Тайны старого замка
Шрифт:
Вдалеке сверкнула молния, разрезав надвое темное пространство будто огненным мечом. Земля заметно содрогнулась. Завыл ветер, закручивая мелкие сухие листочки и кидая их прочь. Где-то громко простонала неясыть. И все стихло. Ни ветерка. Ни шепотка. Ничего.
Постепенно рыдания стихли, и Чарльз заметил, что на кладбище опустились сумерки. Пора возвращаться.
Он медленно поднялся, разминая затекшие ноги, и обернулся.
– Элизабет? — Чарльз всматривался в ставшие такими родными черты любимого лица, с ужасом понимая, что Элизабет — это Бетти. Даже платье было тем же. Из сна. — Бетти? — Он шагнул к стоящему призраку, протягивая руки. Призрак медленно кивнул головой. — Объясни мне. Иначе я сойду с ума. Я только что увидел тебя на памятнике, а сейчас вот ты стоишь передо мной ... неживая ... Пожалуйста, объясни, что все это значит! Прошу! — Последнее слово получилось с надрывом.
Они сидели на скамеечке на соседней могиле, рядышком, будто закадычные друзья.
— Хорошо. Я расскажу, — тихо сказала Элизабет, — но за это и ты ответишь на пару моих вопросов.
Чарльз серьезно кивнул и приготовился слушать.
— Я родилась в 1736 году, 26 марта. Когда мне было тринадцать лет, умерла моя мама. Папа работал в конюшне у старой герцогини. Все считали ее злой, но это не правда! Когда заболела мама, она помогала нам, присылала своего врача и сметану с кухни, но мама все равно умерла от грудной жабы.
Тогда старая леди взяла меня к себе, своей горничной. Она учила меня читать и писать и подарила платье, когда мне исполнилось шестнадцать.
В 1755 году у герцогини был юбилей, 70 лет. Стали съезжаться все родственники. Было противно слушать, как они шепчутся по углам, сетуя на то, что старая змея жива-живёхонька. Я ведь знала, что она очень добрая. Тогда я не выдержала и рассказала все ей. Но леди рассмеялась своим каркающим смехом и сказала, что все это воронье ждет неприятный сюрприз после ее смерти.
За три дня до юбилея приехал лорд Джон Рус. Он был красивым молодым человеком, с военной выправкой, замечательно державшийся в седле. Он прискакал один, на лошади, и сообщил, что его супруга, леди Эмилия, прибудет в карете через три дня.
В тот же вечер он пришел к герцогине что-то просить, они все ходили, чтобы выпросить себе или денег, или землю, или рекомендации, так вот, он пришел к ней и увидел меня.
Заметил, что старая леди прячет тут хорошеньких горничных. Но герцогиня цыкнула на него, чтобы он не смел. А что не смел — я так и не поняла тогда.
Это был лорд Рус. Я тогда испугалась, подумала, что герцогине стало плохо. И я спросила у лорда. Но он сказал, что плохо будет ему. И добавил: «Без твоих ласк, прекрасная Бетти». — Тут голос Элизабет, журчащий как ручеек, стал тише. А Чарльз заметил, что вцепился в скамью так, что побелели костяшки пальцев.
Он говорил мне много гадостей, и тро ... трогал меня ... везде, а потом ударил, когда я сказала, что все расскажу леди Эмилии, его жене. Потом ... Я смутно помню это «потом». Мне было больно. А он ушел и велел убрать комнату, и сказал, что завтра еще придет. Я стала прибираться и закончила к утру.
Почти весь день я провела в своей комнате. А под вечер закрылась на защелку. А ночью снова пришел лорд Джон. И он очень разозлился, когда я не открыла. Обзывал меня маленькой дрянью, а потом сломал защелку. Он был взбешен. И ударил меня. И снова ... сделал это. То же самое, как в той комнате. И на следующий день тоже.
У меня болело все тело и поднимался жар. Мне кажется, я бредила. Когда он ... закончил, то потащил меня куда-то из замка, сказав, что я своим скулежом перебужу весь замок. Да и убрать меня надо подальше с глаз приехавшей супруги.
Он волоком дотащил меня до усыпальницы, потому как сама идти я не могла, втолкнул вовнутрь, и я ударилась головой о каменную плиту, и закрыл меня там. Он сказал, что после празднования выпустит меня.
Но про меня забыли.
Я не помнила сколько времени прошло. Я металась в бреду на холодном мраморе усыпальницы. Я понимала, что умираю. И я кричала от страха и бессилия. Кричала какие-то проклятия Джону Русу и всему его роду, кроме старой герцогини. Кричала, чтобы замок за меня отомстил. Кричала, что буду преследовать его после смерти. Кричала просто от боли.
А потом все исчезло.
Не стало поломанного тела.
Перестала болеть душа.
Меня не стало.
Я с ужасом поняла, что не упокоилась, как все мертвые. Я стала призраком. Мстительным и злобным. Это я столкнула лорда Руса с башни. Он увидел меня и отступил к краю. А я налетела на него так, что он выпал.
Замок стал мстить за меня. Сначала всем Меннерсам без разбору. А позже — только тем, у кого была такая же грязная душонка, как и у Джона Руса.
Так и проходили века.
Проклятье крепло.