Тайны Реннвинда. Поцелуй ночи
Шрифт:
И как я могла забыть!
В эту ночь по всей стране отмечают этот жуткий праздник. Люди вытаскивают все старье из дома, чтобы сжечь его на городских площадях под завывание дудок и радостное улюлюканье жителей. Судя по всему, местные тоже почитают эту традицию: тут и там гуляет молодежь в причудливых масках на лицах, с факелами и выпивкой в руках, а на площади уже высится огромный костер, кажущийся в темноте огромным оранжевым столпом, поднимающимся к небесам.
– Ну и жуть. – Радостно шепчет женщина, придвигаясь к выходу.
Автобус ухает
– Всего хорошего. – Улыбается мне водитель.
Я улыбаюсь ему в ответ, еще не зная, что ничего хорошего меня здесь не ждет.
Едва мы оказываемся на остановке, пассажиры автобуса бросаются в разные стороны. Я остаюсь стоять одна, кутаясь от ветра в воротник и судорожно вдыхая влажный ночной воздух. Там, где гремит музыка, и мелькают огни костра, больше шансов найти того, кто подскажет мне дорогу, поэтому, вздохнув, я опрокидываю сумку на колесики и тащу за собой.
Через пару минут меня поглощает толпа кричащих и танцующих на площади людей. Многие из тех, кто моложе, обливается вином, хихикает или громко кричит. Традиция носить устрашающие белые маски с уродливыми, нарисованными на них рожицами на День Весны и крики, призванные отпугнуть злых духов, для меня не в новинку. Но в этот раз я одна в незнакомом городе. И всякий раз, когда кто-то напрыгивает на меня с разбега или близко наклоняется к лицу и кричит, по моей спине проносятся мурашки.
Шарахнувшись в очередной раз от одного из жителей, который вдруг начинает мычать, словно корова, я решаю отойти на безопасное расстояние от толпы.
– Ты ее напугал, Улле! – Звонко смеется девушка, оттаскивая его от меня.
– А тебе что, совсем не страшно? У-у-у! – Продолжает мычать он, протягивая к ней руки.
Я отхожу на достаточное расстояние и иду по дорожке, вдоль которой стоят деревянные скамейки с изящным каменным основанием. Позади этих скамеек стеной возвышается черный лес. Здесь тише, и не слепят языки костра, но сердце продолжает стучать, словно бешеное. Не в силах его унять, я останавливаюсь прямо посреди дороги.
– Тоже не в восторге от всей этой вакханалии? – Вдруг усмехается какой-то голос.
Я резко оборачиваюсь на звук.
– Ну, в смысле… – Это девушка. Странное лоскутное вязанное платье, массивные кроссовки с полосатыми гетрами, немыслимое количество бус, веревок, украшений на шее, фенечек на руках, и даже кольцо в губе. Пальцем она очерчивает круг возле своего смуглого лица. – Ты тоже без маски. Не по душе этот «праздник»? – Девица ставит в воздухе воображаемые кавычки.
Цыганка?
Я оглядываюсь по сторонам.
Тихо, темно, пустынно.
Я с детства привыкла относиться к представителям этого народа, так скажем, с небольшими предосторожностями. Всю историю помню смутно, в памяти осталась лишь атмосфера парка аттракционов и взгляд той черноволосой женщины, которая подошла ко мне
– Как интересно. – Пробормотала тогда она.
И я испуганно выдернула свою пухлую ручку из ее шершавой руки.
– Про таких, как ты, – сказала женщина, бледнея, – мне все известно. Тебя убьет любовь. – Она попятилась. – Убьет!
– Убирайся отсюда! – Выкрикнула ей в лицо подоспевшая вовремя тетя Ингрид. Она присела на корточки и стала меня осматривать. – Она трогала тебя? Что эта женщина сказала?
– Если хочешь жить, убей его сама! – Прокаркала цыганка и скрылась в толпе.
Случай быстро забылся, но эти слова засели глубоко в моей душе.
«Тебя убьет любовь» – что это означало? Книги о любви, которые я таскала из библиотеки Ингрид, твердили, что любовь ранит, причиняет боль, терзает и прочее-прочее-прочее. Знакомясь с их содержанием, я примерно догадывалась, чего следует ожидать в будущем, если не повезет влюбиться в кого-то. Но убивающая любовь – это звучало действительно пугающе. Может, именно поэтому и запомнилось?
– Ты чего? – Девчонка наклоняется вперед и машет перед моим лицом руками. – Зависла?
– Я… – Мне приходится прочистить горло. – Я… нет. Простите.
– Неместная? – Хмурится она, разглядывая мою сумку. – Все валят отсюда. Не понимаю, что может заставить человека по доброй воле приехать в забытый богом город дождя и ветра?
– Вы не подскажете, как мне найти этот адрес? – Спохватившись, я протягиваю ей листок.
Девчонка сует бумажку под тусклый свет фонаря.
– Как интересно. – Ухмыляется она. «Опять эти слова». И заметив, как я напряглась, тут же отмахивается. – Дальше по дороге. До конца, не ошибешься.
– Спасибо. – Выхватив бумажку, я спешу прочь.
Ветер завывает в вершинах сосен, по дороге стелется туман. Близость леса заставляет меня испытывать почти первобытный ужас и напряженно вглядываться в зияющую меж могучих стволов темноту.
Постепенно мостовая сменяется асфальтом, дорожка становится ровной, сумка перестает подскакивать, и колесики больше не дребезжат, но тишина вокруг и отголоски звуков с площади кажутся от этого лишь более зловещими. Наконец, я вижу, как вдали уже маячат дома, и не удерживаюсь от того, чтобы ускорить шаг.
Как раз в этот момент рядом со мной раздаются тихие голоса.
– Послушай меня. – Настойчиво говорит мужской голос.
Я останавливаюсь и смотрю на них.
– Отвали уже! – Взвизгивает девица в ярко-желтом платье и красных туфлях.
Она стоит в паре метров от меня, привалившись спиной к дереву, а парень возвышается над ней – высокий, широкоплечий. Свет фонаря едва касается спины незнакомца, но у меня, все же, получается разглядеть пугающий рваный шрам на его шее.
– Если хочешь жить… – он осекается, перехватив ее взгляд, и резко оборачивается.