Тайны парижских манекенщиц (сборник)
Шрифт:
Январь 1943-го. Вот уже год, как я прозябаю в Доме! Летняя коллекция вызревает, ее покажут через месяц. Большинство манекенщиц Лелонга уже задействованы. Я немного взбодрилась… Что сделают для меня мои защитники?
– Пьер, я подумал о платье для малышки Жаннин.
– Забавно, дорогой! Я тоже.
Сеансы в большой студии, где снова властвует холод. Склоняясь надо мной или ползая на коленях по листам со своими набросками, Бальмен и Диор колдуют. Иногда к ним в качестве арбитра присоединяется Лелонг.
Сейчас, спустя какое-то время, эти недели превратились для меня в сказку. Представьте себе начинающую актрису, которую заставляют работать одновременно Деланнуа [45]
Бальмен трудится над «Маржолен», черным прямым платьем, из-под которого выглядывает вышитый жилет из кремового атласа с цветочками по краям.
45
Д е л а н н у а, Жан (1908–2008) – французский режиссер исторических фильмов. Получил «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале. Наиболее известны фильмы «Собор Парижской Богоматери» (1956), «Двуспальная кровать» (1966), «Человек действия» (1967). В 1986 г. получил кинопремию «Сезар».
46
К а р н е, Марсель (1906–1996) – французский кинорежиссер. В 1930 г. выступил ассистентом Рене Клера при съемках первого шедевра европейского звукового кино «Под крышами Парижа». Наиболее известный фильм – «Дети райка» (1945).
– Поздравляю! – одобряет господин Лелонг. – Это дитя вдохновило вас.
Сам хозяин, как и полагается, в последний час (таков обычай!) решает проблему «свадебного платья»:
– Также возьмем малышку.
Простенькое платье из белого сатина, застегивающееся на пуговицы сверху донизу. Шедевр вкуса!
Великий день! В четыре салона набилось две тысячи человек: три ряда стульев, а сколько стоячих мест!
Какой страх… и какие надежды! Я во всеоружии вот уже час в перегретой кабине, где звезды в руках швей, перчаточниц. Слышны слова:
– Я видела Пиге! [47]
– Похоже, здесь Жак Фат!
Рисовальщики, художники, фотографы, первые портнихи, вооруженные булавками, вторые портнихи, шляпницы у зеркал. Напряжение растет, все в лихорадке. Я жду, ноги подкашиваются. «Первая» прошла, «вторая»… Меня оставили, чтобы заполнить первую паузу.
Я иду восьмой в платье Бальмена, его мягкое облегание придает мне силы. Советы господина Ренвилля: мелкие шажки без покачиваний; голову держать высоко, но без зажатости; улыбка, но не цепляющая. Спонтанные аплодисменты, одобрительные кивки.
47
П и г е, Робер (1901–1953) – французский кутюрье швейцарского происхождения. В 1933 г. открыл свой Дом моды, который специализировался на туалетах в романтическом стиле, элегантных театральных платьях и костюмах.
Быстрее надеть платье «Сильвия»! Так быстро! Слишком быстро! Мне уже кричат:
– Пауза! Быстрее, малышка!
На этот раз аплодисменты кажутся более бурными. Слышу шепотки:
– Мила!
– Восхитительна!
– Хорошо сложена!
Возвращаюсь, задыхаясь от счастья. Господин Лелонг на ходу подмигивает мне.
Полчаса спустя, когда я надела «свадебное платье», происходит нечто странное! Ощущение мира и спокойствия. В кабине все столпились вокруг меня! Подружки невесты – им не надо завидовать мне, ведь на них платья из синего пике [48]
48
Ткань с продольными рельефными узкими рубчиками или выпуклыми геометрическими орнаментами на лицевой стороне.
– Посмотрите! Как она очаровательна! Бальмен и Диор чуть ли не рвут на себе волосы:
– Почему мы не сшили для нее больше платьев!
Когда объявляют: «Невеста», я, возглавляя небольшой кортеж, вновь и вновь повторяю про себя советы Ренвилля, переступаю порог салона и перестаю видеть окружающее. У меня кружится голова.
В первом салоне стоячих мест бурные аплодисменты… Медленно шествую вперед… вскоре второй салон… Потом третий… Я в слезах. Как завершить это шествие? И вернуться? Я словно раздвоилась. Слышу только «браво», целый хор «браво». Тушь течет, слипаются веки. Наверное, я выгляжу уродиной! Никто ничего не замечает. Буря. Я замедляю шаг, забыла о величественной поступи, боюсь упасть, запутаться ногами в шлейфе. Думаю о маме, сидящей в зале: «Мама, расскажешь папе, все нормально, я добилась успеха…» Потом мой мозг пустеет. Я на Небесах. И уже никаких мыслей!
На выходе попадаю в объятия господина Лелонга, он целует меня:
– Вы были превосходны! У вас будет своя коллекция!
Я убегаю в кабину, чтобы выплакаться, пока… пока целый час с четвертью мою дверь осаждают репортеры, рисовальщики Тушаг и Мург, директора журналов L’Officiel de la Couture, L’Art et la Mode,туча фотографов.
Приятельница доносит слова Пиге, только что сказанные Лелонгу:
– Ничего особого вы не сделали… Отдадите мне эту малышку? Те же слова произносит Жак Фат.
Лелонг непреклонен:
– Я держал ее в резерве. Она станет моей звездой.
VIII. Ошибка
Когда я утром явилась на работу, меня тут же вызвал к себе господин Лелонг:
– Мы ошибались, не дав больше платьев для показа. Ошибка Кристины. А Нина Ричи действительно предлагала вам тысячу семьсот? Вы их получите и здесь.
Когда я вышла, меня окружили подруги:
– Тебя уволили?
(Когда вызывает хозяин!..)
Я принимаю таинственный вид:
– Напротив! Костюмерша:
– Теперь Жаннин получит право носить все модели.
Вот оно, везение! Фотографы (некоторые уже влюбились в меня) не дают прохода. Они создают мне такую рекламу в прессе!
Последнее приготовление
Саад из L’Art et la Modeделает ставку на меня и публикует тридцать снимков в разных видах. За ним следует Cover-Girl.
В Доме завидуют, мама разоряется на журналах. Меня требуют для рекламы бижутерии, перчаток, сумочек. Художники вдохновляются моей фигурой. Тушаг, Боск, Пьер Симон и еще с десяток приглашают меня в свои мастерские. Я робко отвечаю: «Лучше приходите к Лелонгу». Они приходят, делают наброски. Я на седьмом небе. Приличные гонорары, кроме одного раза…
Один светский портретист заманивает меня в свою студию и начинает восхищаться: какая модель! Какие идеальные очертания! Греческий канон времен Перикла! Не хотите снять костюм, чтобы выглядеть еще лучше? Не решаетесь? Истинное дитя!