Тайны русской империи
Шрифт:
Таким образом, верховная власть государей императоров является самостоятельной, непроизводной, имеющей единственное основание в самой воле Божией, и потому в земной действительности она являет собою господствующую силу в государстве. Эта сила не только юридически верховная, но и фактически сильнейшая, без чего невозможно было бы и господство.
Вслед за этим можно вывести следующее утверждение, по которому самодержец есть суверен не только юридический, как обладающий юридически закрепленными в Основных Законах государства нравами верховной власти, но суверен и фактический, обладающий фактически господствующей силой в государстве.
Тут же нельзя не отмстить, вослед за профессором
Самодержавие, как принцип всякой власти, как полновластие вообще, принципиально не может отрицаться при любом государственном строе, к нему прибегает и республиканский способ правления в чрезвычайных для государства случаях, когда демократическая процедура принятия решения уже совершенно не дает нужного результата. Так же достаточно редко полновластие проявляется в полную силу и в монархии — лишь когда обычный ход дел требует решающего вмешательства верховной устроительной власти.
Разница в том, что при республике единоличный способ действия всегда подозрителен, так как часто по необходимости идет вразрез с существующим всегда несовершенным законом. При монархии же он хотя и чрезвычаен, но закономерен, и монархическое правосознание считает его глубоко присущим власти государей, поскольку монархическим идеалом всегда был монарх, который все может в области государственного строительства, никакой земной властью во внутреннем управлении страной не ограничен и потому имеет вес земные возможности следовать и стремиться делать добро своим подданным.
При религиозном мировоззрении (все же не без весомых оснований приписываемым русскому народу даже его недоброжелателями) лучшим режимом будет тот, который менее всего будет вовлекать в государственное управление народ без какого бы то ни было убытка для дела, оставляя как можно более времени народу для религиозной, семейной и профессиональной жизнедеятельности.
Царская власть в России всегда будет восприниматься как тяжелый удел, падающий на плечи властвующего по Промыслу Божью, избранного для этого подвига. Нежелание народа властвовать наглядно видно на примере непользования своими политическими правами выборщиками до революции. Профессор В.Д. Катков приводит такие цифры: в Москве на выборах в начале XX столетия из имеющих на то право пользовались им около 10 процентов, а при выборах в Государственную Думу эта цифра балансировала между 10 и 20 процентами [40] .
40
Тогда как в Германии и во Франции своими правами избирателя пользовались 75%, в Италии — 63%, в Греции — 66%.
Современные выборы дают в России лишь несколько более высокий процент, и то не везде; недаром в большинстве законов о выборах у нас записала необходимость явки лишь 25% избирателей, как порог для законности выборов. Это — область исторически сложившейся национальной психологии, и здесь некорректно говорить об индифферентности или лени и т.п. вещах.
Нация, сформировавшаяся как историческая общность и выработавшая свой орган власти — самодержавие царей, который и брал на себя заботу властвовать, привыкла за многие века к этому,
«Самодержавие, — как писал один известный консервативный юрист, — есть объединение всех стихий властвования в лице одного наследственного русского царя, олицетворяющего собой единую нераздельную Россию» {171} .
Нация, выработав свою психологическую физиономию, уже никогда не в состоянии от нее избавиться, как невозможно избавиться человеку от настроенности раз повзрослевшей своей души. Когда мы говорим о национальных отличиях, о том, что же нас отличает от других государств и наций, то, безусловно, одним из первых и наиболее ярких примеров отличий всегда будет исторически сформировавшаяся верховная власть. Говоря об этом на русской почве, мы говорим о русском самодержавии.
«Власть есть воля, — как писал профессор П.Е. Казанский, — на основании права, распоряжающаяся силой. Таким образом, во главе государства русского стоит воля физического лица. Сила, которой она распоряжается, есть сила русского государства, русская сила, русская мощь. Русское право принимает все возможные меры для того, чтобы верховная власть была просвещена всеми данными знания, гения и опыта, которыми обладает русский народ, чтобы она нашла себе организованную поддержку со стороны воль всех русских граждан, была в единении с ними, а равно, чтобы она могла действительно опираться на всю русскую мощь, так как только при этих условиях государство может двигаться вперед» {172} .
В исторической жизни государства Русского самодержавие всегда стремилось исполнять заповедь Божию о том, что, кто хочет быть большим, тот должен быть всем слугою. Русские самодержцы всегда отдавали себе отчет в том, что их власть не есть самоцель, а лишь орудие для претворения в исторической действительности тех высоких национально-политических идеалов, которыми жила нация. Русское самодержавие всегда служило Русскому государству, русской нации, православной церкви как ревностный служка, не щадивший ни сил, ни самой жизни в своем подвиге. Потому и всякий истинный сын церкви православной, каждый патриот русского государства, каждый русский националист видели в самодержцах всероссийских своих державных вождей.
Неограниченность и самоограниченность самодержавной власти.Можно ли назвать верховной властью ту, которая не является полновластием и не может сделать то, что ей желательно? Яснее ясного, что такую власть назвать настоящей верховной властью никак нельзя. Она является лишь ограниченной властью, имеющей властных конкурентов в государстве.
Закрепленная в русском государственном праве юридическая неограниченность самодержавия в Российской империи естественно подразумевала, что фактически самодержавная власть самоограничивала себя массой религиозных и национальных традиций. Нормы же права исходят от верховной власти, которая одна только и может законодательствовать.
Неограниченность верховной власти заключается в том, что никакая другая власть не имеет в государстве равенства с этой верховной властью, никакая другая власть не имеет возможности ограничить свободу настоящей верховной власти, и нет никаких юридических или фактических препятствий, которыми верховная власть должна ограничиваться в своей деятельности. Верховная власть является неограниченной, если свободе ее властвования в государственном организме не положено границ и препятствий, если у нес нет юридических конкурентов и если она не подчинена никакой другой власти в государстве или вне его.