Тайны старой усадьбы
Шрифт:
— Это он! — вскрикнула Надя. — Свинтусов!
— Какой свинтус? — не расслышал Серапионыч. — Свинтусы — это по части Семена Борисыча.
— Да нет, журналист Ник Свинтусов, — пояснила Чаликова.
— A-а. Ну что ж, мертвые журналисты — это уже по моей части, — доктор перевернул труп на прежнее место. — Думаю, переносить его в дом не стоит, пускай полежит до приезда милиции. Место тихое, уютное…
— Вот с милицией возникла проблема, — озабоченно произнес Белогорский. Супруга пыталась позвонить, да опять что-то со связью.
— У нас телефон еще с совхозных
— А ведь мобильный телефон был у него, — осенило Надю. — Ну, у Ника Свинтусова. — И с этими словами она безошибочно извлекла у покойника из кармана мобильник. — Посветите, пожалуйста.
В неверном свете фонарика Надя набрала «ноль-два»:
— Милиция? Тут вас беспокоят из Покровских Ворот… Они спрашивают, где это, — обернулась Чаликова к Ивану Покровскому.
— Вблизи Заболотья, десять верст по Северному тракту, — поспешно пояснил тот.
— Десятый километр Прилаптийского шоссе, около Заболотья, — сказала Надежда в трубку. — У нас тут убийство. Погибший — журналист Ник Свинтусов… Да-да, из огнестрельного оружия… Преступник скрылся. Хорошо, будем ждать… — Надя выключила телефон и положила его на ближайшее надгробие. — Обещали быть с утра и просили ничего не трогать.
— Ну вот и прекрасно, — подытожил Иван Покровский. — То есть, конечно, ничего прекрасного, но, как бы там ни было, давайте, пройдем в дом.
— A как же покойник? — спросила баронесса. — Может быть, я его покараулю?
— A я вам составлю компанию, — предложила Чаликова.
— Это было бы очень любезно с вашей стороны, — кивнул владелец Покровских Ворот. — Я вам принесу горячего чаю и что-нибудь покушать. Идемте, доктор, вам тоже надо согреться.
Оставшись втроем с баронессой и Свинтусовым (если не считать Мешковского и прочих гостей, по-прежнему валявшихся среди могил), Надя поудобнее устроилась на полуразвалившейся каменной скамеечке и спросила:
— Уважаемая госпожа фон Aчкасофф, вы, кажется, самый благоразумный человек из всех, кого я встретила в Покровских Воротах. Скажите мне ради всего святого, что все это значит?!
Баронесса, сидевшая прямо на траве, прислонившись спиной к памятнику, начала повествование:
— Видите ли, Надежда, чтобы понять, что здесь происходит, нужно углубиться в историю на двести лет назад и проследить истоки и генеалогию баронов Покровских. — Похоже, кандидат исторических наук всерьез оседлала своего Буцефала, и в ее речи зажглась неподдельная искра. — Первый барон Покровский, Савва Лукич, появился в здешних краях в самом конце восемнадцатого века, в царствование императора Павла Петровича. Кстати, вон там его склеп, — указала баронесса на приземистое мрачное сооружение неподалеку.
— Довольно странное сочетание, — заметила Чаликова, — Покровский, да еще Савва Лукич — и вдруг барон.
— Да-да, — кивнула госпожа историк. — Барон Дельвиг, барон Корф, барон Врангель, баронесса фон Ачкасофф… Но я докопалась и до этого. Поручик Савва Покровский служил в Гатчинском
— Ну и ну! — удивленно выдохнула Надя. — A что же было дальше?
— Дальше было все как полагается — Савва Лукич женился, вел в Покровских Воротах хозяйство, растил детей, иногда выезжал в Москву и Петербург и скончался в 1865 году, почти девяноста лет от роду. Вот еще любопытный штришок — в архивах сохранились сведения о том, что он был не чужд высоких искусств и даже покровительствовал талантливым поэтам.
— Ну а что же другие представители рода Покровских? — поинтересовалась журналистка. Баронесса вздохнула:
— A вот тут начинаются жуткие вещи. Кажется, Савва Лукич был единственным из баронов Покровских, кто умер своей смертью. Как будто какой-то жестокий рок преследовал эту семью, и первой жертвой стала супруга Саввы Лукича Наталья Кирилловна, совсем еще молодая женщина и, судя по сохранившемуся портрету, редкая красавица. И вот однажды она исчезла — совершенно бесследно, и никто ее больше никогда не видел. Это случилось, дай бог памяти, в конце двадцатых годов, а в пятидесятые ее призрак появлялся в усадьбе.
— Призрак?! — чуть не подпрыгнула на скамейке Чаликова.
— Ну да, самый обыкновенный призрак, каковые водятся в старых замках и усадьбах, — подтвердила баронесса. — Да вы не волнуйтесь так, Наталья Кирилловна являлась недолго. Один чернокнижник посоветовал Савве Лукичу устроить символические похороны супруги, и это подействовало — призрак больше не являлся. Но с тех пор подобные псевдопохороны стали в Покровских Воротах традицией — то, что вы видели сегодня, как раз является возрожденным обычаем Покровских. Ну а о том, что произошло с дочкой и сыном Саввы Лукича и Натальи Кирилловны, я не хочу и рассказывать. Во всяком случае, не сейчас и не здесь, ночью, среди могил и в обществе мертвеца.
— Ну пожалуйста, дорогая баронесса, расскажите хоть что-нибудь, пускай не самое страшное, — стала упрашивать Чаликова. Чисто журналистская любознательность не оставляла ее и в самых экстремальных условиях.
— Ну ладно, — согласилась госпожа историк. — Вот, например, сейчас мы с вами сидим на могиле барона Николая Дмитриевича Покровского, внука Саввы Лукича. Между нами говоря, далеко не лучший представитель славного рода, и за все свои нехорошие дела он заслужил прозвище Свинтус. Еще известно, что он был большой охотник до деревенских девок и назначал им свидания ночью на болотах. И вот однажды ночью…