Тайны летней ночи
Шрифт:
— Мир, — согласилась она, заходясь в кашле.
Пока доктор осматривал Саймона в хозяйской спальне Марсден-Террейс, Уэстклиф увел Аннабел в другую комнату и лично занялся раной на плече. Вытащив щипчиками кусочек металла, засевший в коже, он поливал больное место спиртом, пока Аннабел не завизжала от боли, после чего смазал мазью и умело перевязал. Он даже догадался дать ей рюмку бренди, чтобы облегчить страдания. Неизвестно, подбавил ли он чего-то в бренди, или все дело было в неимоверной усталости, но, проглотив немного темно-янтарной
К ее досаде, проснулась она только поздно утром и долго не могла понять, где лежит и что произошло. Вспомнив наконец о Саймоне и не обращая внимания на роскошную обстановку, она соскочила с кровати и босиком вышла в коридор. И немедленно наткнулась на горничную, откровенно растерявшуюся при виде дамы с разметавшимися, спутанными волосами, расцарапанным, покрасневшим лицом и в мешковатой сорочке. Несмотря на вчерашнюю ванну, от нее до сих пор несло дымом.
— Где он? — выпалила Аннабел, даже не поздоровавшись.
К чести девушки, она мгновенно поняла, о ком идет речь, и направила Аннабел в хозяйскую спальню, расположенную в самом конце коридора.
Она подошла к открытой двери и увидела лорда Уэстклифа, стоявшего у огромной кровати, где, прислонившись к подушкам, сидел Саймон. Он был обнажен до пояса. Смуглая кожа казалась почти черной на фоне белоснежного белья. Аннабел сжалась при виде пластырей, усеявших его плечи и торс, живо представив боль, которую пришлось вынести мужу.
Почувствовав ее присутствие, мужчины сразу замолчали.
Саймон с пугающей сосредоточенностью впился взглядом в ее лицо. Невидимая буря эмоций пронеслась по комнате, утопив обоих в невероятном напряжении. Глядя в гранитно-жесткое лицо мужа, Аннабел не находила подходящих слов. Все, что она может сказать, будет либо откровенной гиперболой, либо явным преуменьшением. Благодарная Уэстклифу за присутствие, Аннабел прежде всего обратилась к нему в надежде, что тот смягчит натянутую атмосферу.
— Милорд, — заметила она, изучая порезы и ожоги на его лице, — судя по виду, вы только что потерпели поражение в трактирной драке.
Уэстклиф шагнул вперед и, отвесив безупречный поклон, к величайшему удивлению Аннабел, рыцарски поднес к губам ее руку.
— Участвуй я в трактирной драке, мадам, уверяю, что никогда не потерпел бы поражения.
Аннабел смешливо фыркнула, не в силах представить, что всего двадцать четыре часа назад презирала его высокомерный апломб, который
Уэстклиф ободряюще сжал ее пальцы, прежде чем отпустить.
— С вашего разрешения, миссис Хант, я удаляюсь. Вы, несомненно, желаете многое обсудить со своим мужем.
— Спасибо, милорд.
Только после того как за графом закрылась дверь, Аннабел робко приблизилась к кровати. Саймон, хмурясь, отвел взгляд. Солнечный луч высветил четко очерченный профиль.
— Нога сломана? — гортанно прошептала Аннабел.
Саймон покачал головой, сосредоточенно рассматривая обои с цветочным рисунком.
— Все заживет, — хрипло выдохнул он, очевидно, связки сильно повредило дымом.
Аннабел привычно залюбовалась рельефной мускулатурой рук и груди, длинными пальцами и упавшими на лоб темными локонами.
— Саймон, — тихо попросила она, — ты так и не посмотришь на меня?
Саймон резко повернулся, пронзив ее неприязненным взглядом прищуренных глаз.
— О, я бы хотел больше, чем просто посмотреть. Много бы дал, чтобы задать тебе хорошую трепку.
Было бы нечестно притворяться, будто она не знала, в чем дело. Пришлось с вынужденным терпением пережидать, пока не пройдет судорога, сжавшая горло Саймона.
— То, что ты вчера сотворила, по меньшей мере непростительно, — выдавил он наконец.
— Что? — растерянно охнула Аннабел.
— Лежа там, в адской яме, я высказал то, что посчитал последней в жизни просьбой. И ты отказалась ее выполнить.
— Как выяснилось, эта просьба была не последней, — осторожно заметила она. — Ты выжил, и я тоже, а теперь, когда все уладилось…
— Ничего не уладилось! — рявкнул Саймон. — До конца жизни буду помнить, как ты решилась умереть со мной, а я пальцем не мог шевельнуть, чтобы остановить тебя.
Тяжело дыша, он снова отвернулся, словно обуреваемый эмоциями.
Аннабел потянулась было к нему, но тут же сдержалась.
— Как ты мог требовать, чтобы я оставила тебя там, искалеченного и одинокого? Я не смогла.
— Нужно было делать, как тебе сказали!
Аннабел даже не поморщилась, отлично понимая, какой страх таится за его гневом.
— Но ты ведь не оставил бы меня лежать на полу литейной…
— Так и знал, что ты это скажешь, — яростно бросил он. — Разумеется, не оставил бы. Я мужчина. Мужчина обязан защитить жену.
— А женщина обязана быть рядом с мужем, — возразила Аннабел. — И во всем помогать.
— Ты мне не помогла, — процедил Саймон. — Скорее, подвергла меня немыслимым пыткам! Черт возьми, Аннабел, почему ты не послушалась меня?
Прежде чем ответить, Аннабел глубоко вздохнула.
— Потому что я тебя люблю.
Саймон не обернулся. Только сильно вздрогнул. Большая рука, лежавшая на покрывале, судорожно сжалась в кулак. Все барьеры, которыми он себя окружил, стали рушиться на глазах.
— Я бы тысячу раз умер, — дрожащим голосом признался он, — лишь бы уберечь тебя от малейшей царапины. И то, что ты была готова бессмысленно пожертвовать собственной жизнью, вынести невозможно. Я не знаю, что делать.