Тайны русской души. Дневник гимназистки
Шрифт:
Господи, хоть бы скорей выходили Юдины, а то со всеми этими – скука смертная!.. «Карлица» точно не понимает, что я предпочитаю ей или полное одиночество, или общество Юдиных и Кибардиных.
Кстати о Кибардиных. Они скоро приедут. Не сегодня – так завтра…
Как мало, однако, у меня последовательности: о том, о сем – обо всем зараз…
Мы ходили с Зиной (сестрой) гулять – после завтрака. Прошли – улицей деревни и небольшим проулком – в поле. Затем межой спустились к лесу. Походили немного, нарвали бессмертников, и я стала плести из них венок.
Тут же встретились с Алексеем Николаевичем (Юдиным), который шел на пески (к реке) – с портфелем и акварелями. Мне хотелось пойти с ним, но было уж много времени, и мы возвратились домой…
Поиграли в крокет с Завалишиными, но когда пришел папа, я бросила игру. На первый раз играла отвратительно.
После
56
«Курья» (северно-русское, поморское) – «старица», то есть участок прежнего русла реки, а также – залив, глубоко вдающийся в берег озера или реки.
Миша (Юдин) в это лето тоже стал к нам выходить – и даже теперь разговаривает. А то раньше такой нелюдим был!.. Всё же я себя в его присутствии чувствую не совсем ловко – точно я ему мешаю…
Вчера (10 июня) я получила письмо от Екатерины Георгиевны (Гурьевой). Большой конверт – «со вложением фотографической карточки». Екатерина Георгиевна посылает свои фотографии мне и Наташе Левитской. Странно, мы все-таки сначала просили ее карточку для всего класса…
А потом (я с Наташей) писали ей об этом. Екатерина Георгиевна, вероятно, решила, что больше никому и не нужно, и послала по карточке только нам… О том, чтобы переснять, – ничего не пишет. И… я безумно рада! У меня есть ее портрет!..
Учение началось. Сегодня в первый раз приходили на урок Владимир Афанасьевич (Евдокимов), Василий Гаврилович (Утробин) 57 и др.
С Василием Гавриловичем мы не имели дела со второго класса, где он занимался с нами по русскому языку, а нынче снова встретились в седьмом классе, чтобы проходить курсы педагогики. Он, по-видимому, чувствовал себя совершенно свободно, когда вошел к нам в класс. По крайней мере, его лицо не выражало ни волнения, ни замешательства – в то время как он говорил свою «вступительную речь» (по его выражению). Его первый урок произвел на меня хорошее впечатление. Его речь – монотонная, как бы заученная – сообщала всему классу спокойствие и была очень серьезна по содержанию.
57
Утробин Василий Гаврилович (1880 – ?) – преподаватель словесности, русского языка и педагогики ВМЖГ в 1905 – 1911 годах. Уроженец села Косинского Слободского уезда Вятской губернии (ныне Зуевский район Кировской области). Окончил Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия.
Находя, вероятно, неудобным, не познакомившись с классом, задавать урок, Василий Гаврилович стал читать книжку. Это – «Профанация стыда» (сочинение Чарской) 58 . Она направлена к искоренению телесных наказаний – этих показателей нравственной грубости и отсталости. Ведь и теперь, несмотря на проповеди гуманности и призывы к ней, – ремень и плетка существуют. Как видно, чтение вполне относится к педагогике…
Как тихо и серьезно сидели девочки на уроке Василия Гавриловича, так шумно и весело встретили они Владимира Афанасьевича.
58
«Профанация стыда» – публицистическая статья (1909) Л. Чарской, направленная на «защиту детей от взрослых», осуждающая применение телесных наказаний в учебных заведениях России, проникнутая уважением к личности ребенка, стремлением уберечь его от зла, воспитать в нем доброту, отзывчивость, человечность.
И он, в противоположность сдержанному Утробину, как бомба влетел в класс – и вскочил на кафедру. Он ни капельки не изменился за лето: всё такой же подвижный, быстрый, веселый. Всё такой же мечтатель, желающий видеть в людях только хорошее и верящий, что всё дурное каждый может в себе подавить…
Давно-давно не слыхала я музыки. Целое лето…
И вот сейчас, когда Нюра и Зоя играют за нашим старым фортепьяно, мне вспоминается концерт Брик. Зал
Вечер. Солнце заходит. Его последние лучи бросают прощальный взгляд на темные леса, золотистые поля и порозовевшую реку. Голубеющие дали закутываются молочным туманом, поднявшимся с влажных низин. Скрывается солнце… и туман застилает реку. Тускло светятся сквозь него огоньки бакенов, но вскоре скрываются совсем.
Темнеет… Зажигаются звезды в голубом далеком небе, и свежий ветерок чуть колышет высокие деревья. Из города доносятся звуки музыки. И эта гармония звуков и красок так хороша, что не хочется оторваться от серебристых звезд и потемневших далей, и жаль становится, когда замолкают тихие звуки долетающей издалека музыки…
Да, вот что я вижу сейчас, когда передо мной лежит раскрытая тетрадь дневника и ярко горит лампа…
Лето прошло… Осень срывает с деревьев пожелтевшие листья, и скоро-скоро от величавой летней красоты ничего не останется…
Уже начинается то, что Зина (сестра) называет: «день в гимназию хожу, да два дома сижу», то есть – мои всегдашние болезни… Еще вчера (23 августа) за первым уроком (физика) я почувствовала сильную боль в горле и приступы кашля. Ушла домой…
Сегодня тоже дома сижу: гланды распухли… Как бы не было «свинки»!..
После двенадцати часов была Ксеня, принесла мне расписание уроков на завтра и сообщила, что Федор Васильевич (Маяков) вчера (23 августа) хотел меня спросить. Сам же, через Зинаиду Ивановну, позволил мне уйти, а потом и забыл!.. Память, верно, не мужская, крепкая, а «девичья» – коротенькая…
Затем (Ксения) рассказывает, что отец Валентин 59 требует, чтобы уроки отвечали из слова в слово – по книжке, а мы к этому не привыкли. И отцу Николаю 60 и отцу Феодосию 61 рассказывали – даже тексты из «Катехизиса» – своими словами. А этому – всё надо по-особенному. Странный он. И понятия у него все какие-то необыкновенные…
59
Раевский Валентин Васильевич (1860 – 1921) – священник. Родился в селе Чутырь Вятской губернии (ныне Игринский район Удмуртской Республики). Сын протоиерея Василия Андреевича Курбатова-Раевского (1822 – 1914). Кандидат Санкт-Петербургской духовной академии. Приехал в Вятку в 1900 году, был «законоучителем» в Вятской мужской гимназии. В 1902 году перешел на службу в Вятский Кафедральный (Свято-Троицкий) собор и одновременно вел уроки «Закона Божьего» в ВМЖГ (1907 – 1913 годы). В 1913 году назначен смотрителем Сарапульского духовного училища. Скончался в Сарапуле.
60
Напольский Николай Васильевич (1869 – 1937?) – магистр богословия, священник, преподаватель «Закона Божьего» в ВМЖГ в 1902 – 1907 годах. Уроженец Вятской губернии. Окончил Казанскую духовную академию (1900). В 1907 году назначен инспектором Семинарии. Репрессирован в 1937 году на территории Марийской АССР (ныне Республика Марий Эл) – как «социально опасный элемент». Подвергнут 8-летнему заключению в лагерях. Погиб в местах лишения свободы. Реабилитирован посмертно. (Дневники вятских гимназисток…С. 104; Книга Памяти Республики Марий Эл;http://lists.memo.ru/index14.htm.)
61
Иванов Феодосий Николаевич (1878 – 1938?) – священник, иерей, преподаватель «Закона Божьего» в ВМЖГ в 1906 – 1909 годах. Уроженец села Торманово Солигаличского уезда Костромской губернии (ныне Чухломский район Костромской области). Сын народного учителя. Окончил Вятскую духовную семинарию, Киевскую духовную академию (1903) – со степенью магистра богословия (тема магистерской диссертации – «Церковь в эпоху Смутного времени на Руси»). Автор книги «Краткий исторический очерк Вятской Мариинской женской гимназии за 50 лет ее существования (с 1859 по 1909 год)» (Вятка, 1910).
Сегодня в гимназии увидела Клавдию и спрашиваю:
– Верочка уехала?
– Надежда Георгиевна уехала, а Верочка сегодня собирается.
Спрашиваю:
– Почему к нам не зашли? – и получаю в ответ:
– Да всё по магазинам бегают…
– Как не совестно?!. А мы ждали…
– Напиши ей записку…
И я написала. С таким окончанием: «До свидания… сегодня. Жду».
И разумеется, не ожидала подобного результата, но Верочка решила, очевидно, что надо зайти, и была у нас перед обедом – с Клавдией…