Тайны темной стороны
Шрифт:
Я не мог понять, что меня смущает в этом странном старике. Поначалу я думал, что причиной тому была его одежда, состоявшая из грубой льняной рубахи и таких же штанов. Он был к тому же босой и при этом совершенно не мерз, несмотря на то, что температура упала уже, наверное, градусов до пяти. Однако вскоре я понял, что было причиной моего беспокойства, и эта моя догадка выглядела среди ночных гор несколько жутковато. Дело было в том, что слова, слетавшие с губ старца, совершенно никак не соответствовали его выражению лица, и, тем более – артикуляции. Он, то улыбался, то казался грустным, а то вдруг оскаливался, или оглядывался по сторонам.
– Главное,– продолжал он,– тебе надо найти дверь… Их много, но твоя одна. Туда и войдешь…
– А как же ее найти?– забеспокоился я.
– Возле твоей двери
Старик помолчал, его лицо казалось безумно уставшим. Он оглянулся по сторонам и затем продолжил:
– Там ты сядешь и посмотришь на гребень хребта, что вдали. Когда солнце коснется третьего зубца – входи.
Затем он просто встал, сделал несколько шагов и растворился в темноте. Его уход, по сравнению с приходом, показался мне просто стремительным. Я записал по памяти все, сказанное ночным гостем, добавив к тому и свои размышления на эту тему, а затем, посидев еще с полчаса, пошел спать. Утром, около пяти, я уже был готов продолжать путешествие. Покачиваясь в седле, я размышлял о ночной встрече. Кто бы это мог быть? И почему он появился сразу, как только стих Юго-Западный ветер? Все это было так странно, и особенно странной была, я бы сказал – настойчивая заинтересованность ночного гостя. В размышлениях прошло почти три часа и, я незаметно для себя добрался до озера Коапкуль. Теперь мой путь лежал на юг и через час я вошел в ущелье Чумульча. По мере моего движения, стены ущелья сужались и уже при выходе я, не без удивления, обнаружил, что они оплавлены. Это и были Железные ворота! Сама собой вспомнилась легенда о выходе халдеев из долины, рассказанная мне Акивой. Я был у цели. Впереди была «тень» великого города, покоящаяся до следующего воплощения, быть может, уже совсем в другую эпоху. Я спешился, и затем обратился к богам Эа, Эн-миль и Мермера, прося разрешения войти в долину. Я принес дары духам Зи-Ки-а и Зи-Ана, прося уберечь меня от напастей. Я просил дух Юго-Западного ветра не путать моих путей, но помочь мне преодолеть Намтара и Идпа. Так я молился почти час, а затем когда залезал в седло, обнаружил позади себя, за ремнем, где крепился рюкзак воткнутую веточку белого кедра. Это было просто чудо! Дело в том, что согласно халдейским представлениям, белый кедр – это дерево, способное отвести любую напасть: будь-то проклятие или же порча. Это был драгоценный дар халдейского мира.
Я двигался с ощущением легкости и какой-то твердой уверенности, меня ничего не тревожило и думалось только о хорошем.
Примерно в пятистах шагах к Югу, действительно обнаружился почти круглый пятачок, наверное, метров триста в диаметре или чуть больше, на котором росли три сосны. Отвязав рюкзак, и привязав Тучу к дереву, я сел посреди этого треугольника, направив взгляд прямо перед собой, туда, где проходил основной хребет. Солнце приближалось ко второму зубцу. Времени оставалось минут пятнадцать. Я стал ритмизировать дыхание, устремляя взгляд внутрь себя. Расслабив поочередно каждую мышцу, к моменту подхода Солнца к третьему зубцу, я плавно вошел в состояние осознанного сновидения. Сначала появилась фиолетовая пелена, затем, когда полностью потерялось ощущение тела, пелена стала редеть и показалась все та же долина, только не было уже буйной растительности, и в десяти шагах от террасы начиналась стена. Она была довольно высокой и, казалось, шла, по периметру всей долины.
Дальше мне будет очень сложно объяснить происходящее. У нас практически нет слов для описания движений и вообще каких бы то ни было явлений того мира. Поэтому, если я пишу «я пошел», это не значит, что я передвигал ногами по твердой поверхности, ощущая тяжесть своего тела, ботинки на ногах, жару полдня или же дуновение ветра. Поэтому не нужно понимать все описанное буквально.
Итак, я стал осторожно двигаться вдоль стены, слегка вроде бы, касаясь земли и осторожно огибая возникающие у меня на пути предметы. Время от времени мне попадались какие-то двери или ворота. А может, это было что-то другое, но – очень похожее. Иногда возле них даже встречались люди. Некоторые из них сидели в полном
– Эй, ты ошибся,– услышал я голос позади себя.
Обернувшись, я увидел, что из-за двери выглядывает мой старик. Впрочем, это уже был не давешний старец. Этот человек походил на него, как две капли воды, но выглядел значительно моложе. Сам не знаю, что меня тогда остановило, но я стал, как вкопанный и мысленно призвал дух Юго-Западного ветра. Дверь хлопнула, будто от сквозняка и «старик» исчез. Двигаясь дальше, мне приходилось сталкиваться с подобными «чудесами» раза три или четыре. «Главное – чтобы не охватил страх»,– стучала в голове одна и та же мысль.– «Если он придет, то тогда – всему конец. Меня просто вышвырнет из этого мира… и кто знает, что будет дальше? Может, я повторю судьбу мужа Марии, а может, о его судьбе мне придется лишь мечтать…»
Стена поворачивала направо, и передо мной возникла еще одна стена, образуя как бы два прохода. Я двинулся вправо.
Вскоре я миновал небольшую группу людей, которые сидели прямо на земле и, раскачиваясь, что-то пели. За ними я увидел дверь, показавшуюся мне знакомой. Она выглядела массивной, казалось, что она была оббита железом и, кроме того, по всей ее площади были прибиты железные полоски, образующие правильные ромбы. Вместо ручки было приделано витое кольцо. Вспомнил! Я видел эту дверь в пещерах. Но каких? Лаврских или Китаевских? Нет, не помню… Сам не знаю почему, но я решил, что это моя дверь и, толкнув ее, я увидел, как она медленно открывается, и будто бы даже услышал ржавый скрип. За ней была кромешная темнота.
– Смелее, – послышалось за спиной. Обернувшись, я увидел ночного гостя.– Пойдем, время не терпит. И мы шагнули за ворота. То, что было за дверью описать очень сложно. Поначалу это была просто какая-то теплая, довольно приятная тьма, в которой мы словно бы плыли. Очень это походило на плаванье в подземном озере в какой-нибудь глубокой пещере. Затем стало понемногу проясняться, и я увидел, что мы пролетаем мимо каких-то предметов или построек. Они были, как будто завернуты в марлю и не имели четких очертаний и цветов.
– Это улицы города,– пояснил старик.
– А куда мы летим?
– К царской библиотеке. Там моя лаборатория.
Вскоре мы оказались внутри какого-то дымчатого куба, по стенам которого также стояли предметы неясных очертаний. Далее я как будто куда-то проваливался и между провалами врывался голос старика, сующего мне прямо под нос то какой-то пергамент, то дощечку, на которой он что-то старательно царапал. Все, что он говорил, было, на удивление, так ясно, что я даже где-то внутри себя поражался: как мне это не приходило в голову раньше и почему это стало ясным именно здесь и сейчас? Теперь было понятно как день, что именно было неверно в моих экспериментах. Правда, кое-что так и осталось не до конца понятым. Например, я не могу объяснить, что значит его фраза: «Ты замыкал на том маленьком сарайчике энергии двух миров, и мне вообще странно, почему ты остался жив?» Старик рассказывал все, что я просил. Говорил он медленно и бесстрастно, все также контрастируя своим выражением лица и артикуляцией. Оставалось ощущение, будто он лишь выполнял долг по отношению к некоему объекту, к которому, в общем-то, равнодушен.
Так, мне кажется, мы проговорили часа четыре или же дольше, а затем вышли за ту же дверь и старик сопровождал меня почти до самого окончания стены.
– Все, ступай, далее я тебе бесполезен… – он уже повернулся, чтобы уйти.
– Что можешь пожелать на прощание?
– Ступай, путь долог. Времени мало,– проскрипел он.
– Сколько?
– От тебя зависит, – ответил он, повернувшись на полкорпуса ко мне, – но думаю, в этот раз – не более двухсот. Схождение Миров ты, скорее всего, переживешь.