Тайны Истон-Холла
Шрифт:
Глава 3
ИЗ ПЕРЕПИСКИ
М-ру Дикси,
Истон-Холл
Уважаемый сэр!
В соответствии с просьбой сообщаю, что юная дама, о которой шла речь, находится отныне на моем попечении.
За ней можно приехать по указанному адресу в любое удобное время.
Заранее признательна за четыре гинеи в счет уплаты за жилье и питание вышеупомянутой дамы.
Ваша преданная слуга
Джеймсу Дикси, эск.
Истон-Холл,
Сев. Уоттон,
Норфолк
Уважаемый сэр!
Мне поручено сообщить вам, что подписанный вами вексель на сумму 500 фунтов стерлингов на имя мистера Джейбеза Зангвилла, проживающего на Леденхолл-стрит, находится в нашем распоряжении и мы будем рады достичь соглашения либо обсудить любые выдвинутые вами условия.
Весьма преданный вам
Джеймсу Дикси, эск.
Истон-Холл,
Сев.
Норфолк
Уважаемый сэр!
Мистер Пертуи поручил мне сообщить вам, что ваше письмо от 14 числа сего месяца им получено и он при первой же возможности свяжется с вами.
Весьма преданный вам
Джеймсу Дикси, эск.
Истон-Холл,
Сев. Уоттон,
Норфолк
Дорогой Дикси!
Получил ваш чек на 200 фунтов стерлингов. Нет, так не пойдет! Вексель, как обычно, был получен через Зангвилла, что, впрочем, вам известно. А тут приходит еще один, с вашей подписью, на 300 фунтов, выписанный на имя нашего общего друга мистера Руэна. Вот что, мне нужна монета: [7] еще 200 фунтов и ваше обещание заплатить их в течение шести недель. Вот такие дела.
Ваш
7
То есть не банкноты, а золото и серебро.
Джеймсу Дикси, эск.
Истон-Холл,
Сев. Уоттон,
Норфолк
Уважаемый сэр!
С сожалением вынуждены сообщить вам, что, поскольку вы отказались обсуждать с нами решение дел, связанных с двумя подписанными вами и находящимися в нашем распоряжении векселями на общую сумму, с учетом процентов, 660 фунтов стерлингов, мы вынуждены передать рассмотрение вопросов своим адвокатам.
Весьма преданные вам
Джеймсу Дикси, эск.
Уважаемый сэр!
В соответствии с вашими указаниями, переданными как в письменном виде, так и устно, при встрече, я воспользовался возможностью осмотреть пациента предложенным вами способом. Должен сказать, осмотр занял большую часть первой половины дня. В течение этого времени мне, надеюсь, удалось составить представление о врожденных особенностях характера дамы, в противоположность любым спонтанным проявлениям, вызванным знакомством со мной.
Продолжительное маниакальное состояние нередко характеризуется повышенной возбудимостью и явной склонностью к агрессии. Полагаю, что в случае с миссис Айрленд можно с уверенностью утверждать, что большинство из этих симптомов более не проявляются, несмотря на непрекращающееся беспокойное состояние, стремление расхаживать по комнате и т. д. С чисто медицинской точки зрения дама сильно истощена и страдает расстройством желудка и кишечника. На мой взгляд, это является результатом ее душевного состояния, а не какого-либо органического заболевания.
Точно так же, полагаю, психическая болезнь ее оказала серьезное воздействие на речь. Она начинает фразу и обрывает ее в самом неподходящем месте. К тому же говорит она бессвязно, иногда едва ли не бредит: королева, покойный отец, имена незнакомых мне людей, детские воспоминания и так далее. Похоже, она сама отдает себе отчет в этом, но изменить ничего не может. Она довольно образованна, может назвать романы Диккенса, имя нынешнего архиепископа и его предшественника, но распорядиться этими знаниями не в состоянии. Развлечения ее, с тех пор как она пребывает за запертой дверью, весьма однообразны. Я слышал (от прислуги), что время от времени она начинает напевать что-то, причем довольно мелодично, или пытается рисовать на листах бумаги, которые ей приносят. Правда, рисунки эти, если судить по образцам, оказавшимся в моем распоряжении, не поддаются расшифровке. Однажды, если не ошибаюсь, она выразила желание сесть за фортепьяно. Инструмент в доме нашелся, и она долго и с тоской смотрела на клавиши, словно они пробуждают в ней какие-то воспоминания, мешающие начать игру.
Прилагаю перечень ее ответов на заданные мной вопросы.
В. Как вас зовут?
О. Миссис Айрленд.
В. Возраст?
О. Мне исполнилось двадцать семь (на самом деле, по моим сведениям, ей двадцать восемь).
В. Кому наследует нынешний монарх?
О. Курфюрсту из династии Ганноверов.
В. Как называется птица, что сидит на дереве напротив окна?
О. Воробей (на самом деле это была сорока).
В. У вас есть живые родственники?
О. У меня есть муж.
В. Где он сейчас?
О. Он умер.
В ходе осмотра я продемонстрировал пациентке несколько предметов, чтобы проверить ее реакцию. К книге — это был сборник детских сказок — она никакого интереса не проявила, но конская уздечка, случайно оказавшаяся у меня в кармане, заставила ее отшатнуться со словами, что она вызывает у нее ужас и дурные предчувствия. Носовой платок взяла с большой серьезностью и даже торжественностью, расправив его на ладони и внимательно изучив, как если бы это был некий символ, который вызывает у нее трепет, хотя и непонятно почему. При этом на лице ее появилось выражение глубокой скорби.
Судить о том, являются
Если вам и впредь понадобится моя профессиональная помощь либо консультации, вы всегда можете связаться со мной через секретаря.
Остаюсь, уважаемый сэр, сердечно вашим
Глава 4
ТОВАР ДОСТАВЛЕН
Тайт-стрит («чрезвычайно приличный район», как аттестуют его агенты по продаже недвижимости), вторая половина дня. Сумерки уже наползают на округу, сливаясь с серой мостовой. Сумрачный февральский день с его висящим с самого утра сырым туманом, легкими порывами ветра, треплющего развешанное в прокуренных дворах и тупичках белье — белье на Тайт-стрит висит всегда и будет висеть, когда все остальное исчезнет. Кингс-Кросс-стейшн в полумиле отсюда, и Сомерс-таун примерно на таком же расстоянии. «Тайт-стрит!» — объявляет кебмен таким тоном, словно предупреждает пассажиров: «Если бы вы знали, что это за район, ни за что бы не пошли туда».
Сорок оштукатуренных домов, находящихся в разной степени разрушения, огромное количество отполированных медных дощечек (аптеки, страховые агенты, судебные приставы — чего и кого здесь только нет). Столько объявлений об аренде меблированных комнат, уроках игры на фортепьяно и так далее, что если сложить их в некое подобие карточной колоды да начать сдавать, то затеется игра в вист, которой конца не будет. Тайт-стрит. На ближнем ее конце — похоронное бюро, перед входом в которое лениво постукивают копытами о бордюр две кобылы с алым плюмажем. На дальнем — универмаг «Тайт», где действительно торгуют всем — от оружия до прохладительных напитков: жалчайшее заведение с парой грязных окон, за которыми мелькает согбенная фигура человека в желто-бежевой куртке, с бакенбардами. Возможно, это сам хозяин мистер Джо Фелпс — в данный момент он перетирает оловянные кружки. Завершают картину следующие достопримечательности Тайт-стрит: тир, табачный киоск, где заодно продают газеты, и, наконец, французская шляпная мастерская с выцветшими дверями, которые, впрочем, за все годы ее существования никто не видел открытыми.
Тайт-стрит. Сорок медных дверных ручек, сорок закопченных окон, из-за которых в этот тусклый, серый ноябрьский день дом напоминал пыльный аквариум, только вот рыб в нем не было.
Впрочем, дом был не совсем опустевшим. Ибо миссис Фартинг, восседавшая в настоящий момент у себя на кухне, в полутьме, где тени призраками ползли вверх по серой стене, всегда на месте. Представить себе миссис Фартинг оставляющей свой насест на Тайт-стрит, который она не покидала все последние двадцать лет, практически слившись с местным пейзажем, нельзя: соверши она даже небольшую прогулку в Кэмден-таун или на рынок Мэрилебон, улица разом утратила бы одну из характернейших своих черт. Так вот, вообразить себе подобное можно примерно с таким же успехом, как увидеть сфинкса, ковыляющего через пустыню.
Кто же это такая — миссис Фартинг? Вообще-то говоря, семидесятипятилетняя дама с забавным старушечьим лицом, в лоснящемся вдовьем капоре из бомбазина. [8] Мистер Фартинг скончался уже лет тридцать назад, и никто — а вдова менее других — о нем ничего не вспомнит. Может, это был служащий с небольшим жалованьем, может, агент по найму или арендодатель — вот, собственно, и все занятия, хоть сколько-нибудь известные на Тайт-стрит. Быть может, это он — бачки, блестящие голубые глаза — смотрит с портрета, висящего в кухне на дальней стене, но обывателям это уже не интересно.
8
Шерстяной или хлопчатобумажный материал черного цвета.
Но предположим, у этого загадочного мистера Фартинга появилась бы возможность заглянуть на кухню своей вдовы — что бы он увидел? Устрашающих размеров заляпанную латунную плиту, на растопку которой требуется, по крайней мере на вид, не менее полутонны угля, покосившийся древний буфет из красного дерева, с чашками, тарелками и иной посудой, сваленные в кучу медные кастрюли, сковородки и жаровни. И старого кота с белыми усами, который выглядит так, словно появился на этой земле приблизительно в одно время со своей хозяйкой. Все старое, уродливое и нескладное, и среди всего этого — миссис Фартинг, сидящая, нахохлившись, рядом с плитой в большом кресле-качалке, с лицом, раскрасневшимся от жара и легкой закуски, остатки которой лежат рядом с ней на шатком столике.
Из посторонних в комнате, помимо кошки, нет никого, но, странное дело, вид у вдовы такой, будто она видит, что под каминной решеткой притаился мелкий воришка, а за обеденным столом, прямо напротив нее, сидит судебный исполнитель, не сводящий глаз с буфета из красного дерева. Дважды на протяжении десяти минут миссис Фартинг приподнимается со своего кресла и подается вперед — бог знает, чего стоят эти усилия ее старым костям, — чтобы потрогать каминные щипцы и совершенно без всякой необходимости пошевелить кочергой догорающие дрова. Затем она поднимается на ноги, делает пару нерешительных шагов в сторону двери, ведущей в гостиную, потом в задумчивости останавливается и отступает назад. Появляется разносчик проспектов, опускает один листок в почтовый ящик, миссис Фартинг поворачивает свою старую голову в ту сторону, отмечает, что белая бумажка благополучно спланировала куда требуется, и ворчит себе под нос нечто сердитое и невразумительное. Еще один взгляд в сторону двери, еще одно прикосновение к каминным щипцам, и миссис Фартинг садится назад в кресло.