Тайны русской веры. От язычества к империи.
Шрифт:
«СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»
«Слово о полку Игореве» — удивительный по своей уникальности и загадочности памятник древнерусской литературно-философской мысли. Широкой читающей публике «Слово» стало известно только в 1800 году, после его публикации, которую осуществили известный собиратель русских древностей граф А. И. Мусин-Пушкин, архивист А. Ф. Малиновский и историк Н. Н. Бантыш-Каменский. Публикация основывалась на древней рукописи, которую, по уверению А. И. Мусина-Пушкина, он приобрел в конце XVIII века в Спасо-Ярославском монастыре (г. Ярославль). Однако во время московского пожара 1812 года эта рукопись и большая часть тиража изданной книги
Уже почти двести лет продолжается тщательное изучение «Слова о полку Игореве». Так, было установлено, что текст «Слова» мог быть написан в промежутке между 1185 и 1202 г. Были найдены параллели событий, описанных в «Слове», с летописными сюжетами, установлены исторические корни отдельных сюжетных линий «Слова» и т. д. Известно, что цитата из этого произведения воспроизведена в одной из книг 1307 года, а знаменитая «Задонщина», написанная в 1380 году, полностью базируется на образах «Слова», целых отрывках, фразах и словах.
И тем не менее «Слово» продолжает одаривать современных исследователей многими загадками. Например до сих пор ведутся споры о том, кто мог быть автором этого произведения. Более или менее общепризнано, что автор «Слова» мог происходить из высшей дружинной или боярской среды. А вот из какого боярства — киевского, черниговского, галицко-волынского, из дружины самого Игоря Святославича — на этот счет существует много гипотез (так, академик Б. А. Рыбаков называет даже имя возможного автора — киевский боярин Петр Бориславич). Кроме того, в качестве автора называют и самого князя Игоря.
Многие места «Слова о полку Игореве» не поддаются однозначному переводу, а некоторые просто непонятны, ибо мы не знаем значения отдельных слов. Так, только в этом древнерусском произведении использованы слова «харалужные», «зегзица», «бусым», «хотию», «хоти», «стрикусы» и др. Уникальна и образно-мифологическая структура «Слова», не поддающаяся однозначному толкованию.
Сюжет «Слова о полку Игореве» связан с реальными историческими событиями — походом новгород-северского князя Игоря Святославича на половцев в 1185 году (об этом походе сообщает и летопись). Однако под пером неизвестного, но удивительно талантливого автора простой рассказ о воинском походе, занимающем в летописи всего несколько строк, превращается в мифопоэтическое и историко-политическое полотно, яркость и образность которого продолжают поражать и сегодня.
Главный образ, насквозь пронизывающий «Слово» и в то же время объединяющий собой все повествование, — образ Русской Земли. По точному определению академика А. С. Орлова: «Героем «Слова» является «Русская Земля», добытая и устроенная трудом великим всего Русского народа».
Интересы Земли как древнего славянского мифопоэтического символа и как реальной основы бытия русского народа вообще ставятся в «Слове» на первый план. Так, рассказывая о междоусобицах XI столетия, когда начались распри между потомками Ярослава Мудрого, инициатором которых в «Слове» называется внук Ярослава, черниговский князь Олег Святославич, вошедший в историю под именем Олега Гориславича, автор с горечью пишет о заброшенной земле: «Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, но часто врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь говоряхуть, хотять полетети на уедие». Сами битвы противопоставляются созидательному земледельческому труду: «Той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земли сеяше». Или: «Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами,
В основе образа Русской Земли лежит принцип единства. Автор «Слова» выступает как бы от имени единой Русской Земли, причем само это единство понимается во всей возможной многозначности.
Во-первых, автор «Слова» показывает себя страстным защитником политического единства Древней Руси, раздираемой в конце XII века многочисленными княжескими усобицами. Поэтому в тексте самого произведения постоянно встречаются призывы к князьям забыть давние и новые споры и ссоры и объединить свои усилия в борьбе за процветание единого Русского государства и с многочисленными внешними врагами. Например, достаточно ясно осуждается галицкий князь Ярослав Осмомысл, который, вместо того чтобы озаботиться идеей единства Руси, вроде бы собирается отправить свою дружину вместе с западноевропейским рыцарством в очередной крестовый поход. И подобного рода осуждений немало разбросано по тексту «Слова».
Во-вторых, перед нами произведение, насыщенное идеей исторического единства Русской Земли. Автор наполняет свое сочинение многочисленными историческими примерами, аналогиями и параллелями, которые должны показать его современникам, что Русская Земля имеет великую историю, на достижениях и ошибках которой необходимо учиться. В своих исторических реминисценциях автор опускается до IV века нашей эры («время Бусово» — Бус или Боз, князь племени антов, побежденный в 375 г. готским королем Винитарием), а то, по мнению некоторых исследователей, и до II века нашей эры («века Трояни» — Траян, римский император в 98–117 гг.).
Сам автор прекрасно разбирается в довольно-таки запутанных к концу XII столетия династических спорах, стремится найти корни современных ему политических нестроений и личных неприязненных отношений между князьями. Но как символы исторического единства и примеры для подражания звучат имена Владимира Святославича, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха и современного киевского князя Святослава. В результате же Русская Земля предстает перед читателем как великое государство, имеющее столь же великую историю, уходящую корнями в седую древность.
В-третьих, в «Слове» всячески подчеркивается единство пространства Русской Земли. Русская Земля, несмотря на княжеские усобицы, едина своим местоположением в земном пространстве — эту мысль постоянно проводит автор. Так, «Золотое слово», произносимое Святославом Киевским, обходит всю Русскую Землю по окружности и велит послушать и Волге, и Дону, и Дунаю, и Двине, и Суле, и Полоцку, и Новгороду, Тмуторокани. А топот коня князя Игоря слышен Волге, побережью Азовского и Черного морей («Поморию»), Посулию, Сурожу с Корсунью (города в Крыму) и снова «Тьмутороканьскому блъвану» (нынешний полуостров Тамань). Галицко-Волынские земли на юго-западе, полоцкие на западе, новгородские на северо-западе, владимирские на северо-востоке — все эти, земли тоже составляют пространственное единство Русской Земли, и их не забывает автор «Слова о полку Игореве».
В-четвертых, Русская Земля представляет собой и природное единство. Само «Слово» насыщено многообразными природными символами, метафорами, сравнениями. Так, солнечное затмение, случившееся в начале Игорева похода, — знак предупреждения об опасности, а черные тучи — символы враждебных сил, надвигающихся на Русь. Предвестниками несчастья оказываются и «ветры, Стрибожи внуци», которые «веют с моря стрелами на храбрыя плъкы Игоревы». А при этом «земля тутнеть, реки мутно текуть, пороси поля прикрывають…» Иначе говоря, сама природа стремится предотвратить надвигающуюся беду — поражение русского войска и пленение Игоря. Таким образом, автор «Слова» как бы подчеркивает, что и природа едина с русскими людьми и стремится участвовать в созидании реальной истории Руси, предупреждая всю Русскую Землю об опасности.