Тайны Сент-Ривера

Бэйс Ольга Владимировна

– Можете мне поверить, – Файн сиял как утреннее солнце, – я не могу ошибиться, я знаю на этой поверхности каждую точечку!

– Но для передачи информации в следственный отдел все равно необходимо будет заключение эксперта.

– Вы хотите сказать, что сейчас заберете у меня…

– Неужели вы думали, что мы ее оставим здесь? – искренне удивился Эрик Катлер, – кстати, у меня к вам убедительная просьба, о нашей находке пока никому не сообщать.

– Нет, я понимаю… – голос Файна слегка дрогнул, но здравый смысл ему не изменил.

* * *

– Вас развезти

по домам? – спросил комиссар, когда мы опять оказались в его машине.

– Не знаю, – с изрядной долей сомнения промямлила я, – пожалуй, если вы не возражаете, я бы поехала с вами в управление, сомнительно, чтобы сейчас я смогла спокойно уснуть…

– Я тоже, – коротко поддержал мою мысль Дэвид.

– Нет проблем, – усмехнулся Катлер, – едем в управление!

Оказавшись в кабинете комиссара, я почувствовала себя спокойнее, словно до этого момента опасалась чего-то. Это был какой-то иррациональный страх, он исчез только после того, как Вероника была помещена в сейф.

Прежде чем расположиться вокруг большого комиссарского стола мы позаботились о кофе, без которого дальнейшее развитие событий было бы просто немыслимым. Дэвид занялся кофеваркой, я чашками, а Эрик Катлер извлек из ящика стола коробку с ванильными сухариками.

– Теперь, насколько я оцениваю ситуацию, главной проблемой становится убийство Пауля Смоллера, – начала я тот разговор, ради которого мы отказались от домашнего уюта и нормального отдыха.

– Но загадка похищения нами пока тоже не разгадана, – возразил Дэвид.

– А я думаю, что все это настолько связано, что нет смысла разделять эти проблемы, – заметил комиссар, – ответив на один вопрос, мы, как минимум, получим возможные варианты ответов на другие.

– Тогда, – приняла я эту точку зрения, – давайте решим, на какой из вопросов нам сейчас легче найти ответ.

– О похищении мы уже многое знаем, как мне кажется, – заявил Дэвид, – наиболее вероятный сценарий выглядит так: Похищение миниатюры было заказано одним из коллекционеров, ведь продать эту вещь фактически невозможно, а самому Смоллеру зачем она нужна? Электрик сам осуществил подмену оригинала на копию. Скорее всего, это было тогда, когда он ходил проверять, все ли на месте, после непонятного сбоя в работе оборудования, причем этот сбой в работе электронной системы наблюдения устроил он сам. Как он это сделал? Это уже вопрос к специалистам.

– К каким специалистам? – спросила я.

– Электронщикам, например…

– Моран все тщательно проверял, и не один раз, – возразил комиссар.

– А, может, Моран был в сговоре? – предположил Дэвид.

– Ну, да, – усмехнулась я, – а затем придумал для нас забавную сказочку в надежде, что мы верим в существование привидений, как минимум, виртуальных.

– Кстати, коллега, – неожиданно воскликнул Катлер, – вот программисту бы не мешало задать несколько вопросов. Но не Морану, тут нужен компьютерщик несколько другой специализации.

– Давайте вернемся к теме убийства. – я снова попыталась перехватить инициативу и вывести наш разговор в практическое русло, – самое время разобраться с мотивом и возможностями. Первое, что приходит в голову, это устранение свидетеля. Но подобный мотив сейчас вызывает сомнение, поскольку он был бы логичен только

в том случае, если бы заказчик получил то, что хотел. Но мы уже установили, что Вероника хранилась в камере хранения на центральном вокзале, а знал об этом, скорее всего, только убитый. Значит, логичнее будет предположить, что…

– А ты не думаешь, что его как раз и убили за обман клиента? – опять возразил мне мой друг.

– Как сюжет для фильма о гангстерах, это бы еще можно было рассмотреть, но не думаю, что об этом стоит говорить серьезно. Давайте подумаем вот о чем. Смоллер наверняка понимал, насколько он рискует, причем, именно рискует быть убитым своим сообщником. Возможно, именно поэтому он и не отдал похищенное сокровище, а оставил его у себя, как гарантию безопасности. Как бы это сделала я? Я бы тоже спрятала миниатюру, и предупредила бы своего заказчика, что координаты места, где находится нужная ему вещь, он узнает только тогда, когда я окажусь для него недосягаемой. Например, я ему пошлю эти координаты по электронной почте.

– Хороший ход, – согласился комиссар, – но тогда почему Смоллера все же убили? Да еще в его собственном доме, а не на каком-нибудь экзотическом и далеком острове?

– Пока у меня нет ответа на это вопрос, – я вздохнула, – возможно, убийца считал, что сам сможет отыскать эти координаты…

– На самом деле, ваша мысль очень хороша, но нам явно пока не хватает некоторой информации, – было понятно, что комиссаром овладела какая-то идея, – нам стоит вернуться к тому плану, который мы уже обсуждали. Сообщника нужно найти. Вот тогда прояснится и мотив этого убийства. Правда, с Файном говорить уже не о чем. Лучше я побеседую с одним знакомым программистом, из отдела по борьбе с хакерством. Ну, а вы не откажетесь побеседовать с нашими подозреваемыми?

– Конечно, не откажусь. Начну ка я с полета в Италию.

Одиллия Россель

В Италию я прилетела впервые. Но там побывали все мои друзья и знакомые, да и вообще, у меня такое ощущение, что, кроме меня, там были все. Ну, вот теперь я тоже увидела ту часть этой замечательной европейской страны, которая зовется Римом. Описывать свои впечатления я не буду, никаких особых впечатлений у меня не было. Погода там в апреле примерно такая же, как в Сент-Ривере. В архитектуре я ничего не смыслю, а люди вокруг такие же, только большинство говорит по-итальянски. Еще из аэропорта я позвонила Одиллии, и мы договорились, что я приеду к ней в мастерскую, где мы сможем спокойно пообщаться. Я ей представилась по имени и уже хотела соврать, что журналистка, пишущая о светских развлечениях и увлечениях, но она вдруг воскликнула:

– Мэриэл Адамс?! Вы не шутите? Вы расследуете кражу в «Уникуме»? Это просто невероятно!

Вот она слава. Приходит тогда, когда ты меньше всего ее ждешь, да еще так некстати… Хитрость не удалась.

По адресу, который мне назвала Одиллия, я отправилась на такси. Водитель прилично говорил по-английски, и мою поездку можно было назвать очень приятной, поскольку я, оказывается, не знала, сколько восторженных слов можно сказать по поводу женской привлекательности. Жаль, что я не догадалась записать все его словесные шедевры на диктофон.