Тайны смотрителя маяка
Шрифт:
— Что с ним такое? — спросил я, когда смотритель замолчал и пауза затянулась.
— Я хочу сказать, он ведь своего браконьерства держится и другим не промышляет! — сказал смотритель, выходя из задумчивости. — А такие люди редко меняют профиль «работы»!
— То есть вы тоже верите в его невиновность? — осведомилась Фантик.
— Что значит «тоже»? — вопросил смотритель. — А кто еще верит?
— Мы! — сказал Ванька.
— Отец, что ль, вам так сказал? — полюбопытствовал смотритель.
— При чем тут отец? — удивился я.
— Да при том, что он
— Почти, — сказал я, припоминая, что ведь это отец рекомендовал нам обратиться именно к Птицыну.
— Выходит, угадал! — рассмеялся смотритель. — Так когда вы намечаете свое плавание?
— Сегодня или завтра, как починить успеем, — сказал я.
— Лучше бы завтра, — проговорил смотритель. — А то сегодня, боюсь, ночь будет слишком нервная — от патрульных катеров не продохнешь, и я…
Он осекся. Естественно, при первом взгляде на Фантика он понял, кого мы хотим разыграть, и не мог ведь он сказать при ней прямым текстом: «И я не смогу отключить маяк». Впрочем, мы с Ванькой и так все поняли.
— Впрочем, — вздохнул смотритель. — К вечеру видно будет.
— То есть если… если патрульные катера не станут слишком мешать, то можно и сегодня проплыть на свет маяка? — спросил Ванька.
— Да, можно, — кивнул смотритель, явно радуясь, что мы его поняли.
— Тогда вперед! — сказал я. — Не надо терять времени! Работы у нас много!
И мы, простившись со смотрителем, пошли дальше.
— По-моему, он чем-то встревожен… — сказала Фантик, задумчиво оглядываясь назад. — И чего-то не договаривает.
— Будешь тут встревожен! — фыркнул Ванька. — Он прав, ему могут так дать по шапке, что закачаешься!
— Возможно, он, как всегда, преувеличивает, — сказал я. — Вот и играет во всякие экивоки. Он ведь любит выглядеть важнее, чем на самом деле, вы это поняли.
На этом разговор о смотрителе был закончен, и через несколько минут мы добрались до нашей бухточки.
Лодка была на месте — а куда она могла деться? Мы сгрузили с велосипедов весь багаж и примерили выпиленные доски. Они подошли идеально — размеры я снял абсолютно верно.
— Я бы проверил соседнюю бухточку, прежде чем браться за работу, — сказал Ванька.
— А чего ее проверять? — возразил я. — Ведь ясно, что лодки там нет.
— Да, но мы можем найти какие-нибудь улики, кто ее отвязал! — поддержала Ваньку Фантик.
— Давайте посмотрим, — согласился я. — Ведь мы и вправду ничего не теряем.
— Жалко, Топы с нами нет, — вздохнула Фантик. — Вдруг он унюхал бы что-нибудь этакое?
Мы оставили Топу дома, потому что не смогли бы взять его на поводок при внезапной необходимости, ведь наши руки были заняты велосипедами. И вообще, Топа малость недолюбливал велосипеды: когда-то, еще щенком, он ехал на велосипеде в прикрепленной спереди корзинке и вдруг выпрыгнул. Видно, неприятные ощущения он запомнил на всю жизнь, потому что на велосипедистов посматривал с недоверием и немым укором — мол, и охота
В отличие от других людей, которых он давно знал и видел каждый день, почтальонша никак не могла наладить с ним доверительные отношения.
— Если мы увидим что-нибудь подозрительное — примятый след у берега или что-то подобное, — мы всегда можем вернуться с Топой, чтобы он прошелся по этому следу до конца, — сказал я. — Но давайте сначала посмотрим.
Мы быстренько прогулялись в соседнюю бухточку, убедились, что лодки под ивовым шатром нет и что похитители не оставили ни одной улики.
— Даже на земле незаметно, чтобы кто-нибудь здесь ступал, — указал я. — Скорее всего, они подплыли, увидели лодку и взяли ее на буксир.
— Это уже что-то! — заявил Ванька. — Тогда получается, у них была другая лодка и они сами хотели спрятаться под этими ветками — ведь они вряд ли увидели бы лодку Птицына, если б не подошли вплотную! Выходит, они свинтили эти лампы и всю электронику со световых бакенов, а потом их что-то испугало — может, патрульный катер мимо проходил! Они завернули сюда, чтобы переждать опасность, — решили для верности спрятаться под ветвями, увидели лодку Птицына, которая очень узнаваема, и поняли, как Птицына можно подставить!..
— Но тогда получается, что эти самые Шашлык и Чумов могут быть и не виноваты, — заметила Фантик. — Эти лампы, похоже, были лакомым куском для ворюг и кто угодно мог их умыкнуть!
Я кивнул:
— Да, насчет Шашлыка и Мишки Чумова тут не очень сходится. Во-первых, другой лодки у них не было. А если б им пришло в голову пройтись вдоль берега и пошарить в других заливчиках, то следы наверняка остались бы, ведь погода сейчас ясная, дождей нет, а земля чуть влажная и мягкая от росы, особенно вечером и утром, — идеальная погода, чтобы следы сохранялись прочно и надолго! И потом, почему в лодке оставили именно видеокамеру? Ведь всем понятно, что она стоит намного больше всех ламп, вместе взятых! Было бы естественней оставить лампу за сто семьдесят рублей, а не камеру за несколько сотен долларов! В этом есть какой-то хитрый умысел, который совсем не в духе Шашлыка и Чумова. Уж они бы с самой дорогой добычей ни за что не расстались!
Ванька и Фантик согласились со мной.
— Правда, им могла прийти в голову какая-нибудь совсем дурацкая мысль, которую они посчитали большой хитростью, — задумчиво проговорил Ванька. — Такое на них похоже.
— А мне кажется, — сказала Фантик, — что нам надо вообразить такую ситуацию, при которой ворам расстаться с видеокамерой было выгодней, чем с одной из ламп. Если мы поймем, что ими двигало, мы сумеем предположить, кто они такие!
— Давайте воображать во время работы! — предложил я.