Тайны моего босса

Трифоненко Елена

— Ладно, если ты закончила с делами, поехали, — вдруг сказал босс.

— Куда?

— Ко мне.

Я подумала, что ослышалась, вытаращила глаза.

— Покажу тебе свою квартиру, — пояснил он. — Картины. Чтобы ты в следующий раз не попала впросак, набиваясь кому-нибудь в натурщицы.

7.2

7.2

Я нервно сглотнула. Нет, он серьезно? На самом деле собирается везти меня к себе? Прямо сейчас?

Мне снова показалось, что босс надеется со мной переспать. Что он чертов коллекционер: чисто из спортивного интереса

затаскивает к себе в постель разных девушек, а потом делает засечки в изголовье кровати. С Машей, как выясняется, он спал, с Людой, возможно, тоже. Теперь я на очереди.

Сердце у меня стало как-то странно трепыхаться. Не то, что бы я совсем не верила в свою моральную устойчивость, но… Каким-то образом босс убедил меня притворяться его девушкой, а я такого и близко не планировала. Может, он и переспать с ним меня уговорит. Заявит что-нибудь в духе: «Яна, милая, ты же понимаешь: так мы сможем изображать пару куда как достоверней».

— Извини, я не могу сейчас ехать к тебе, — пробормотала я. — Мне домой надо. Меня брат ждет.

— Ничего, мы ненадолго. — Вид у босса стал какой-то хищный, предвкушающий. — Говорю же: тебе нужна эта экскурсия. По легенде ты регулярно у меня бываешь, значит, должна ориентироваться в квартире. Должна знать примерно, что где стоит. Мало ли какой разговор зайдет в гостях?

Я открыла рот, чтобы возразить, но не успела. Босс подошел ко мне, стащил со стула.

— Яна, не трать мое время на препирательства. Мы в любом случае едем ко мне. Это не предложение. Это распоряжение руководства, которое ты обязана выполнять.

***

Григорий жил совсем рядом с офисом — в уютной сталинке с ажурными балкончиками. В ее идеально чистом и ухоженном дворе росло незнакомое мне дерево, усыпанное пушистыми розовыми цветами. Ветер то и дело срывал эти цветы с веток, усыпал ими дорожку. Напротив дома босса стояла беседка, ее увивал виноград, на котором уже спели фиолетовые грозди, а у крыльца сталинки плелась лиана с ярко-оранжевыми цветами, похожими на колокольчики. Если честно, я бы многое отдала, чтобы жить в таком месте, а не рядом с кладбищем.

— И чего ты вздыхаешь? — с укором спросил босс. — Неужели совсем нелюбопытно посмотреть, как живет начальство?

— Любопытно, — буркнула я, отстегивая ремень безопасности. — Аж дождаться не могу той минуты, когда узнаю, куда у тебя выходят окна: во двор или на дорогу.

— У меня окна на обе стороны.

«Буржуй!» — подумала я и на мгновение ощутила к нему острую классовую ненависть.

Подъезд Григория соответствовал внешнему виду дома: стены покрывала лепнина, на ступенях лежал ковер. Я с трудом подавила желание разуться прямо у входа. Мы поднялись на второй этаж, босс отпер дверь и пропустил меня в квартиру.

Едва перешагнув порог, я поняла, что босс рассуждал вполне здраво, когда решил устроить мне экскурсию. Его квартира напоминала музей. Даже прихожая была под завязку набита старинной мебелью из потемневшего дерева. Шкафы, зеркало в тяжелой оправе, какие-то изящные светильники — все притягивало взгляд и будило любопытство.

В углу прихожей стоял стул, будто из будуара королевы, — темно-бордовый, с изогнутыми ручками. Я робко примостила на него сумку и тут же ощутила неловкость. Испугалась, что стул испортится из-за такого фамильярного обращения.

—

Вот тут у меня кухня-гостиная, — гостеприимно пояснил босс, оттаскивая меня от стула и вталкивая в одну из комнат.

Я огляделась. В кухне-гостиной все так же имело налет старины. В углу комнаты, на узорчатом столике, примостился самый настоящий граммофон. Рядом с ним задумчиво тикали похожие на башню напольные часы.

— Тебе дедушка квартиру завещал? — спросила я обескуражено.

— Нет, я ее купил у наследников владельца антикварного магазина.

— Серьезно?

— Да, им старинная мебель до лампочки, — с легкой ноткой осуждения сказал Григорий. — А мне нравится. Но тут только треть от старого хозяина, еще треть — из моих личных запасов, а часть — просто стилизация.

— Красиво.

Григорий взял меня за руку, опять потянул за собой.

— Вот тут кабинет, — быстро пояснил он, заводя меня в следующую комнату.

Одну из стен кабинета заполняли шкафы. Часть из них была заставлена книгами, часть — какими-то фигурками, посудой. Напротив шкафов стоял широкий, по всей видимости, дубовый стол, справа от него, на стене, висели сабли.

— Ого! — воскликнула я, глядя на них. — С тобой лучше не ссориться.

— Так и есть, Яна, — тихо сказал босс, перехватив меня за плечи, прижал к себе. — Я злопамятный и мстительный. Кстати, забыл сказать: у меня в гостях ты можешь не только смотреть по сторонам, но и трогать все, что тебе понравится.

Его голос опять был полон сексуальной хрипотцы.

Я высвободилась из его объятий, шагнув к саблям, провела пальцами по лезвию одной из них. Металл показался мне обжигающе холодным.

— Какой интересный выбор, — задумчиво произнес босс. — Я думал, ты двинешь к лампе Тиффани. — Он показал мне на светильник, чей абажур будто бы собрали из кусочков разноцветного стекла.

— Я что, ламп не видела? — Я пожала плечами, ощупала еще одну саблю.

— А ты знаешь, что Фрейд говорил об интересе женщин к длинным продолговатым предметам? — вкрадчиво спросил Григорий, подходя ко мне.

— Нет, не знаю. — Я предательски покраснела

— Фрейд считал, что это указывает на сексуальный голод, — с удовольствием поделился знаниями босс. — Тоску по твердому мужскому…

— Глупости какие-то! — перебила я. — Мне всего лишь стало любопытно, бывали ли эти сабли в бою.

— Эти — нет. Это коллекционное оружие, — ответил он, складывая руки на груди. — Но у меня есть другая, повидавшая всякое. Дать подержаться?

— Не надо, — поспешила отказаться я. Было непонятно: то ли у него и правда есть боевое оружие, то ли он пошло шутит, намекая на другое. Я решила проявить осторожность и не проверять, как дело обстоит на самом деле.

После того как я внимательно оглядела содержимое каждого шкафа, Григорий повел меня в спальню. Несмотря на вечерний час, она все еще была залита солнцем. Посреди спальни стояла огромная кровать с высоким резным изголовьем, а над ним висела картина Амира. Эх, лучше бы я ее никогда не видела. Лучше бы у меня обморок случился при виде сабель или лампы Тиффани.

На картине изображался сущий разврат: три девушки — брюнетка, блондинка и рыженькая — полулежали на белоснежных подушках и с призывными улыбками глядели на нас. Они были абсолютно голые, бесстыже оглаживали себя там и сям.