Тайны митрополита
Шрифт:
– Видать, Никола, твоего ждет! Порох из отхожих мест. – Взрыв хохота перекрыл даже завывания ветра.
– А ну, как языки укорочу! – сквозь шум и ветер донесся дерзкий молодой голос. – Взялись помогать, так помогайте! Ишь, развеселились! Грехов давно не отмаливали, а?! Так нахватаетесь, что и близко к райским вратам архангелы не подпустят!
Монах свернул с дорожки и углубился в лес, идя на шум. Минута – и перед ним раскинулась небольшая поляна, на которой вокруг невеликого, кое-как сляпанного неказистого пушечного ствола, на бочонок пузатый больше похожего, суетились с десяток человек в монашеских рясах. Азартно о чем-то перекрикиваясь, люди, казалось, не замечали одиноко стоявшего человека, отсутствующим взглядом смотрящего сквозь убогую чудо-пушку. И, хотя и было понятно, что здесь он и есть главный, казалось, что тот отстранился от процесса, положившись на волю высших сил
Еще в Кремле будучи, получил он с гонцом письмо да требование княжье сверх уже озвученных ранее заданий: тюфяки нужны были взамен пошедших по швам при обороне Москвы. Ох, как на том взбесился трудовик!! Враз взорвавшись, буквально за шкирку вышвырнул посланца из покоев своих. Потом еще долго словами последними хаял и князя, и всех, кто на пути попадался. Благо Дмитрий Иванович в походе тогда был, а Владимир Андреевич на пару с Киприаном – на осмотре отстраивающейся после нашествия Тохтамыша Москвы. Так что буйства эти если и видел кто, так только челядь [3] домашняя. А ей выходки Булыцкого чистой потехой были. Так, похихикать в тряпки да потом позубоскалить: мол, тронулся совсем умом гость-то княжий!
3
Челядь – с XI века часть зависимого населения, занятого в феодальном хозяйстве.
Нельзя сказать, что у Николая Сергеевича мыслей не было про орудия толковые: про пушки нормальные длинноствольные, а не эту жалкую карикатуру на мортиру! [4] Уж на что далек от дел ратных он был, да все равно понимал: тюфяки-то, те, что при обороне Белокаменной использовались, – тьфу, а не орудия! Дыму только с них да грохоту. А толку – разве что на подступах от неприятеля отбиваться да лестницы приставные сшибать. Другое нужно. Мощное да легкое. Длинноствольное! Так это мысль лишь была! Поперву ведь надо было задач решить обоз, а тут – на тебе: княжья воля! И хоть ты тресни, но сроку – до осени. Да в помощь – Бог, артель кузнечная да собственные знания, скудные в металлургии, все больше из приключенческих книг почерпнутые.
4
Мортира – огнестрельное артиллерийское орудие с укороченным стволом; изначально больше походило на бочонок. Предназначалось для навесной стрельбы по укреплениям неприятеля.
Перебесившись да потом, уже в Троицком монастыре, остыв, принялся трудовик за дело; оно ведь отнекиваться-то бесполезно! Не забалуешь с князем! Пока мастеровых размещали, пока кузницу ладили да домницу [5] , – вот тебе и три недели улетучились. Потом – железо пока выплавили да лист металлический из него выковывали… [6] Затем гнуть как поняли, оно ведь тоже непросто, вот и утекли дни. А дальше толком-то и не пошло; и времени совсем мало осталось.
5
Домница – стационарное сооружение, воздвигавшееся на довольно продолжительное время для «варки– металла. Из-за примитивной конструкции и неотработанной технологии температуры в домницах не достигали высоких значений, из-за чего таким путем добывалось лишь кричное железо.
6
Технология металлического литья в Московской Руси в этот период времени была неизвестна.
Ведь чтобы быстрее все пошло, для начала Булыцкий определил небольшое орудие сладить. Ну так, технологию хоть как-то отработать да Дмитрию Андреевичу хоть что показать, да от гнева его и себя, и артель свою сберечь. До последнего надеялся, что обойдется. А как гонцы
Вышедши на поляну, монах, остановившись, перекрестился и принялся выискивать нужного ему человека. Заприметив трудовика [7] , он, широко шагая, направился к пришельцу.
– Здрав будь, Никола, – приветствовал он мужчину.
– Ждан, сказал же, не замай! – не сообразив еще, кто обратился к нему, нахохлился в ответ Булыцкий, однако, придя в себя, поспешил, перекрестившись, поклониться в ответ. – Прости; на душе – хмарь.
– Бог простит.
– Благодарю, Сергий. Тебе тоже здравия. Благослови, отче!
7
Николай Сергеевич Булыцкий – историк с дополнительной ставкой преподавателя труда (см. книгу первую – «Исправленная летопись. Спасти Москву!»).
– Благословляю на дела благие, – Радонежский осенил крестным знаменем собеседника. – Не доведет до добра, – помолчав, кивнул он в сторону неуклюжего орудия. – Чуешь. Неспокойна душа твоя.
– Твоя правда, – мрачно кивнул в ответ тот. – Не выйдет путного ничего! Беды если не сотворится, уже и на том спасибо.
– Так и не показывай! Не сотворится тогда лихого ничего!
– Князь ох как горяч бывает! Не покажешь да одну беду отведешь, так другую и накличешь, – обреченно усмехнулся преподаватель. – В порубе, вон, чего доброго, артель вся моя окажется. Кому грех тогда на душу?! Мне и грех, дело-то ясное!
– Обида в душе твоей на князя, – подумав чуть, прошептал Сергий Радонежский. – Обошелся ведь не так он с тобой, как ты того ждал, так?
– Ну, так, – чуть помявшись, искренне отвечал Николай Сергеевич.
– Себе душой не кривишь, уже дело великое, – тепло улыбнулся священнослужитель. – Отпусти, да как Спаситель велел: живи. Живи днем сегодняшним. А что там далее будет, так тому и быть. Воля на все Господа.
– По воле Господа будь все, так и Москву по новой бы отстраивали, – неуверенно отвечал пришелец. – Да я невесть зачем оказался здесь.
– Оказался, так и хвала Небесам. Сделал что надобно было, так и не кручинься, Никола. Считаешь верным, так и не показывай чудо свое. Хоть и суров князь, так отходчив. Забыл, что ли?
– Я и сам не хочу показывать-то, да Дмитрий Иванович лютует; тюфяки нужны. А то, что отходчив, – правда твоя. Вот только чтобы покаяться, согрешить поперву надобно.
– Даст Бог, оно и ладно все выйдет, – снова улыбнулся Сергий.
– Едва ли, – поморщился пенсионер, вспомнив, как возились, подгоняя технику кузнечной сварки [8] . Хотя уже тогда ясно было, что никуда не годится так; без заклепок-то! А где их взять для толщины такой металла? А нигде! Нет их, и делать как – непонятно. Будь там кольчуга или котелок, так и беды не было бы, а здесь… Вон, хомуты в итоге какие-то выковали, уже хорошо, но не для такого орудия, а для меньшего. Для ружей еще – куда ни шло, да и то по-другому ладить надобно. Но никак не для пушек! Лить надо, а на то – бронза. А взять и негде, Урал-то еще – под Ордой! И связи только через купцов нижегородских, да и те как-то попритихли после нашествия Тохтамышева! Или чугунные, благо крицы хватает. Да тут другая беда: для плавки ее домна нужна нормальная да система поддува соответствующая. Да тут уже кирпич нужен или плинфа, а как делать ее – Бог знает.
8
Кузнечная сварка – метод формирования неразъемного соединения в результате ударного воздействия на разогретый до определенной температуры металл.
Вот и получается, что плавить попробуешь в домницах, так только угля переведешь зазря. Да для литья чугунного – домна плавильная нужна, да с мехами мощными, да чтобы к ним еще и привод был механический, да непрерывно работал чтобы… А те, что в деревеньках ладили, – смех, а не кузницы. В них-то и просто крицу поплавить да лист выковать – история целая, куда уж там переплавка последующая. И сплавы для стволов тоже ведь – наука целая. А как ее осваивать?! Да никак, пока хотя бы просто литья премудрость освоить! Лить чтобы – формы надо бы специальные пушечные… Вот и получалось, что в кругу каком-то замкнутом оказался Николай Сергеевич. А вырваться как – и неведомо!