Тайны наследства Единой Империи

Аргус

— Давайте я им позвоню прямо сейчас, — сказал Генри и стал набирать номер Яны. Она тут же ответила. Узнав такую новость, она вздохнула:

— Генри, я не против, но буду среди вас как белая ворона незнатная, да еще с ребенком от другого мужчины, — расстроенно сказала она.

— Глупости не говори, — строго сказала Тая, — ты наша сестренка, а Раечка наша дочка. Генри, ты чего молчишь?

— Да я уже устал объяснять Яне, что это наша дочка, и она равная среди вас!

— Сестренка, твоя позиция ясна, а как мы поговорим с Валерией? — спросила Акира.

— Ой, давайте Валерии

не говорить, она уже на сносях, пусть спокойно рожает, — ответила Яна, — но думаю и она не будет против, она так гордится, что первый ребенок Генри будет от нее.

— У меня не будет ни первых, ни последних детей, все дети, включая Раечку, мои одинаковые дети! — твердо сказал Генри. На том и расстались.

Через сорок минут зазвонил звонок внешней двери. Генри бегом кинулся открывать. На пороге стояла Анастасия и Анна с опущенными плечами и поникшей головой. Генри сделал шаг к Анне и крепко обнял ее. Девушка пискнула и нерешительно обняла Генри.

— Анечка тебе неприятно? — удивленно спросил Генри.

Анна молчала, еще крепче прижимаясь к Генри.

Анастасия засмеялась, — Генри, Аню первый раз обнимают так, как мужчина обнимает женщину. Она растерялась!

Анна, так же молча, закивала головой, не отрываясь от Генри.

— Так ты еще не целованная?

Анна снова закивала и добавила, — А еще мне двадцать лет.

— Сколько? — подпрыгнули Тая и Акира — тебе больше шестнадцати не дашь.

— Вот такая я старуха — печально сказала Анна — но не это самое страшное.

— Пройдемте внутрь, чего мы стоим на улице — предложила Анастасия. Все прошли на кухню.

— Девочки, остались ли пирожные и сделайте чай Ане и Насте — попросил Генри.

— Ну вот — заворчала Тая — я уже мечтала, как ночью проберусь к холодильнику и съем их. Но ладно, для Анечки и Насти не жалко.

— Так, садимся, и ты Анечка говори все как есть — предложил Генри.

— Давайте просто посидим немного, потому что после того, что я вам расскажу, возможно, вы не захотите меня видеть вообще — всхлипнула Анна.

— Это почему же? — не переставал удивляться Генри.

— Скоро узнаете — и Анна начала есть пирожное.

Все напряженно ждали.

Аня закончила и с печальной улыбкой посмотрела на всех.

— Хорошо. Вы заметили, что я такая, суповой набор, как сказала Тая — начала она.

— Это была шутка, ты просто очень стройная — запротестовала Тая.

— Ты очень добра Таечка, но я не стройная, я худая. Не совсем развитая. Поэтому я в двадцать лет выгляжу на шестнадцать. И беда то, что я не только снаружи не развита, но и внутри.

— Что значит внутри? — не поняла Тая.

— У меня, у меня инфантильные внутренние половые и репродуктивные органы — набравшись смелости, разом выпалила Анна.

— Это как? — не унималась Тая.

— А так. У меня очень короткое влагалище, и маленькая матка. Я не только не могу иметь нормальные отношения с мужчиной и доставить ему удовольствие, но и родить не смогу ему детей. Вот такая я фригидная, дефективная и бракованная — Анна закрыла лицо руками и стала плакать снова — а в последнем классе школы, мне так понравился один мальчик. Красивый, высокий, очень умный, и я ему понравилась.

Но в школе не знали кто я, я училась там инкогнито, чтобы мне поблажек, как принцессе, не делали. Мы встретились после школы, он мне рассказывал какая умная и красивая, и я решила ему рассказать о себе. Господи — Анна зарыдала в голос — какое у него стало лицо, как будто жабу противную увидел. А потом всем рассказал в школе. Хорошо, что это было перед выпускными экзаменами. Последний месяц я училась как в Аду. Все от меня отвернулись, даже подружки. И я решила, что больше никогда не буду верить мужчинам. У меня есть братики, они вырастут и у них будут детки, то я буду о них заботиться.

Тая подсела к Анне и взяла ее руку в свои ладони.

— Не переживай Анечка, вот я, когда поступила в Академию чуть не влюбилась в одного козла, а он меня голой фотографировал в ванной и шантажировал. А в это время меня Генри уже один раз спас от смерти, когда на лестнице поймал, и облапал мою попу и грудь!

— Да не лапал я тебя, Таечка — Генри вяло оправдывался — я просто схватил тебя крепко, чтобы не упустить.

— Та крепко, что у меня синяк на попе неделю не сходил — строго сказала Тая, — а его за спасение по щекам отхлестала, представляешь себе? А он меня тогда полюбил, а я даже внимание не обращала на это, и продолжала флиртовать с тем уродом. А Генри, он так страдал, наверное.

— Представлял себе разные непристойности, которыми мы якобы с ним занимались? — еще строже спросила Тая Генри.

— Представлял — вздохнул Генри.

— Страдал от этих своих дурацких фантазий?

— Очень — повинился Генри.

— Вот видишь, Анечка, а сейчас-то мы вместе.

— А что с тем, в кого ты чуть не влюбилась и который тебя фотографировал?

— Да ничего такого, Генри его зарезал как свинью, в поединке за мою честь, и честь других девушек.

— А я видела это, тогда на Арене. Какая ты счастливая, а за меня никто тогда не вступился — вздохнула Анна.

— Ну так теперь у тебя есть все мы — ободрила ее Тая, — хочешь я найду того козла и язык ему отрежу?

— Ой, не надо. Он уже женился и у него ребенок есть — испугалась Анна.

— Хорошо, пусть живет — согласилась Тая.

— Закончили? — спросил Генри — теперь, послушай Анечка, что я тебе скажу. Прямо и откровенно. Нельзя быть такой дурочкой!

Анна удивлено посмотрела на него — Меня никто никогда не называл дурой. Я, между прочим, учусь на отлично. Это даже обидно.

— Ну не дурой, а дурочкой, а это разные вещи. И еще. С тобой никто еще не делал то, что собираюсь сделать я. Но обещаю, тебе понравится.

— Ой — сказала Анастасия — не надо Генри с Аней ничего такого делать, меня ее мама потом убьет. Я же за нее отвечаю.

— Но поцеловать ее-то можно?

— Может быть Генри, ты об этом спросишь меня? — возмутилась Анна.

— Конечно, Анечка, можно я тебя поцелую?

— По настоящему?

— По настоящему.

— В губы?

— В губы.

— А я не целовалась так ни разу, я не умею.

— Не переживай, — вмешалась Тая — Генри сам все сделает как надо.

— А что прямо сейчас, при всех? — Анна стала красной от смущения.