Тайны спецслужб III Рейха. «Информация к размышлению»
Шрифт:
Надо признать, что те успехи, которые в ряде случаев немцы достигли в борьбе с партизанами, были бы невозможны без предателей, наших бывших соотечественников, служивших в системе «фон Регенау»-Смысловского[119].
Карьера Смысловского в своем роде уникальна. Дело в том, что подавляющее большинство бывших офицеров Белой армии – а их насчитывалось в разных странах Европы десятки тысяч, и многие из них – прапорщики, поручики, штабс-капитаны – были относительно молодыми, вполне боеспособными людьми до сорока лет, на службу к гитлеровцам не пошли. Категорически отказался сотрудничать с ними сам генерал-лейтенант
Управление абвер (заграница) ОКВ не ограничилось деятельностью на Восточном фронте только штабов «Валли» с подчиненными им органами.
Так, при каждой группе армий имелось по три абвер команды, главной целью которых был заброс агентов (большей частью парашютистов) в дальний тыл Красной Армии. (Само собой и контрразведывательная работа.)
В то же время при каждой из входящих в группу армий имелась своя абвергруппа, задачей которой была агентурная разведка в ближнем тылу советских войск и непосредственно в прифронтовой полосе. Абверкоманды и абвергруппы были специализированными, в соответствии с общей структурой ведомства. Поэтому все разведывательные абверкоманды и абвергруппы нумеровались от 101 и выше, диверсионные – от 201 и выше, и контрразведывательные – от 301 и выше.
Имелась также абверкоманда НБО (в переводе на русский «Разведывательное обозрение»), а также еще два-три аналогичных органа, которые специализированно занимались сбором информации о военно-морском флоте Советского Союза.
Постоянно на германо-советском фронте действовали до тридцати абверкоманд, каждая из которых имела от трех до шести абвергрупп.
Особое значение абвер придавал вербовке и подготовке агентуры. Вначале немцы довольствовались относительно небольшим числом белоэмигрантов, перебежчиков, первых антисоветски настроенных военнопленных или добровольно сдавшихся, или сразу предложивших в лагерях свои услуги лагерному начальству. Однако спустя несколько месяцев, когда война явно стала затягиваться, этого контингента уже не хватало.
Единственно возможный выход нашел полковник Эрвин Штольце. Впоследствии он показал:
«В целях расширения агентурной работы я предложил Канарису идею: развернуть вербовочную деятельность среди военнопленных Красной Армии. Выдвигая такое предложение, я обосновывал его тем, что военнослужащие Красной Армии морально подавлены успехами германских войск и фактом своего пленения и что среди военнопленных найдутся лица, враждебные советской власти. После этого было дано указание повести вербовку агентуры среди военнопленных».
Сегодня уже не секрет, что за первые полгода войны в германском плену очутились свыше трех миллионов советских военнослужащих, и не только рядовых красноармейцев, но средних и старших командиров и даже генералов. Немецкое командование оказалось не в состоянии заранее подготовить достаточное количество лагерей для их содержания. Многие тысячи красноармейцев до самой зимы пребывали просто в огороженном колючей проволокой чистом поле, без крыши над головой, медицинского обслуживания, какого-никакого питания и даже питьевой воды. Значительная часть пленных от голода, холода, болезней вымерла уже к 1 января 1942 года. Выявленных коммунистов (особенно комиссаров и политработников), а также евреев немцы обычно сразу расстреливали. Некоторое количество рядовых и сержантов украинской национальности из чисто пропагандистских соображений отпустили по домам.
Большая
Однако надо честно признать, что имела место и в значительных масштабах добровольная сдача в плен, случалось, на сторону врага переходили целые подразделения во главе со своими командирами. Такого позора русская армия не знала никогда за всю свою историю[120].
Дело в том, что советское общество к 1941 году вовсе не было таким уж монолитно сплоченным, идейно закаленным, беззаветно преданным всепобеждающему учению Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина (особенно Сталина), как это утверждала, бубнила изо дня в день, год за годом официальная советская пропаганда.
В Красной Армии служили сотни тысяч бойцов крестьянского происхождения, чьи хозяйства как «кулацкие» были разорены в ходе коллективизации, а семьи репрессированы. Главы семей были или расстреляны, или погибли в лагерях. Многие насильственно переселяемые в необжитые районы Сибири и Севера умерли в дороге в неотапливаемых товарных вагонах… Служили в армии выходцы и из других социальных слоев, также подвергшихся жестоким и необоснованным репрессиям, – дворянства, дореволюционных чиновников, священнослужителей всех конфессий, офицеров старой армии, торговцев, казаков…
Многие из них, оставив хотя бы на время старые тяжкие обиды, честно воевали против иноземных захватчиков. Но иные – обиды не забыли и воспользовались случаем отомстить и за гибель близких и родных людей, и за разорение, и за унижения.
Как бы то ни было, но остается фактом: свыше МИЛЛИОНА советских граждан, в основном молодых и здоровых мужчин, активно сотрудничали с оккупантами. Некоторые непосредственно служили в вермахте в качестве ездовых, санитаров, поваров, подносчиков боеприпасов – их называли «Хиви» (от немецкого Hilfswilliger – HiWi – «добровольные помощники»), другие служили во вспомогательной полиции или даже в многочисленных полицейских батальонах («шуцманшафтбатальонах», или просто «шума»), используемых гитлеровцами для борьбы с партизанами, а чаще – для расправы над мирным населением, третьи по своей воле принимали из рук оккупантов посты в местной администрации – старост в селах и деревнях, бургомистров в городах и т. п…[121]
Надо, наконец, признать, что под командованием и присмотром немецких офицеров в различных зондеркомандах, расстрельных командах ГФП служили тысячи и тысячи бывших советских граждан всех национальностей. Сохранившиеся письменные свидетельства, материалы многочисленных послевоенных судебных процессов (в том числе и Нюрнбергского над главными немецкими военными преступниками), наконец, фотографии позволяют утверждать: германские военнослужащие, и не только из СС и ГФП, но и вермахта, принимали личное участие в массовых расстрелах советских граждан, организовывали и руководили ими.