Тайны русских соборов
Шрифт:
Так что легенда о том, что Петр был именно Вторым офицером в ложе, возглавляемой Яковом Брюсом, придает этой версии некую странную достоверность.
Вторым косвенным признаком масонства Петра Первого является памятник ему – всемирно известный Медный всадник. Вернее, не сам памятник, а история создания этого памятника.
При разработке проекта памятника скульптор Фальконе решил поставить конного Петра на камень. Есть совершенно простое объяснение этой версии – дескать, «Петр» по-латыни означает «камень»…
Объяснение простое – и, как нам думается, ложное, как и все простые объяснения. Такой
Но и это еще не все. В Петербурге камней подходящего размера не нашлось, в его окрестностях – тоже. Казалось бы – ну сооруди пирамиду из камней более мелких! Или поставь конную статую на кирпичный постамент… Но нет – Фальконе настаивает на поиске именно камня, причем – огромных размеров.
Такой камень находится, и его, с огромным трудом, начинают доставлять в Петербург… Где-то на половине пути скульптору приходит в голову, что камень следует обработать.
Франц Лефорт
От камня откалывают примерно половину, обтесывают, и тащат дальше. Для любого другого скульптора такой «фокус» был бы концом карьеры – его бы уволили без выходного пособия. Что значит – на полдороги решил обтесывать камень? Наверняка люди, финансирующие строительство, задавали такой вопрос Фальконе. Не исключаю, что этот вопрос задавал и царица – уж слишком велик был объем работ…
Конечно, глупо упрекать великого скульптора в незнании азов своего ремесла. Возможно, причина, вынудившая Фальконе отдать приказ о срочном обтесывании камня, была не столь очевидна…
Памятник Петру следовало установить на огромном камне не потому, что Великого Царя звали «Петр» – подобная идея уж очень незамысловата, и может прийти в голову кому угодно (да и не оправдывает гигантских усилий по созданию каменного постамента). А потому, что Петр был, если можно так выразиться, первым русским вольным каменщиком…
Красивая символика, целиком укладывающаяся в легенду о масонстве Петра. Но уже в процессе доставки камня в Петербург Фальконе приходит в голову мысль о том, что камень необработанный – дикий – соответствует душе человека, еще не вступившего в масонское братство. А состоянию человека, уже вступившего в ложу, соответствует камень обработанный. Поэтому «идеологически неправильно» было бы сажать царя Петра на необработанный – «дикий», по масонской терминологии – камень.
Как результат – сегодня памятник Великому Царю стоит на постаменте из обработанного камня.
Но почему же мы не видим на монументе Петру еще масонских знаков?
Конечно, сторонникам версии того, что Петр был масоном, хотелось бы, чтобы памятник не оставлял сомнений – подобно памятнику Джорджу Вашингтону, на котором отец-основатель Соединенных Штатов стоит в фартуке и с мастерком в руке возле масонского алтаря. Но Петр Великий в фартуке и на лошади смотрелся бы глупо. Зато жест его правой руки недвусмысленно напоминает о «знаке ученика»,
Но мог ли Петр в юности, еще живя в России, слышать о масонстве? Или он впервые познакомился с братством, только попав за границу? Для этого давайте поглубже нырнем в историю европейских вольных каменщиков.
Глава 2. Страсбург – первая ложа Европы
Страсбург сегодня можно считать «некоронованной столицей Европы». Хотя, если судить по истории европейских вольных каменщиков, такой столицей он был всегда. А центром Страсбурга, его «Кремлем» или «Белым домом», служил Страсбургский собор.
Впервые собор в Страсбурге был построен в 504-м году. Мы не знаем, как он выглядел, можно только предположить, что это была внушительная постройка. Не исключено, что при строительстве «первой версии» собора широко использовался не только камень, но и дерево – в 1007-м году собор сгорел, что называется, «до основания».
Влиятельные люди подумали, собрались с силами, и в 1015-м году заказали новый собор, который должен был потрясти Европу.
Сразу стало понятно, что заказчики готового собора не увидят, и строить его будет не одно поколение каменщиков (собор был закончен только в 1439-м году). Понятно, что для столь крупномасштабного строительства требовалась серьезная организация. Такая организация должна была существовать даже не десятилетиями, а веками, обеспечивая преемственность и непрерывность строительства. Люди в ней должны уметь копировать чертежи (понятно, что ни одни чертежи не проживут сотни лет), они должны четко сохранять общий замысел и знать, как выполнять чрезвычайно сложные работы по камню… Страсбургский собор стал одним из первых зданий, построенных в готическом стиле.
Вообще, неожиданное появление готического стиля в Европе вызывает массу вопросов у криптоисториков. Вот представьте себе: средневековье, размеренная жизнь, не любящие и не одобряющие новшеств люди. Особенно это касается служителей культа. Какой-нибудь начальник – скажем, настоятель монастыря или руководитель религиозного ордена – заказывает у архитектора проект собора. И тот приносит ему чертеж в стиле готической архитектуры.
– Все это красиво… Экстравагантно… Модерново… Но ведь раньше так никогда не строили! А ведь речь идет о церкви! Поймут ли нас массы? – примерно с такими словами обратится заказчик к автору проекта.
А между тем мода на готическую архитектуру – чрезвычайно сложную и неоднозначную с точки зрения церковных доктрин (достаточно вспомнить хотя бы химеры Нотр-Дам-де-Пари) практически внезапно, словно пожар, охватила средневековую Европу!
Однако вернемся в Страсбург, и кратко пробежимся по истории создания оперативного – то есть практического – масонства.
В 1275-м году в Страсбурге созывается съезд вольных каменщиков под руководством некоего Эрвина фон Штейбаха. В этом имени мы советуем вам обратить внимание на частичку «фон». Она говорит о том, что обладатель столь гордого имени является аристократом, скорее всего – обладателем наследственного имения. Вполне возможно, что аристократ выучился на архитектора – но вместе с тем высокий социальный статус председателя съезда говорит и о высоком социальном статусе вольных каменщиков.