Тайны Эдема
Шрифт:
–Не строй из себя идиотку, – обиделась Лика. – Тебе ли не знать, что это вовсе не все? Проблема в другом.
–В чем же?
–За месяц до смерти Давид продал абсолютно все свое имущество, не считая киностудии, яхты и Эдема. Деньги от продажи, а также со всех счетов, вкладов, исчезли бесследно. Пропали и оригиналы полотен, хранившиеся в Швейцарии. Все его коллекция картин пропала! Ты понимаешь, какие это деньги?!
–Нет, – честно призналась я. – В искусстве я полный ноль.
Лика покраснела от досады. Но и слово
–Я считаю, что перед смертью он спрятал деньги и картины. И конверты, что мы получили сегодня – подсказка. Ключ к тому, где их искать.
Я нахмурилась. Слова Лики, сколь бы невероятными они не казались, вполне походили на правду. Подобная затея вполне в духе Давида. Однако соглашаться с ней я не спешила.
–Зачем ему это?
–Понятия не имею, – развела руками она. – Повеселиться на последок. Нас проучить. Упростил себе выбор наследника или наследницы. Дескать, кто нашел, того и деньги, а он, добрый такой, всем равный шанс дал.
–Равный шанс, -задумчиво повторила я. – А ведь правда. У каждого ровно по одной подсказке. И ведь эти предметы явно указывают на что-то…
–Так, ты с нами? –оживилась Лена. Я удивилась.
–С чего бы это?
Лика треснула сестрицу по ноге. Наверное, это должно было быть незаметно. Но стол от ее движения подпрыгнул, а гримаса Лены явно дала понять, что удар был сильным.
–Равны, да не у всех, – ничуть не смутившись, продолжила кинозвезда. – Ты вела его дела все последние годы. Никто не знал о нем так много, как ты.
–Вовсе нет, – замотала я головой и напомнила. – Я понятия не имела о его чудачестве.
–Но догадывалась? – прищурилась Лика.
–Нет. Если ему кто и помогал, то не я.
–Я тебе не верю.
–Твое право.
–Не поможешь?
–Нет. Но и мешать не буду.
В очередной раз услышав трель домофона, я содрогнулась. Тут же возникло малодушное желание притвориться, что меня нет дома. Но, устыдившись его, я смиренно поплелась открывать дверь.
Прислонившись плечом к дверному косяку, смиренно ждала пока подниматься лифт и гадала, чего ждать на этот раз. Увидев меня, Нина понимающе хмыкнула.
–Вижу, вдовицы тебя уже навестили.
Я кивнула, не желая вдаваться в ненужные подробности и пропустила прибывших в дом. К моему удивлению, Глеб сопровождал тетку.
Он вошел, а вместе с ним воспоминание, о котором никому не следует знать. Только нам двоим.
–Будете ужинать?
Стрелки часов перевалили за двенадцать, но почему-то не было причин сомневаться, что Терновцовы с утра и крошки не съели.
–Остались котлеты, овощи и пирог. А! Еще мороженое.
–Пируем, – улыбнулась Нина. И только сейчас стало заметно, как сильно она устала.
Не портя ужин тяжелым разговором, мы поболтали на безобидные темы. А едва закипел чайник, Нина спросила:
–Мы последние или еще
–Последние, – кивнула я и мысленно добавила «надеюсь».
–Сулили тебе неземные блага?
–Скорее, земные.
–Уже знаешь о судьбе киностудии?
–Да. И о пропаже денег и картин тоже.
–Славно, – кивнула Нина. – Тогда перейдем к главному.
Я насторожилась и посмотрела на гостей с опаской. Оба выглядели столь спокойно, столь решительно, что мне стало по-настоящему страшно.
Нина кивнула на стул и предложила:
–Присядь. Разговор не простой.
Вернув на место чайник, я уселась на свой стул и приготовилась к…Не знаю, чего я ожидала. Но точно не того, что Нина скажет:
–Я хотела, чтобы ты узнала от меня… Давид умер не своей смертью.
–В смысле? – не поняла я. – Он болел уже длительное время, все показатели…
–Моего брата убили.
Время остановилось. То есть я слышала, как тикаю стрелки часов на запястье Глеба. Но для меня время остановилось. И еще очень долго, словно зацикленная пластинка, вновь и вновь крутилось в голове «убили», «убили», «убили»…
Скользя по ровной поверхности шоссе, я мысленно пыталась предугадать будущее. Я оказалась в водовороте событий, на которые не могла повлиять. Предвидеть, к чему приведет мое решение, было и вовсе невозможно. Поступила бы я иначе, зная последствия?
Эдем находился в часе езды от города. Давид рассказывал, что нашел это место случайно. Во времена плохих настроений, тяжелых дум и творческих мытарств, он часто бродил где-попало или садился за руль, ехал не разбирая пути. Так случилось и тогда.
Петляя по дорогам Ленинградской области он уперся в заброшенное Богом и людьми местечко. У подножья невысокого холма бурлила река, разбиваясь темными волнами о гранитные глыбы. По обе стороны ее берегов шелестел лес и в обозримой дали не имелось ни единого человеческого жилища. Дальше по течению реки было несколько плавучих островов, смешанный лес уступал место сосновому бору. От тишины и свежего воздуха становилось дурно, но вместе с тем, жизнь словно заполняла легкие, тело, проясняла мысли и затуманенный серостью будней взгляд.
Последнее осталось неизменным и сейчас. Хотя навряд ли в просторном поместье Давида теперь можно было узнать тот брошенный край, что был когда-то. Разве что бурная река осталась все столь же темпераментной. Все остальное, усилиями дизайнеров, садовников и архитекторов изменилось всецело.
Закладывая дом, Давид мечтал основать некий приют (уютный и фешенебельный) для себя и своих сотоварищей – служителей искусства. И создал. И слава его гремела по миру. Посещение Эдема стало сродни признанию в мире искусства. За кованные ворота огромного сада могли войти лишь избранные, как и за ворота рая. А ключ от них был лишь у Давида. И за это его равно обожали и ненавидели.