Тайны «Монастырского приюта»

Трапезников Александр

– Сюда мы складываем отрезанные головы, – мрачновато пошутил Абарбанель.

– Вообще-то играем ночью, – добавил Алоиз. – Но сегодня лучше не рисковать.

– В полнолуние не идет масть, – уточнил Абдаллах. – И знаете почему? Ведьмы путают карты.

– А еще, насколько я сведущ, они любят забирать у одиноких мужчин их семя, – поддержал разговор Сивере, надеясь, что старики шутят. Но они выглядели предельно серьезно и даже не улыбнулись его словам.

– Нам это уже не грозит, – только и сказал Абарбанель. – Мы приехали сюда не для того, чтобы развлекаться. У нас

особая миссия.

– Да-да, – многозначительно добавили два других.

«Умрешь с ними!» – с улыбкой подумал Сивере. Он давно уже не держал в руках карты, но, как играть в преферанс, знал. Так что предварительного курса обучения не потребовалось.

– Умрешь не умрешь, а в проигрыше останешься… – пробормотал вдруг Алоиз, сдавая колоду и словно бы отвечая на невысказанную вслух мысль Сиверса.

– Это у него присказка такая, – пояснил Абарбанель, который среди других стариков как бы выделялся за главного. – Ни одну партию не начнет, пока не проговорит это заклинание. Ладно, поехали!

Партнером Александра Юрьевича оказался Абдаллах, более молчаливый, чем другие. Первый карточный розыгрыш кончился для них неудачно. Алоиз записал счет. Абдаллах покачал головой. Абарбанель радостно потер руки.

– Лежать вашим головам на этом блюде! – сказал он.

– Простите, а на что мы играем? – вспомнил вдруг Сивере. – Мы же не оговорили ставку.

– Какая разница? – возразил Алоиз. – Проигравший попадает впросак.

– А все-таки?

– Считайте, что он лишится некоторых привилегий, – сказал Абарбанель.

– Каких же? – не унимался Александр Юрьевич. С одной из сданных карт ему кисло улыбнулся бубновый валет. Остальные были разной масти и все – мелочь.

– Возможности сопротивляться волеизъявлению, – ответил историку Алоиз.

– Чьему? – Сивере даже отложил карты, настолько он был удивлен. Это все ему начинало не нравиться. Шутки шутками, а старички явно не в своем уме. Или, напротив, слишком уж себе на уме. Так может далеко зайти.

– Вам все скажут в свое время, – холодно бросил Абарбанель. Теперь они все нисколько не походили на тех вчерашних весельчаков, а действительно выглядели как восковые куклы.

– Ну, знаете ли! – воскликнул Сивере, отодвигая от себя по ломберному столику и свои карты, и прикуп. – Так я не согласен. Что за тайны Мадридского двора? Может быть, еще и на мою бессмертную душу сыграем?

– Может быть, – лаконично отозвался Абдаллах. – Но учтите, мы с вами в данной игре – партнеры.

– Это ничего не меняет. Мне надоело играть. Пусть в ваш «просак» попадают другие.

– Хорошо! – неожиданно согласились все три старика. Их карты легли на стол. Возникла минутная пауза. Они переглянулись между собой, словно совещаясь. Без слов. Одним взглядом.

– Будь по-вашему, – сказал Абарбанель. – Мы прощаем ваше неразумение. Оно вызвано нервами. Вы откуда родом?

– Из… Москвы, – немного опешил Сивере.

– Я имею в виду происхождение?

– А какая разница? – пришла очередь и Александру Юрьевичу задать этот вопрос.

– Теперь послушайте меня внимательно, – почти торжественно произнес Абарбанель. – И не перебивайте. Осталось

совсем немного времени, когда вам откроется подлинный смысл вашего существования. От того, примите вы его или нет, будет зависеть ваше будущее. Ибо сказано: «И установлю союз Свой между Иною и тобою и потомством твоим, которое придет после тебя, на все поколения. Великие мудрецы прошлого сейчас говорят моими устами – они знают! Тот мудрец, имя которого я ношу, и Магарал, и Шнеур из города Ляд, и другие. Вам выпала великая честь и великая миссия, вы – избранны, дабы войти в Храм. Здесь и сейчас – лишь прелюдия к нему. Терпите и готовьтесь. Время Машиаха грядет».

В продолжение этих слов Алоиз и Абдаллах торжественно молчали, буравя Александра Юрьевича взглядами.

– Чего-чего? – переспросил Сивере. – А вы сами-то хоть поняли, что сейчас говорили? Повторить сможете? Да что здесь, в конце концов, происходит? Что за комедию вы все ломаете? Одни, другие… Совсем хотите из меня идиота сделать?

Старики переглянулись. Кажется, даже подмигнули друг другу.

– Зачем делать что-то из кого-то, который и так это? – несколько невразумительно, но вполне внятно произнес Абарбанель. Еще и улыбнулся.

– Все, ребята, с меня хватит! – резко бросил Сивере, поднявшись из-за стола. Он оттолкнул от себя вертящийся стул, который поехал к стенке и врезался в нее. А историк решительно пошел к двери.

2

Бессвязную речь стариков он всерьез не воспринял – мало ли чего мелют выжившие из ума картежники! Но, найдя Прозорова на стрельбище, он рассказал ему о случае с преферансистами, как о забавном анекдоте. Герман в это время в полном одиночестве меланхолически стрелял из помпового ружья по мишеням. Во рту, как всегда, дымилась сигара.

– Представляешь, хотели открыть мне смысл моего существования, – натужно хохотнул Сивере. И скаламбурил: – Будто я сам не знаю, что никакого смысла в определенном смысле нет.

– Ты бы с ними поделикатнее, – посоветовал Прозоров, откладывая ружье и припадая к кувшину с киндзмараули. Пил прямо из горлышка.

– А что, кусаются? КакПсаки?

– Один из них – не помню кто точно, мне Тошик рассказывал, – лишь полгода назад покинул психиатрическую лечебницу. А провел там лет двадцать. Отпустили ввиду полной дряхлости и безвредности. Но он, между прочим, маньяк. Может быть, слышал, в восьмидесятые годы – «Дело клеща-вампира»? Ужас наводил на Москву, Питер и некоторые провинции, кажется, Тамбов. Хотели расстрелять, но в институте Сербского признали психом. Теперь вот на свободе.

– Почему «клещ»?

– Потому что с клещами ходил, в чемоданчике. Шейные позвонки ими перекусывал и пил кровь. А головы с собой же в чемоданчике и уносил.

– Брешешь! – не поверил Александр Юрьевич.

– Спроси у Тошика. Мое дело предупредить.

Сивере все равно не поверил. Не мог он представить себе ни Абарбанеля, ни Абдаллаха, ни Алоиза в роли мясника с кузнецкими клещами, да еще присасывающимся к сонной артерии. Ф-фу ты!..

– В баню пойдешь? – спросил Прозоров. – Вечером собираемся.