на часах почему-то не светилась ни одна цифра. Но коль до сих пор продолжался день, то Каталински никак не мог успеть не то что стартовать, но даже подготовить модуль к взлету. Поэтому волноваться не стоило…
«Стоп! – Маклайн тут же уловил нестыковку. – Как бы это Лео успел добраться досюда?…»
Во-первых, Каталински искал бы его поначалу не здесь. А во-вторых, действительно, инженер никак бы не успел достичь вершины Сфинкса, спуститься в глазницу и выбраться из нее. У него же не вертолет, а экскаватор.
И выходило, что это не инженер, не найдя поблизости корзины для мусора, сорил здесь обертками. Значит, все-таки – Алекс, совсем недавно? Удаленный из Сфинкса после применения оружия…
Маклайн вновь включил рацию и вызвал Батлера. Ареолог не отвечал.
Командир «Арго» снял шлем, вернул пистолет в кобуру и начал подниматься по склону, стараясь не делать резких движений.
Все впечатления от пребывания внутри Сфинкса он убрал в некий воображаемый сейф, тщательно запер его и не был намерен открывать до конца марсианской эпопеи.
Перемещаться по камням без боли никак не получалось, и Маклайн время от времени позволял себе крепкое словцо. Но ругался он только мысленно, да и то – шепотом.