Тайны Шелкового пути
Шрифт:
При Уди завершается процесс трансформации конфуцианства в официальную идеологию, что в законодательном порядке было оформлено в 136 г. до н. э. по предложению придворного философа Дун Чжуншу (17 9 (?) — 104 гг. до н. э.). В трудах последнего учение Конфуция обрело черты всеобъемлющей мировоззренческой доктрины, способной обеспечить идейно-политические запросы и содействовать эффективному функционированию максимально централизованного режима. Ханьский интеллектуал настаивал на правомерности переосмысления воззрений Учителя и их адаптации к актуальным для современного государства и общества проблемам.
Император проводил исключительно энергичную и агрессивную внешнюю политику,
Уди мобилизовал все мыслимые трудовые ресурсы в стране. Умирая от изнурительного труда, толпы рабочих постоянно укрепляли, перестраивали и расширяли циньскую Великую стену, возводили новые фортификационные сооружения: мощные укрепления, сторожевые башни, крепкие ворота, неприступные заставы. Император понимал, что для борьбы с грозной конницей противника на огромных степных и полупустынных просторах необходимы высокий боевой дух армии, высококачественное оружие, мощная тыловая поддержка и отлаженная инфраструктура. Большое внимание уделялось дипломатическим миссиям, направленным на поиск союзников, благодаря чему и был открыт Шелковый путь. Особую роль в победах китайских войск сыграли доблестные и отважные полководцы. Двое из них удостоились чести быть погребенными рядом со своим повелителем.
Маршал Вэй Цин (? — 106 г. до н. э.) был родом из незнатной семьи и в детстве пас овец. Однажды ему нагадали, что он станет прославленным генералом. Мальчик рассмеялся и рассказал о своей мечте: если будут меньше пороть, то и этому буду рад. Постепенно жизнь вносила свои коррективы, приближая юношу к напророченной судьбе. На первом этапе ему помогала сестра, которая стала наложницей Уди. Вэй Цин оказался при дворе, но его карьера могла закончиться, не начавшись. В результате козней императрицы он был схвачен и спасся только с помощью друзей. Вскоре император осыпал его милостями, а в 130 г. до н. э. присвоил чин генерала и отправил на войну с кочевниками.
В боевых операциях той поры очень многое зависело от фортуны. Бескрайние пески и степи крайне затрудняли скоординированные действия, армии как внезапно терялись, так и неожиданно появлялись, возникая из ничего. Многие командиры, одержав блистательные победы, терпели затем сокрушительные поражения, не совершив очевидных ошибок или просчетов. Приняв участие в семи кампаниях, Вэй Цин вошел в историю как на редкость удачливый военачальник, всегда действовавший своевременно, в нужном месте и имевший достаточные для победы силы.
В те годы он был единственным китайским генералом, кто подряд выиграл несколько сражений и взял в плен более десяти князей сюнну. В 124 г. до н. э. прямо на заставе, куда армия вернулась после очередного триумфа, императорский посланник публично зачитал указ Уди о присвоении Вэй Цину высшего генеральского звания и вручил печать — символ власти. Следует в этой связи упомянуть, что к тому времени его сестра, родив сына, стала императрицей, но военачальник, под командованием которого отныне находились все ханьские генералы, уже проложил путь к собственной славе на поле брани.
Еще более искрометной оказалась жизнь и карьера Хо Цюйбина (140–117 гг. до н. э.) — самого талантливого полководца Уди. Он был сыном старшей сестры Вэй Цина и весьма преуспел в боевых искусствах. В возрасте 18 лет ему удалось произвести благоприятное впечатление на Уди, император высоко оценил стрельбу молодого человека из лука и умение держаться в седле. Храбрый и молчаливый, несколько жесткий с подчиненными Хо Цюйбин
Верховный правитель кочевников (кит., «чаньюй») всерьез обеспокоенный боевыми успехами молодого военачальника, в назидание другим решил казнить одного из князей, проваливших операцию, но последний, узнав об этом, поспешил сдаться Хо Цюйбину, приведя с собой почти 10-тысячный неприятельский отряд.
Через два года, выдвинувшись в различных направлениях и постоянно координируя свои действия, армии Вэй Цина и Хо Цюйбина — всего свыше 100 тысяч всадников и несколько десятков тысяч пеших воинов — наголову разбили главные силы кочевников, вынудив чаньюя бросить свое войско и бежать на северо-запад. Наступил звездный час полководцев. По указу Уди им были присвоены маршальские звания (титулы) со всеми вытекающими отсюда почестями и привилегиями.
Конечно, это был тот случай, когда слава не могла испортить или изменить людей. Император намеревался построить для Хо Цюйбина роскошную резиденцию в столице, но доблестный воин, которому в то время едва исполнилось двадцать лет, отказался, сказав бессмертную для китайцев фразу: «До тех пор, пока сюнну окончательно не разбиты, не время думать о собственном доме».
Блестящий полководец, выигравший шесть сложнейших кампаний, скончался в возрасте 23 лет из-за болезни. Потрясенный печальным известием, Уди устроил торжественную церемонию прощания и приказал похоронить его на территории своего погребального комплекса. По рельефу могила напоминает горы Наньшань (на территории современных провинций Ганьсу и Цинхай), где отважно сражался Хо Цюйбин. Кстати, после его смерти император взял к себе на воспитание сына военачальника.
Как это нередко бывало в истории Китая, о том, что захоронение связано с именем Хо Цюйбина, с годами забыли. Только в начале ХХ в. личный врач сына президента Китайской Республики Юань Шикая француз Виктор Сигален, путешествовавший по стране с писателем Огюстом Жильбером де Вуаза и фотографом Жаном Лартигом, первоначально заинтересовался каменным изваянием лошади у могильного холма, а в итоге аргументировано доказал наличие на территории Маолина гробницы самого яркого полководца ханьской эпохи. В письме от 6 марта 1914 г. своему соотечественнику и учителю, известному синологу Эдуарду Шаванну он восторженно писал о «колоссальной конструкции из гранитных блоков», «архаичности и массивности скульптур», «оригинальности и мощи стиля».
Музей находится у подножия холма, где захоронен Хо Цюйбин. Территория весьма живописна, хотя бросается в глаза откровенная перегруженность пейзажа всевозможными застройками и традиционными деталями садово-паркового искусства. Однако полная тишина и отсутствие посетителей создавали эффект сопричастности с перипетиями далекого прошлого. Небольшая экспозиция самобытной ханьской скульптуры, в центре которой находится фигура коня, подавившего своей мощью грозного кочевника, дает определенное представление о сложности и суровости эпохи с ее постоянными кровавыми войнами, жестоким противостоянием людей и сил природы, минимальной стоимостью жизни отдельного человека.