Тайны старого Петербурга
Шрифт:
Для начала я планировала посетить Заславских. Как и в каждой гостинице, в нашей имелся телефонный справочник. Я выписала номер телефона в записную книжку. Отойдя от нашей гостиницы на некоторое расстояние, я позвонила из автомата. Трубку сняла Алена Заславская, жена Юрия Анатольевича. Я представилась.
– Марина? Где ты?
Алена была очень рада меня слышать. Раньше мы всегда были на «вы», а тут она сразу же перешла на «ты». Алена сказала, что муж с дочерью сейчас находятся на каком-то теннисном турнире, а она одна, скучает и тут же спросила, когда я могу к ней подъехать. Я изъявила
Выяснилось, что Заславские живут в районе Северного вокзала, так что я добралась довольно быстро.
Алена выглядела неважно. Я помнила ее модной дамой, всегда удачно накрашенной, подтянутой, безупречно одетой. В Петербурге она регулярно посещала парикмахерскую, косметический кабинет и массажный салон. Сейчас на ее лице совершенно не было косметики; она ходила по квартире в длинной свободной футболке, отросшие волосы были небрежно подколоты – только чтобы не лезли в глаза.
Мы расцеловались.
– Маринка, как я рада тебя видеть! Ты надолго? Обязательно заезжай еще разок. Или, может, поживешь у меня? Зачем тебе тратиться на гостиницу?
Я объяснила, что приехала сопровождающей группы, за счет фирмы, правда, не стала говорить, что это за фирма. Алена стала приглашать меня приехать в Париж просто так, к ней. У нее я могу жить столько, сколько захочу. И, может, я задержусь, когда мои туристы уедут?
Я поняла, что Алена очень одинока. Она рассказала, что муж с дочерью отсутствуют с утра до вечера. И еще регулярно куда-то уезжают. У них своя жизнь – они постоянно с кем-нибудь встречаются, путешествуют, куда-то ходят…
– Ну а ты, Алена? – обратилась я к ней. – Неужели в Париже некуда пойти?!
Хозяйка хмыкнула, достала бутылку вина (хотя была только первая половина дня) и два бокала. Наполнила бокалы до краев и предложила выпить. Свой она мгновенно осушила до дна и снова наполнила. Вино было терпким и довольно крепким. Алена глубоко вздохнула и призналась:
– Понимаешь, Маринка, я стала при них прислугой. При Юрке и Дашке. В Питере я, конечно, тоже занималась только хозяйством – с тех пор как родила Дашку, но там все время были какие-то дела… Да, я готовила, убирала, но не чувствовала себя домработницей. И была довольна жизнью. Ходила по всяким салонам, к подругам. Или просто к знакомым. А тут даже позвонить некому. – Алена грустно улыбнулась.
Я заметила, что в Париже должно быть много русских эмигрантов – всех поколений. Много русских туристов. Алена могла бы найти себе хоть какой-то круг общения, может, даже работу на несколько часов в неделю, если не хочет на полный день.
Вместо ответа хозяйка хлопнула еще один полный бокал вина. Помолчав немного, заявила:
– Я хочу домой, Марина. В Питер. Просто в Россию. Не могу я тут жить. Не мо-гу!
Она опять помолчала. Потом вновь заговорила:
– Я уже думала вернуться. Одна. К матери, в однокомнатную квартиру. Устроюсь куда-нибудь работать. На французском теперь шпарю, как на русском. Один плюс: иностранный язык выучила. – Алена горько усмехнулась. – Пусть не будет наших прежних хором, пусть не будет всего этого, – хозяйка обвела рукой квартиру, – обойдусь. Найду себе нормального мужика…
В моих глазах явно отразилось
– Ты видела только парадно-показную сторону дорогого Юрочки. Если бы ты знала, какой это лицемер… Как я ненавижу все это притворство! Меня тошнит от его лицемерия! Понимаешь? Тошнит! Юрка совсем не тот человек, каким хочет казаться, каким себя подает, но я-то знаю про все скелеты в шкафу…
Последняя фраза ударила меня, словно током. Я невольно вздрогнула. Алена это заметила. Я видела, что у нее на языке вертится вопрос. Но вопрос задала я:
– Вам не звонили из России?
Алена спросила:
– А кто должен был нам звонить?
– Значит, не звонили, – сделала я вывод.
Алена разлила остатки вина по бокалам, и мы выпили. Я понимала, что должна выяснить то, что меня интересовало. Я ведь приехала совсем не для того, чтобы просто увидеться с Аленой, – подругами мы никогда не были, просто Заславские платили мне за уроки французского…
Не глядя Алене в глаза, я сообщила:
– Скелет в нише нашли.
– Кто? – спросила Алена.
Я рассказала про пожар, про взрыв, про обвал потолка, наконец, про нишу.
– Так что скорее всего нашли мастера, ремонтировавшего квартиру для этих французов, которые купили ее у вас.
Алена усмехнулась и заметила, что французам не требовался ремонт. Я попыталась что-то возразить, но Алена меня перебила и сказала, что эти французы, Анри и Франсуа, сами вышли на Юрия. Каким-то образом узнав, что он подумывает эмигрировать в их страну, они предложили купить у него квартиру – со всем, что в ней имеется, а также оказать посильную помощь во Франции. Все свои обещания французы выполнили.
– Они объясняли вам, почему хотят купить именно вашу квартиру? – спросила я.
Алена кивнула. Франсуа и Анри сказали, что квартира когда-то принадлежала их русским предкам. Я навострила ушки. Выяснилось, что прапрадед наших новых соседей строил наш дом. Приехав в Россию работать по контракту, французы стали интересоваться именно нашим домом и проживающими в нем людьми. Каким-то образом узнав про Заславских, они приехали к ним с конкретным предложением. И были готовы ждать, пока семья не уедет во Францию.
Да, не зря я все-таки заехала к Алене. Стоило разыскивать ее хотя бы только ради этой информации. Наши новые соседи – родственники Ваучских! Подумать только! Вот это новость! Значит, они в самом деле целенаправленно искали клад. Верная догадка промелькнула у меня, когда я увидела разобранную печь, часть стены и нишу. Они знали, где искать. Знали, что там должен находиться клад. Значит, клад был. Но у кого он теперь? Или они ничего не нашли? Это следовало выяснить. Начну с Алены. К французам я собиралась заехать просто как к нашим новым соседям – ну и, может, оказать услугу капитану Безруких. Но теперь я просто обязана с ними встретиться до их возвращения в Россию. И с другими французами – старшего поколения. Должен же кто-то из этой семьи знать о существовании старушек Ваучских, по крайней мере Анны Николаевны. И ведь мои соседки хотят выяснить, как сложилась судьба их эмигрировавших родственников. Вот только хотят ли французы знать что-нибудь о тех, кто остался в России?