Тайны Питтсбурга
Шрифт:
На первом этаже везде горел свет, а наверху, как он и надеялся, было темно. Подошло время ужина, и Кливленд мог видеть все семейство: отца, мать, старшенького, дочурку и младшенького за огромным роскошно сервированным обеденным столом. Он мог наблюдать, как служанка в униформе беззвучно исчезает через распахнутые двери, чтобы появиться на кухне (сверкание медной утвари, цветастые обои), и ощутил знакомую тоску при виде отца и сына и того, как масленка, переходя из рук в руки, одолевает разделяющее их неодолимое расстояние. Он харкнул насыщенной виски слюной и перелез на стену. Оттуда, сидя на корточках, он стал разглядывать внутреннюю поверхность стены и траву возле нее, стараясь определить, включена ли охрана периметра, хотя прекрасно понимал, что, если тут и есть система сигнализации, она вряд ли включена в этот час покоя и безмятежности. Не найдя никаких признаков опасности, он стал медленно спускаться
Он перебегал от куста к кусту, избегая полос света от окон, которые теперь, в сумерках, стали ярко выделяться на траве; обходя стороной окна столовой и высчитывая, куда могут выходить окна хозяйской спальни. Надо же, хозяйская спальня. Это словосочетание почему-то напомнило ему о родителях Джейн, и секунду или две, пока он рассматривал темные окна второго этажа, Кливленд позволил себе пофантазировать. Если добыча будет приличной, он сможет купить десятиметровый хромированный трейлер и отправиться с Джейн в путешествие по просторам родины, сделав кульминацией своих странствий гору Рашмор, где они переплюнут Кэри Гранта и Еву Мари Сейнт, [57] повенчавшись в правом ухе Тедди Рузвельта. Нашел! Внизу на противоположном от столовой конце дома он отыскал два узких высоких окна, почти как двери, забранных спиральными решетками из кованого железа, в трех с половиной метрах над землей. Разумеется, их открывали каждое утро, чтобы хозяин с чувством глубокого удовлетворения мог обозревать свои владения.
57
В фильме Альфреда Хичкока «На север через северо-запад» исполнители главных ролей Кэри Грант и Ева Мари Сейнт карабкаются по гигантским ушам и носам каменных президентов.
В этот момент он пожалел, что у него нет партнера. Пит Аркола полгода назад потерял половину ноги в автомобильной аварии, а Кливленд, как уверял Аркола, оказался единственным парнем, которого Пун счел подходящим для обучения. Пуники скупал краденое только у настоящих мастеров, виртуозов воровского дела, каких во всем Питтсбурге не набралось бы больше трех-четырех человек. Сейчас Кливленд отчаянно нуждался в помощнике, который, встав на колени, подставил бы ему спину для опоры или сомкнул руки и рывком подбросил его наверх. Кливленд подобрался к окну и встал прямо под ним, стараясь заглянуть наверх.
Отпив очередной глоток из фляги, он заметил, что окно, расположенное прямо над ним, открыто. Вот так удача! Он сунул голову в пустую полутемную комнату, библиотеку или кабинет, посреди которой на большом столе горела изящная лампа в форме цапли. Холодный свет распространялся достаточно далеко, чтобы Кливленд мог разглядеть корешки тысяч книг по юриспруденции, тянувшихся рядами вдоль стен. Он надел перчатки. Тихо, как только мог, он влез в библиотеку, где пахло трубочным табаком, и стал вытаскивать наружу самые толстые и большие фолианты. Он питал глубокое отвращение к холодным адским библиотекам, похожим одна на другую, и был рад наконец выбраться из этой, взгромоздиться на шаткую башню из книг, как Бастер Китон, и, ухватясь за кованую решетку, подтянуться к окну.
Кливленд вытащил из рукава тонкую фомку и вскрыл окно, как учил его Пит, терпеливо, потихоньку увеличивая усилие и бесшумно. В следующую минуту он оказался внутри прохладной благоухающей безмолвной и темной спальни. Он задыхался, рот горел от виски, которое плескалось в желудке. Давая глазам привыкнуть к полумраку, он замер, потом подошел к туалетному столику и взял стул. Аккуратно подведя его спинку под ручку двери, нажал на кнопку замка на ручке. Самая важная часть оказался самой простой и быстрой. Кое-какие часы и браслеты валялись, как мелочь, на столике. Ощущая себя Гринчем, укравшим Рождество, [58] он сгреб их все, пошарил в ящиках антикварного комода и нашел среди носков и нижнего белья похоронного цвета шкатулку для украшений, набрал две полные пригоршни фамильных драгоценностей и подарков к памятным датам.
58
Гринч — персонаж детской книги «Как Гринч украл Рождество» (1957) американского писателя и иллюстратора Теодора Гайзела (1904–1991).
Надо было куда-то сложить добычу. Он надумал было запихать все в носок, но потом решил воспользоваться наволочкой или простыней и на цыпочках подошел к изголовью кровати. На левой тумбочке лежал еще один золотой браслет, который Кливленд тут же смел, и старинная кукла со светлыми
59
Маракас — латиноамериканский музыкальный инструмент.
Должен заметить, что мой отец со времени нашего последнего странного разговора, если можно так назвать этот обмен фразами, пребывал в состоянии гнева, который, как говорят, был ужасен, по-библейски грозен, потому что питался отеческими чувствами, таился под спудом и повергал в дрожь. Отец был в ярости. Через Ленни Стерна он передал Фрэнки Бризи требование немедленно с ним связаться. Когда спустя двадцать минут Фрэнки выполнил приказание, отец объявил ему, что отныне Кливленд — его, Бризи, забота. Фрэнки проникся. Интересно, что подумал слегка ошалевший Фрэнки, когда положил на рычаги трубку телефона, чем объяснил внезапный и враждебный интерес Джо Яйца к его бывшей шестерке, тупому байкеру? Он должен был знать известное всем остальным: после смерти жены Джо Бехштейн довольно странно вел себя с сыном. Теперь драгоценный сынок скатился в грязь и снюхался с подонками, а Джо Яйцо закатывает истерики. Когда Джо поручил Фрэнки преподать Кливленду урок, тот, скорее всего, усмехнулся, догадываясь, кому этот урок предназначался на самом деле.
Задание это ни в коем разе нельзя было назвать неприятным. Чего стоило одно удовольствие насолить мерзкому Пуники! Фрэнки велел своим людям держать ухо востро и довольно скоро узнал, что в Фокс-Чепел назревает какое-то дельце. На закате аноним, позвонивший в полицейское управление, продиктовал дежурному предположительный адрес, и дальше все пошло само собой. Полицейские сирены огласили ревом весь обозначенный квартал, а Кливленд, производящий едва ли не больше шума, который насторожил хозяина дома, перекинул куклу через стену и полез за ней следом. Пиджак его треснул на плече, разойдясь по шву. С куклой под мышкой он продирался сквозь лес, не разбирая дороги, и дважды плутал. Ему представлялось происходящее в доме, из которого он бежал: младшие плачут, отец выбегает во двор, старший сын — на улицу, крики: «Полиция! Полиция!» Ветка хлестнула его по щеке под глазом, он увидел красную вспышку. Наконец, выбежав на асфальтовое покрытие у заброшенной стоянки, он завел мотоцикл и рванул прочь.
Только выехав на дорогу и легкомысленно повернув направо, Кливленд понял две вещи: он не знает, куда ехать дальше, и слишком много выпил. Хмель улетучился было, когда Кливленд бежал по лесу, но теперь вернулся, со всей враждебной бесповоротностью, заключенной в словах «что и требовалось доказать». Кливленд резко развернулся и поехал в противоположном направлении, к Хайленд-Парк, не понимая, что же ему делать дальше. Ехать в магазин к Карлу было еще рано, к тому же сначала он должен был забрать Пита в Окленде. Когда он стал понемногу глушить двигатель и уже почти остановился, ему вдруг пришло в голову, что за ним может охотиться не только полиция. Он вспомнил обо мне, потому что загорелся смутной и дикой надеждой, будто я могу кому-то что-то сказать и отвести опасность, если она существует. Затем он вспомнил о Джейн, о другом, нежном и безопасном, мире, и задумался, не рискнуть ли ему и не заявиться ли в ее дом, где он не был уже целых два месяца.
Он пронесся с ревом мимо двух полицейских машин, мчавшихся в противоположном направлении, и услышал, как они с визгом развернулись и бросились за ним в погоню. По-прежнему сжимая куклу под мышкой, он пересек Аллегейни, намереваясь избавиться от хвоста. Через десять минут он уже застыл верхом на мотоцикле на пустой стоянке в Ист-Либерти, за старыми строениями, которые закрывали его со стороны улицы. С трех сторон от него громоздились погрузочные платформы, пустая тара и вильчатые погрузчики без вил. С четвертой стороны торчал небольшой трейлер, служивший офисом, и освещенный таксофон, поднимавшийся из зарослей сорной травы. Кливленд допил то, что оставалось в его фляге, и вытащил из кармана монету.