Тайны КремляСталин, Молотов, Берия, Маленков

Жуков Юрий Николаевич

1. Назначить первым заместителем председателя Совета Министров СССР тов. Булганина Н. А.

2. Образовать бюро президиума Совета Министров СССР, поручив ему рассмотрение срочных вопросов текущего характера, а также вопросов секретных.

3. Утвердить бюро президиума Совета Министров СССР в следующем составе: председатель Совета Министров СССР И. В. Сталин, первый заместитель председателя Совета Министров СССР Н. А. Булганин, заместители председателя Совета Министров СССР Л. П. Берия, Л. М. Каганович, А. И. Микоян, В. М. Молотов.

4. Заседания бюро президиума Совета Министров СССР проводить два раза в неделю, заседания президиума Совета Министров СССР — один раз в десять дней.

5. Председательствование на заседаниях бюро и президиума Совета Министров СССР в случае отсутствия тов. Сталина осуществлять первому заместителю председателя Совета Министров СССР тов. Булганину Н. А.» [710] .

Данная

реорганизация стала не только выражением открытого вмешательства Сталина в борьбу внутри узкого руководства. Продемонстрировала она и более значимое — формирование ядра правительства из явных приверженцев жесткого курса и из тех, кто напрямую отвечал за армию, военно-промышленный комплекс. Именно поэтому новым фактическим главою кабинета и стал Булганин, ко всему прочему всего лишь безропотный, вроде Вознесенского, проводник взглядов Иосифа Виссарионовича. А среди четырех заместителей Булганина оказались, как то было в годы войны, Берия, продолжавший курировать ядерный и ракетный проекты, Молотов и Микоян, получившие в ведение вопросы внешней политики и снабжения. Каганович же, как в ГКО Ворошилов, должен был служить только одному — своим присутствием, своим голосом всемерно подкреплять лидерскую роль Сталина, подстраховывать его в случае резкого расхождения во мнениях.

710

Там же, д. 2211, л. 81.

Вывод из ядра правительства Маленкова вместе с его союзником Сабуровым скорее всего стал реакцией Сталина на слишком уж заметное стремление Георгия Максимилиановича настаивать на собственной оценке происходившего, попытке навязать узкому руководству мягкий курс — переход от конфронтации к разрядке, борьбу с партократией несмотря на сохранение самостоятельности союзных республик. И все же, как оказалось, у Сталина уже не достало прежних сил, чтобы настоять на беспрекословном исполнении своей воли.

Всего неделю спустя, 15 апреля, та же «семерка» вынуждена была согласиться с весьма настойчивым желанием (или требованием) Маленкова войти в состав БП СМ СССР, ибо он не мог себе позволить при сложившихся обстоятельствах довольствоваться положением второго лица только в партии. ПБ приняло, по сути корректируя предыдущее, еще одно постановление: «Ввести в состав членов бюро президиума Совета Министров СССР тов. Маленкова Г. М.» [711] .

Закрепление теперь уже более чем прочных позиций Маленков завершил проведенной очередной сменой заведующих важнейшими функциональными структурами аппарата ЦК ВКП(б). За короткий период — с 30 мая по 13 июня, поставил во главе отделов: дипломатических и внешнеторговых органов — Ф. И. Бараненкова, тяжелой промышленности — В. И. Алексеева, машиностроения — И. Д. Сербина, планово-финансово-торговых органов — Н. Н. Шаталина, партийных, профсоюзных и комсомольских органов — Г. П. Громова, административного — В. Е. Макарова [712] . Несколько ранее аппарат ЦК обрел и собственную, уже нисколько не зависящую от МГБ, систему закрытой связи. Шифровки и дешифровки, передачи, доставки секретных материалов, чем призвано было заниматься Главное управление специальной службы при ЦК ВКП(б), образованное 19 октября 1949 года [713] .

711

Там же, л. 93.

712

Там же, д. 2213, л, 6–7, 14, 32

713

Там же, д. 2208, л. 75

Следующим шагом Маленкова, но уже как секретаря, курировавшего вопросы сельского хозяйства, стала подготовка и утверждение пяти постановлений ЦК ВКП(б): «Об укреплении мелких колхозов» — 30 мая, «О постановке дела пропаганды и внедрения достижений науки и передового опыта» — 19 июня, «О неотложных мерах по обеспечению колхозов собственными высококачественными сортовыми семенами» — 29 июня, «О дальнейшем укреплении состава председателей и других руководящих работников колхозов» — 9 июля, «О некоторых ошибочных положениях в учении В. Р. Вильямса о травопольной системе земледелия и недостатках в практическом ее применении» — 14 июля. Все в совокупности, они призваны были по замыслу сдвинуть с мертвой точки сельское

хозяйство, вывести его из того кризисного состояния, в котором оно находилось не один уже год. Постановления предполагали широкое использование появившейся, наконец, техники — тракторов, комбайнов. Для оптимального же использования машинного парка следовало значительно расширить посевные площади путем слияния небольших по размерам, давно числящихся в «отстающих», не вылезавших из нищеты колхозов. Не ограничиваясь лишь этими мерами, постановления требовали радикально перестроить всю работу аграрного сектора. Выдвигать на руководящие посты только людей, обладающих высшим или средним специальным образованием. Опираясь на достижения агротехнической науки, добиваться существенного повышения урожайности всех культур, но прежде всего зерновых, а также значительного роста поголовья скота.

Тогда же начал обретать конкретные черты и 10-летний план электрификации, разрабатывавшийся под общим руководством Сабурова. 15 июля ПБ утвердило постановление о строительстве Сталинградской и Уральской ГЭС; в августе, но уже СМ СССР — Куйбышевской, что было намечено еще 3-м пятилетним планом; в сентябре — Каховской. Одновременно последовала и серия правительственных постановлений о развитии ирригации в засушливых районах страны: в июле — о начале работ по прокладке Главного туркменского канала, в сентябре — Южноукраинского и Северокрымского, в декабре — Волго-Донского.

Их созданием предстояло решить одновременно две задачи. Прежде всего, надежно защитить наиболее важные сельскохозяйственные регионы от любых природных случайностей, главным образом засухи. Завершить то, что было начато еще в 1948 году работами по созданию полезащитных лесонасаждений. А вместе с тем, насытить в необходимых, гигантских размерах электроэнергией всю экономику страны. Обеспечить, наряду с прочим, нужды ядерной промышленности.

Пропагандой все эти постановления в совокупности были названы «Великими стройками коммунизма». Как и в годы первой пятилетки, должны были породить безграничный энтузиазм масс, внушить населению представление о том, что от прекрасного светлого будущего их отделяет уже весьма непродолжительный период. А осуществив планы, удастся не только догнать, но и перегнать развитые страны Запада, и не по общим, валовым показателям, но и по более существенным — по производству на душу населения. Однако в который уж раз этим планам, обещаниям пришлось стать всего лишь благими пожеланиями.

Именно тогда, летом 1950 года, холодная война неожиданно вступила в самую опасную фазу. Опять вынудила Советский Союз все свои силы бросить на очередную гонку вооружений.

Глава двадцать пятая

Новое ядро СМ СССР, оно же — узкое руководство практически в полною составе, лишь без Косыгина, начало менять пространственную ориентацию своей внешней политики. Переносить центр тяжести в ней с Западной Европы на Дальний Восток. Туда, где, как казалось, победа революции в Китае создавала возможность для активного и широкого проникновения. Позволяла закрепиться в обширном регионе мира. Вроде бы подтверждало такое восприятие многое. Обретение незадолго перед тем независимости Индией и Пакистаном, Бирмой. Успешная победа в декабре 1949 года индонезийского народа над войсками Нидерландов и поддерживавшей их Великобританией. Провозглашение в январе 1950 года независимости Вьетнама — после четырехлетней борьбы с французскими колонизаторами. Гражданская война, шедшая на Филиппинах, в Малайе.

12 января 1950 года Дин Ачесон, только что сменивший Маршалла на посту Государственного секретаря США, выступая в национальном клубе печати в Вашингтоне, объявил Японию с островами Рю-Кю и Филиппины «оборонительной линией» своей страны. Заявил о готовности администрации Трумэна предоставить народам Азии ту помощь, в которой они будут нуждаться. Но заявил и иное. Мол, в полном соответствии с давней, традиционной российской политикой, СССР стремится отделить северные территории Китая, присоединив их. Так якобы он уже поступил с Монголией, собирается — с Маньчжурией и Синьцзяном.

Усугубило, без сомнения, подозрительность американцев подписание 14 февраля в Москве советско-китайского договора о дружбе, союзе и взаимной помощи. Договора, носившего откровенно антияпонскую направленность. Ведь в нем прямо отмечалось: «В случае, если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению Японии или союзных с ней государств, и она окажется, таким образом, в состоянии войны, то другая сторона немедленно окажет военную и иную помощь всеми (выделено мною. — Ю. Ж.) имеющимися в ее распоряжении средствами». Тем самым, не отрицалась возможность применения ядерного оружия, хотя об этом прямо не говорилось.