Тайны ушедшего века. Лжесвидетельства. Фальсификации. Компромат
Шрифт:
2 марта 1953 г.
12. 35. «Бессознательное состояние. Дыхание глубокое, ровное, 28 в 1 мин. Пульс 80 в 1 мин., удовлетворительного наполнения и напряжения…»
13. 50. «Состояние тяжелое, бессознательное. Пульс 80 ударов в 1 мин., удовлетворительного наполнения и напряжения… Тоны сердца приглушены. Артериальное давление 210 /120 мм. Заметно участились подергивания левой ноги».
Версия Д. Волкогонова. Над Сталиным склонилась в халатах, словно
Уставшие от ожидания и неизвестности соратники Сталина сидят в креслах неподалеку от больного, в соседних комнатах. Иногда встают, тихо переговариваются, выходят позвонить. Кто-то распорядился принести бутерброды. Берия (один) уезжал часа на два-три в Кремль. Приехал возбужденный. Врачи по-прежнему непрерывно тихо совещаются, ставят пиявки, делают уколы, пытаются поить сладким чаем с ложечки, делают клизму, свечи с эйфиллином, подают холод над головой. Все фамилии врачей этнически «безупречны»: Третьяков, Куперин, Ткачев, Глазунов, Иванов, Тареев, Филимонов, Мясников, Коновалов… Ни одного еврея. Ведь «дело врачей» еще не отменено…
(В журнале истории болезни появлялись все новые записи.)
16 час. «Состояние больного по сравнению с состоянием в 7 часов утра стало еще более тяжелым; больной по-прежнему находится в бессознательном состоянии, появилось нарушение ритма дыхания, пульс стал более частым, аритмия выражена резче…»
Версия Д. Волкогонова. В ночь на 3 марта состоялся новый консилиум. Врачи вновь доложили Бюро Президиума ЦК КПСС о ходе лечения. Привыкшие к ночным бдениям, еще не потерявшие силы, соратники вновь утверждают заключение врачей:
«Консилиум подтверждает диагноз больного и считает состояние его крайне тяжелым. Проводимые лечебные мероприятия консилиум считает правильными. На ближайшее время считать целесообразным следующие мероприятия:
1. Слегка приподнять голову и верхнюю часть туловища, положив небольшую подушку.
2. На ближайшие сутки ограничить питание введением через рот глюкозы с лимонным соком.
3. Грелки к ногам, преимущественно левой, температурой до 39–40 градусов на 1–2 часа.
4. Пенициллин 3 раза в сутки по 300 тыс. единиц на растворе новокаина…
3 марта 1953 года
Великая страна притихла. Работали заводы, шли поезда, читались лекции в университетах, летали самолеты. А «органы» НКВД докладывали о настроениях людей. Ощущение обрушившегося горя было неподдельным. Люди, как это было принято считать, «любили» Сталина. Но никто не знал, любил ли он их… Все как бы стихло. Лишь радио без конца передавало бодрые сводки успехов в народном хозяйстве.
В 10 час. 15 мин. 3 марта консилиум в том же составе, как накануне, доложил Бюро Президиума: «Состояние остается крайне тяжелым… Зрачки узкие, вяло реагируют на свет. При дыхании правая щека отдувается. В правой руке и ноге движения отсутствуют… Временами двигательное беспокойство в левых конечностях…»
А.
Д. Т. Шепилов, вспоминая о тех днях, коснулся и темы сталинского просветления, о которой остались противоречивые суждения:
— Утром четвертого марта под влиянием экстренных лечебных мер в ходе болезни Сталина как будто наступил просвет. Он стал ровнее дышать, даже приоткрыл один глаз, и присутствовавшим показалось, что во взоре его мелькнули признаки сознания. Больше того, им почудилось, что Сталин будто хитровато подмигнул этим полуоткрывшимся глазом: ничего, мол, выберемся! Берия как раз находился у постели. Увидев эти признаки возвращения сознания, он опустился на колени, взял руку Сталина и поцеловал ее. Однако признаки сознания вернулись к Сталину лишь на несколько мгновений, и Берия мог больше не тревожиться.
Продолжим цитировать фрагменты из медицинских записей.
4 марта
Врачи фиксировали безжалостную эволюцию болезни Сталина:
23. 00. «Дыхательных пауз было относительно немного, и они устранялись механическим раздражением грудной клетки, в этот период кислород не применялся. С 2. 30 снова участились паузы, в связи с чем был применен кислород (2 подушки). После вдыхания кислорода цианоз уменьшился. В целом положение больного стало критическим».
5 марта
Врачи обреченно, но методично, скорее, по инерции пытались что-то сделать. Хотя надежд уже абсолютно не было. Камфора, кофеин, строфантин… Уже несколько раз пришлось прибегать к механическим раздражениям грудной клетки: все чаще наблюдалось выпадение дыхания…
3. 35. «Через каждые 2–3 минуты наступает пауза продолжительностью 4–5 секунд. Двигательное беспокойство в левой ноге и в пальцах левой руки в течение 1–2 минут, но потом исчезло. Дыхание — 27 в минуту, пульс — 108 в минуту. Дан через подушку кислород. Дыхание несколько улучшилось».
11.30. «Внезапно наступили позывы на рвоту. Состояние больного сразу же ухудшилось. Наступило резкое побледнение лица и верхнего отдела туловища. Дыхание стало весьма поверхностным, с длительными паузами. Пульс частый, слабого наполнения. Наблюдалось легкое движение головы, 2–3 тикообразных подергивания в левой половине лица и судорожные толчки в левой ноге…»
Куперин, постучавшись, зашел в комнату, где сидели члены Президиума. Тихо сказал: «Положение угрожающее…»